Она ожила под его хваткой, борясь с ним, нанося удары, пытаясь поцарапать его лицо. Он ударил её, и она упала в его объятия. Он наполовину нёс, наполовину тащил её, гадая, сколько времени может пройти, пока верёвка на шее ребёнка не порвётся, и он не подойдёт, чтобы укусить что-то, кроме пустого воздуха.

- Всё будет в порядке, - услышал Бен, как он прошептал Нэнси, когда она полностью рухнула, и он подхватил её, унося прочь через улицу на квартал с включённым светом.

Он нашёл ряд высоких кустов и осторожно посадил её за ними.

Он сел рядом с ней, поглаживая её волосы.

Тогда она очнулась и зарыдала.

- Этого не может быть, Бен, не так ли? - спросила она. - Я знаю, что не может, я знаю, что я сумасшедшая. Я должна такой быть. Этот мальчик мёртв, но он всё ещё двигается, а эта женщина... Господи, Бен, я схожу с ума...

Он прижал её к себе, поцеловал в макушку.

- Ты не сумасшедшая, девочка. Этот город сумасшедший, но не ты.

Через некоторое время она успокоилась, и он испугался за неё.

Боялся, потому что она была жёсткой, напористой женщиной, которая ни от кого и ничего не терпела, а теперь она была слабой, избитой и хныкала, как маленькая девочка.

Вот что его напугало.

Она всегда была камнем, а теперь изнашивалась, рассыпаясь перед ним.

- Сэм и всё это... я не могу думать трезво. Я не знаю.

- Ш-ш-ш... Всё будет хорошо. Я вытащу тебя отсюда.

Затем они оба услышали, как что-то приближается по тротуару.

Сначала это было приглушённо и невнятно, но потом стало очевидно: шлепки босых ног. Многих ног.

Бен и Нэнси обнялись, набираясь сил.

Парад босых ног приходил и уходил, их хозяева, проходя мимо, издавали серию влажных, почти рептильных шипений. У Бена было это почти самоубийственное, безумное желание выглянуть из-за кустов и посмотреть, какие люди издают такие звуки.

Но он этого не сделал.

Он просто держал Нэнси и ждал.

Десять минут спустя они всё ещё держались друг за друга, ожидая того, что будет дальше, и ждать не пришлось долго. Это пришло через дорогу, из ряда тёмных домов. Бен почувствовал, как у него перехватило дыхание и задержалось там. Это был просто звук, но он вызвал в нём почти физический ужас.

Я не могу больше этого терпеть, о, Боже на Небесах, я не могу.

На другой стороне улицы он услышал пронзительное жуткое хихиканье.

Хихиканье маленькой девочки, безумное и омерзительное.

- Всё, что я хочу делать, это жить, - сказала Лиза Табано лысому усатому мужчине, который отнёс её в церковь. - Я даже не хочу об этом знать... Я просто хочу жить.

Джонни Дэвис кивнул в темноте.

- Кажется, достаточно простая вещь, не так ли?

- Раньше я так думала, - сказала она усталым голосом.

- Я постараюсь вытащить тебя, но ничего не могу обещать.

- Спасибо. Тогда мы сможем вызвать полицию, армию, я не знаю. Власти. Кого-то главного. Может... может быть, мои мама и папа... может, они где-то живы?

- Может, они ушли, - сказал Джонни.

Она проигнорировала это.

- Мы выберемся, позовём копов, что угодно. Пусть разбираются.

Джонни негромко рассмеялся.

- О, ты наивна, не так ли? Ты не понимаешь? Ты даже не понимаешь, о чём идёт речь.

Лиза посмотрела на него.

- А ты?

Всё, что из него вышло, это был смех.

Она видела, как он качал головой, массируя челюсть (казалось, что он делал так, когда сталкивался с чем-то, что ему не нравилось).

- Нет смысла вдаваться в подробности, - сказал он. Они были прямо у главного входа в церковь, куда Джонни принёс её, найдя её на ступеньках перед домом. Он приоткрыл дверь, выглянул. - Если хочешь уйти, ты можешь начать с этого.

- Я подумала, что, может быть, ты пойдёшь со мной? - сказала Лиза. - Или я ошибаюсь в этом?

- К сожалению, ошибаешься, дорогая, - он вытащил пачку жевательного табака RedMan из-под жилета и набил себе щёку. - Я останусь здесь.

- Ради бога, почему?

- Ты бы всё равно не поняла. Объяснять это займёт слишком много времени, а у нас нет времени.

Что за загадка?

Ах да, и ещё кое-что.

Это был парень, который явно был своего рода борцом за выживание - одетый в военную форму и жилет, вооружённый до зубов. Парень, который расположился на церковной колокольне и, к счастью, убрал тех психов, которые собирались сделать из неё гамбургер. Жёсткий, как бетонная свая, он был крупным и тяжёлым и определённо был не чужд делу убийства. Не какой-нибудь воин выходного дня. Не какой-нибудь фанат оружия, который мечтал о бое и дрочил на прошлые выпуски "Солдата удачи", но ссал бы себе в штаны при первом же вкусе настоящего.

Нет, Джонни Дэвис был реальным бойцом.

Но в нём была скрытая подоплёка, которую Лиза просто не могла понять, какой-то тайный план. Загадка.

Но прямо сейчас, несмотря на всё, что произошло до сих пор, ни Джонни Дэвис, ни кто-либо ещё не был для неё приоритетом. Её начало тошнить и она потела, как будто у неё был грипп.

Но это тут было не при чём.

- Мы должны идти, пока не стало... хуже, - сказал он.

