Лу бросился вперёд, его ноги были бетоном от всех непривычных усилий.

От надгробия к надгробию, от надгробия к надгробию.

Молчание, ожидание и зловещие перспективы.

Он хотел думать, что он в полной безопасности. Скорее всего, он зря тратил время на эту тактику уклонения, играя в кошки-мышки. Слишком много старых фильмов возвращаются в его голову, чтобы обосноваться на гниющих стропилах его запаниковавшего мозга. Да, было бы круто, было бы круто, если бы...

Впереди он заметил движение.

Он оставался на месте, пистолет дрожал в его потной руке.

Повсюду были тени, толпы и множество людей были созданы луной, деревьями и камнями.

Но потом он увидел, что да, они тоже были здесь.

Тусклые формы медленно двигались сквозь памятники в его направлении. Его сердце ёкнуло, пропустило ещё один удар, от резкой боли в груди забилось ещё сильнее.

Почему здесь?

Его ждали? Были ли они частью некоего группового сознания, знающего, думающего и действующего как единое целое, но состоящего из сотен частей? Нелепо. Опять же, слишком много ночных фильмов ужасов забилось ему в голову. Нет, это не то, а что-то, что-то...

Теперь он мог слышать приглушённый стук, тихий лязг.

Тогда страх хлынул через него, как ледяной ручей, чистый ужас. Откровение было шокирующим. Они были здесь не в поисках живых, они были здесь в поисках мёртвых. Пробираясь сквозь могилы и склепы, как грабители, голодные упыри.

Но, возможно, они знали, что он здесь.

Некоторые из них приближались, двигаясь в его направлении с менее чем случайным интересом. Теперь он мог видеть их глаза, плоские и жёлтые, как глаза бешеных собак.

Теперь они расходились, шесть или семь человек. Он мог слышать влажные звуки их дыхания, стук зубов.

Сердце Лу буквально перебивалось в его горле, дряблым и тревожно фибриллировавшим образом, он подавлял воздух и брызгал кислой желчью на язык. Он вскочил и побежал со всей силой, что у него была, с кладбища в небольшой парк и прочь, пока не оказался в циклопической тени здания.

За его спиной было тихо.

Они не последовали. Он упал на колени в мокрую траву.

Через некоторое время его паника утихла. Он увидел знак.

МУНИЦИПАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС КАТ-РИВЕР:

Офис мэрии;

Архив;

Департамент общественной безопасности.

Бинго!

И да, он увидел, изучая туманные окна, что там горит свет. Не во всех, но в некоторых. Он облизнул губы, успокаиваясь. Теперь он мог видеть позади стоянку с парой полицейских автомобилей и несколькими городскими грузовиками. Если здесь всё ещё были представители закона, почему они ничего не делали?

Нет времени на это, нет времени на рассуждения и анализ. Это было прерогативой цивилизованных людей, и цивилизация теперь стала чем-то вроде абстрактного понятия здесь, на задворках дьявола.

Вытирая со лба ледяной пот, Лу поднялся на ноги.

Двигаться!

Он снова бежал, скакал по двору муниципального здания, как лиса со стаей слюнявых собак за хвостом. Сквозь мокрую траву, по блестящему асфальту, ныряя в тени, становясь тенями. И всегда наверху эта огромная полная луна, эта охотничья луна, расчищенная тёмными облаками, как шрамы на слепом глазном яблоке. Дыхание Лу затуманивало ил в его ноющих лёгких, его мозг бушевал в грозовых облаках.

Он поднялся по ступенькам ко входу.

Огромные двойные двери. Он повернул ручку, нажал, его сердце взорвалось, как бомбовая кассета, и он оказался внутри. Тёмные коридоры, лестница, ведущая налево, ряд лифтов. Горели несколько панелей верхнего света, чтобы было видно и можно было ориентироваться. В холле стояли двери, в них были стёкла. ГОРОДСКОЙ КАЗНАЧЕЙ. ГОРОДСКОЙ АДМИНИСТРАТОР. ОКРУЖНОЙ ДЕЛОПРОИЗВОДИТЕЛЬ. КОММУНАЛЬНЫЙ ОТДЕЛ. На стене был указатель. Лу изучил его, увидев, что то, что он хотел, было на этом этаже.

Всё идёт нормально.

Ему бы хотелось, чтобы в помещении горел каждый свет, но, по крайней мере, было тепло. Он не осознавал, насколько ему было холодно, пока тепло не коснулось его рук, его лица.

Боже, он онемел.

Слева от него вился коридор, очень тёмный, и ему нужно было идти именно по нему. Он двинулся в путь, тени ожили тайной угрозой.

Все полицейские участки были освещены.

Но пусты.

Там были камеры предварительного заключения, в которых находилось несколько столов и картотеки, жёсткие пластиковые стулья для посетителей, плакаты по безопасности на стене, бюллетени разыскиваемых, прикрепленные к пробковой доске. Всё освещено жужжащими люминесцентными лампами над головой.

Лу осторожно приблизился и вошёл в камеру, придерживая распашные ворота, чтобы они не создавали шума.

И его сердце упало.

Похоже, здесь пронёсся смерч.

Пол был завален бумагами и папками, как будто кто-то чистил столы метлой. Компьютеры были разбиты под столами, клавиатуры застряли в экранах. Ящики были пусты, их содержимое разбросано. Мусорная корзина с бумагами отброшена в сторону, в углу разбиты кофеварка и её сопутствующие принадлежности. Открывалка для писем была воткнута в стену почти на два дюйма.