- Я должна сходить в туалет.

Он вздохнул, покачал головой.

- Проклятые женщины и их мочевой пузырь.

Она проигнорировала его, и он провёл её через церковь к дому приходского священника. Он кивнул в сторону ванной и оставил её одну. Она закрыла дверь и щёлкнула светом. Она отложила футляр для гитары и сумочку. Убедившись, что он находится вне пределов слышимости, она вздохнула с облегчением (хотя настоящая причина этого визита была не в том).

Когда она закончила, она плеснула водой в лицо и посмотрела на себя в зеркало. Боже. Она была истощена, измождена, её тёмные глаза и волосы резко выделялись на фоне бледной, потной кожи её лица. Двадцать три года, а у неё уже были морщинки под глазами, тревожные нити в уголках губ. Как сестра-наркоманка Кита Ричарда.

Боже, она чувствовала себя ужасно.

Она открыла сумочку, достала пакетик коричневого порошка. Ложки у неё не было, поэтому она набрала немного и сунула в нос, вдыхая. Она повторила это и села на унитаз, дрожа, её глаза слезились, её кишки сжались и скрутились.

Когда ты в последний раз ела? - спросила она себя. - В последний раз, когда ты действительно добавляла немного еды в своё тело?

Но она не могла вспомнить.

День? Два? Три?

Когда становятся нужны только наркотики, другого больше ничего не нужно.

Она была худой, как карандаш, почти иссохшей, в классическом стиле рок-н-ролла: измождённая, измученная, с большой копной волос и скелетом вместо тела. В подростковые годы она сидела на одной сумасшедшей, суровой диете за другой, изо всех сил пытаясь выглядеть как её герои - Джонни Тандерс, Джо Перри, Никки Сикс - и теперь, наконец, когда она стала рок-звездой сама по себе с хитовым альбомом, она открыла их секрет: героин. Не нужны диеты, голодание или что-то в этом роде, всё, что нужно, это героин. Пища богов, да, да, да.

Она уже чувствовала, что это устраняет всё плохое.

Её личное облако нашло её, плотно обернуло. Она достигла пика через пятнадцать минут или около того, но подъём был таким восхитительным. Нос полный наркоты, и она могла смеяться над психами снаружи.

Восхищённая и оживлённая, рождённая свыше, она собрала свои вещи и вышла из ванной, у неё возникло глупое желание прыгать и свистеть.

Было больше похоже на это.

У неё осталось почти шесть граммов. На долгое время хватит.

Боже, если мама и папа мертвы, если... Не думай об этом. Оставь это на потом, - сказала она себе, - когда ты будешь в безопасности.

- Почему так долго, чёрт возьми, рок-звезда? - сказал Джонни, когда она вернулась.

Было темно, и Лиза была этому рада. Она не хотела, чтобы её спаситель, Джонни "Рэмбо" Дэвис, видел, как с ней грядут перемены. Теперь у неё было довольно хорошее настроение в отношении этого парня, и это говорило ей, что было не так уж и плохо, что он был рядом.

- Ты собираешься таскать с собой футляр для гитары?

Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.

- Конечно. Это очень редкая вещь, приятель, стоит состояние. Для меня это всё, что имеет значение.

Он снова выглядывал за дверь.

- Нет, ты ошибаешься, девчонка. Гитара - это не что иное, как гитара, только дерево, струны, сталь и всё такое. Твоя жизнь - это всё, что имеет значение.

- Я не собираюсь с тобой спорить.

Он пожал плечами.

- Как бы там ни было. Видел таких вишенок, как ты, на войне. Всегда беспокоились об амулетах на удачу, религиозных предметах и ​​ценных вещах. Не пошло им на пользу. У тебя одна жизнь, это всё, что ты имеешь и всё, что тебе нужно. Остальное - чушь собачья. Меркантилизм.

- О, как ты меня назвал, а? Меркантильной девушкой?

- Ты это сказала, а не я.

- Ты нихрена не знаешь, - она выудила из кармана куртки пачку сигарет и зажгла одну. - Ты ничего обо мне не знаешь.

- Да, ты права. Не знаю, и не хочу знать.

Этот парень. Иисус... Своим отношением он портил совершенно хороший поступок.

- А ты? Это, должно быть, настоящая история? Посмотри на себя... что это за костюм? - спросила она его, усмехнувшись, как обычно, для камер. - Камуфляж, чёрт возьми? Не заметила здесь джунглей, Рэмбо. Пора оставить Дананг позади, Чак грёбаный Норрис.

Он закрыл дверь.

- Хочешь уйти отсюда, рок-звезда? Это именно то, чего ты добиваешься? Тогда тебе лучше застегнуть молнию на той дырке, которую ты называешь ртом, - он повернулся к двери и пробормотал себе под нос: - Грёбаные бабы. Они только и могут, что готовить и сосать хуи, остальное - чушь собачья. Не могу им доверять. Не могу доверять тому, кто истекает кровью в течение недели каждый месяц, и у меня нет здравого объяснения, почему он не ложится и не умирает.

- Прошу прощения? - сказала Лиза, её кровь закипела, как патока. - Что ты сказал?

- Ты слышала меня.

- Ты высокомерный говнюк, - она покачала головой. - Да, это просто удача - встретить тебя! Я застряла в этой долбаной неразберихе, и кого я получаю в компанию? Проклятого сексиста-неудачника. Что случилось, Рэмбо? Что дало тебе такое высокое мнение о женщинах? Тебя слишком много раз бросали? У тебя маленький пенис? Или ты просто не любишь женщин?