Да, сумасшедшие тоже были здесь.

Судя по всему, они сделали это досконально. Наверное, хуже всего был запах - старой мочи. Как будто сумасшедшие, монстры - кем бы они ни были, - помочились повсюду, чтобы пометить свою территорию.

Лу подошёл к первому найденному телефону и снял его.

Мёртвый.

Даже у копов не было рабочих телефонов. Рация была, но микрофона не было, с тыльной стороны оборвались провода.

Ты не понимаешь? - сказал ему голос. - Разве ты не видишь, что здесь происходит? Ты полностью отрезан от реального мира. Это то, чего они хотят. Ты нормальный, а у них этого не может быть. Это мышеловка, а ты мышь, друг мой. Нет выхода. Шторм позаботился о телефонах, они сделали всё остальное. И момент за моментом петля затягивается.

Лу рухнул на стол, грубая издевательская улыбка отразилась на его лице, как будто кто-то вырезал её ножом. Хорошо. Всё в порядке. Да, конечно. Вот каково было сойти с ума, а? Хуже, чем он думал. Может, было бы легче, если бы он просто сдался?

Нет.

Он воткнул сигарету в рот, закурил, сильно затянул. Никотин разбудил его мозг, разогнав туман чуши. Как старый телевизор, который нужно было ударить по бокам, чтобы он снова заработал. Изображение, конечно, сначала немного сбилось, но оно снова принималось и обрабатывалось.

В камере предварительного заключения была дверь, ещё один вход, ведущий в темноту.

Он открыл дверь, уборная.

Он вошёл прямо туда с поднятым пистолетом. Он чувствовал себя Грязным Гарри или парнем из вестерна "Наездник с высоких равнин", человеком с ружьём в руках и серьёзной необходимостью убить некоторых людей... или, в случае Лу, вещей, которые выглядели как люди, но были людьми, как резиновая перчатка на человеческой руке.

Типовая уборная. Несколько писсуаров с пятнами ржавчины у одной стены, раковины у другой. Над ними зеркало. Оно было забрызгано водяными пятнами, скопившимися по углам. Но ничто из этого не привлекло внимания Лу. Он видел только то, что было нацарапано на нём:

ПОМОГИ НАМ ВСЕМ, БОЖЕ

К этому времени произошло немало вещей, чтобы его нервировать. Два дня назад, если бы он вошёл в пустой, осквернённый полицейский участок и увидел что-то подобное, он бы нассал в свои ботинки. Теперь, каким бы зловещим и угрожающим оно ни было, он лишь изучал сообщение, смутно задаваясь вопросом, что это за твёрдый, тёмный материал?

Кровь?

Помада?

Он отвернулся, его мозг всё ещё задавал один и тот же банальный вопрос: что именно здесь произошло?

Он остановился перед раковиной, медленно вытаскивая сигарету. Посыпался длинный серый пепел. Он позволил окурку упасть вместе с ним в раковину. Отложив пистолет в сторону, он открыл кран. Он всё ещё работал. Его окурок зашипел, пепел смылся в канализацию. Он плеснул водой на лицо, намочил губы. О, Господи, это было так хорошо, так что...

Господи Иисусе, ты грёбаный идиот!

Он отстранился, как будто это была кислота... или он плескал воду из писсуара себе в лицо. Только это было намного хуже. Вода. Здесь что-то случилось. Что-то сделало этих людей плохими. Он подумал, что слишком быстро это могло произойти только из-за контакта тела, может быть, с воздухом или водой. Его воображение взлетело до предела. Он почти чувствовал, что всё, что проходило через его поры, сочилось в него, как холодный сироп, оседало в его клетках.

К чёрту это.

Он подошёл к раковине и начал пить воду.

Да, так лучше. Чёрт возьми, это было прекрасно! Ха-ха!

А потом он случайно взглянул в зеркало, увидел тупые кончики чёрных блестящих туфель под одной из дверей туалетной кабинки. Он был не один.

Он потянулся за пистолетом.

Бен и Нэнси Эклинд снова двинулись в путь.

- Мы собираемся уйти из этого города прямо сейчас, - сказал он жене. - Никаких остановок, никакой такой чуши, ничего. Никаких угнанных машин. Мы берём и уносим свои задницы в безопасное место.

Это был план.

Бен тут же решил, что после того, как они оказались на безопасном расстоянии от повешенного мальчика и ребёнка, смеющегося в темноте, они не собирались больше беспокоиться о домах, освещённых или нет. Все они были потенциальными ловушками. Лучше быть на улицах, где можно бегать, маневрировать.

Им просто нужно было выбраться.

Это всё, что имело значение; оставить эту еблю властям. Но чтобы выбраться, им пришлось бы очистить свой разум от всего ужаса, стереть мел со школьной доски, так сказать, чтобы они могли сосредоточиться.

Когда они приблизились к Честнат-стрит, он затащил Нэнси за дерево.

- Ты в порядке? - сказал он.

- Да.

- Ты уверена?

- Я в порядке, Бен. Что может быть не так?

Отлично. Это сарказм. Значит, с ней действительно всё в порядке или настолько хорошо, насколько она собиралась провести эту ночь. Они пересекли Честнат-стрит пробежкой, держась за руки. Они никого и ничего не видели, и это было прекрасно. Вскоре дома закончились, и тут появились склады, несколько ветхих заводов за запертыми заборами, сектор общественных работ, свалка и так далее. Более тёмные здания и железнодорожная станция.