ГЛАВА 1

Копы перед завтраком. Даже до первой чашки кофе. Как будто понедельники и без этого недостаточно плохи. Спотыкаясь, я спустился вниз, отпер стеклянную входную дверь, отодвинул декоративные металлические створки и впустил их: двух детективов в штатском.

Они предъявили значки. От детектива Чана, — мужчины постарше, пузатого и немного помятого — пахнуло «Олд спайсом» и сигаретами, когда он прошел мимо меня. Второй, детектив Риордан, был крупным блондином с неонацистской стрижкой и коричнево-желтыми глазами. На самом деле я понятия не имел, какого цвета у него глаза. Но его взгляд был цепкий, сосредоточенный и немигающий, как будто у кота в ожидании малейших признаков движения у мышиной норы.

Я направился по проходу между книгами к своему кабинету.

— Боюсь, у нас для вас плохие новости, мистер Инглиш… — сказал детектив Чан.

Я продолжал идти, как будто мог уйти от того, что они собирались мне сказать.

— …в отношении одного из ваших сотрудников. Некий мистер Роберт Херси.

Я замедлил шаг и остановился перед секцией с готической тематикой. Дюжина девиц в бедственном положении (и тонкие пеньюары) попалась мне на глаза. Я повернулся к полицейским. На их лицах застыло выражение, которое я бы назвал «официальным».

— И что с Робертом? — Внутри все похолодело.

Я пожалел, что не позаботился надеть туфли. Босой и небритый, я чувствовал себя неготовым к плохим новостям. Конечно, это не могли быть хорошие новости. Чтобы ни случилось с Робертом, новость будет плохой.

— Он мертв, — произнес самый высокий, Риордан. Мачо.

— Мертв, — повторил я.

Тишина.

— Вы не кажетесь удивленным.

— Конечно, я удивлен. — Я был удивлен? Я чувствовал себя немного оцепеневшим. — И что же случилось? Как он умер?

Мужчины продолжали смотреть на меня оценивающими взглядами.

— Его убили, — сказал детектив Чан.

Мое сердце ускорилось и начало биться о ребра. Я почувствовал, как меня охватывает знакомая слабость. Мои руки ощущались слишком тяжелыми для того, чтобы быть моими руками.

— Мне нужно присесть, — прошептал я, внезапно почувствовав слабость.

Я развернулся и направился в свой кабинет, вытянув руку, чтобы не врезаться в переполненные книгами полки. За моей спиной послышался размеренный топот ног, едва слышный сквозь шум в моих ушах.

Я толкнул дверь своего кабинета, тяжело присел за письменный стол и открыл ящик, нащупывая что-то внутри. Телефон на моем столе зазвонил, громко звякнув в мягкой тишине. Я проигнорировал его, нашел свои таблетки, умудрился снять крышку и высыпал две на ладонь. Запил их глотком того, что было в банке, стоящей на столе со вчерашнего дня. Таб¹ . Теплый Таб. Это подействовало успокаивающе.

— Извините, — сказал я полицейским Лос-Анджелеса, — можете продолжать.

Снова настойчиво зазвонил телефон.

— Разве вы не хотите ответить? — спросил Риордан после четвертого звонка.

Я отрицательно покачал головой.

— Как он?.. Вы знаете, как он?..

Телефон перестал звонить. Тишина стала еще более неприятной.

— Херси нашли прошлой ночью зарезанным в переулке за его домом, — ответил Чан.

— Что вы можете рассказать нам о Херси? — спросил Риордан, не теряя ни секунды. — Насколько хорошо вы его знали? Как долго он работал на вас?

— Я знаю Роберта еще со школы. Он работает у меня уже около года.

— Он доставлял какие-нибудь проблемы? Каким работником он был?

Я моргнул и посмотрел на Чана.

— Он был ок. — Я, наконец, сосредоточился на их вопросах.

— Каким другом он был? — спросил Риордан.

— Что, простите?

— Вы спали с ним?

Я открыл рот, но ничего не ответил.

— Вы были любовниками? — спросил Чан, взглянув на Риордана.

— Нет.

— Но вы гомосексуалист? — Это уже вклинился Риордан, прямой как палка. Он просканировал меня своими холодными глазами и будто чего-то нашел.

— Я гей. Ну и что с того?

— А Херси был гомосексуалистом?

— И два плюс два равно обвинению в убийстве? — Таблетки подействовали, и я почувствовал себя сильнее. Достаточно сильным, чтобы разозлиться. — Мы были друзьями, вот и все. Я не знаю, с кем спал Роберт. Он спал со многими людьми.

«Я не совсем это имел в виду», — подумал я, пока Чан делал пометку. Или да? Но я все еще не мог взять себя в руки. Роберт убит? Ладно бы, избит… Арестован… Может быть, даже погиб в автокатастрофе… или в результате аутоэротического удушья — несчастный случай. Но убит? Все это казалось таким нереальным. Как… в «Film at 11»².

Мне все время хотелось спросить, уверены ли они. Вероятно, все, с кем они беседовали в аналогичных случаях, задавали один и тот же вопрос.

Должно быть, я застыл, смотря в никуда, потому что Риордан резко спросил:

— С вами все в порядке, мистер Инглиш? Вы плохо себя чувствуете?

— Со мной все в порядке.

— Не могли бы вы назвать нам имена... э-э-э... друзей мужского пола Херси? — спросил Чан.

Слишком культурное «друзья мужского пола» прозвучало подчеркнуто вежливо, и я от злости стиснул зубы.

— Нет. Мы с Робертом почти не общались.

Риордан навострил уши.

— Я думал, что вы были друзьями.

— Так оно и было. Но…

Они молча ждали. Чан взглянул на Риордана. Он выглядел старше, но у меня сложилось впечатление, что в их тандеме Риордан был главным. Тот, за которым надо присматривать.

— Мы были друзьями, но Роберт работал на меня. Иногда это вызывало напряжение в наших отношениях.

— В смысле?

— Только то, что мы весь день работали вместе, а ночью хотели видеть разных людей.

— Угу. Когда в последний раз вы видели мистера Херси?

— Мы ужинали… — я сделал паузу. Чан, казалось, уже собирался указать на мое раннее высказывание, что мы с Робертом не общались. — А потом Роберт ушел, у него была встреча с другом.

— Каким другом?

— Он не сказал.

Риордан посмотрел скептически.

— Когда это было?

— Когда было что?

Терпеливо, как опытный профессиональный коп перед гражданским лицом, он перефразировал:

— Когда и где вы обедали?

— «Голубой попугай» на бульваре Санта-Моника. Около шести.

— Во сколько вы уехали?

— Роберт ушел около семи. Я остался выпить в баре.

— Вы не знаете, с кем он встречался? Имя? Прозвище?

— Нет.

— Вы не знаете, он сначала собирался домой или сразу отправился на встречу?

— Не знаю. — Я нахмурился. — Кажется, они где-то встречались. Роберт взглянул на часы и сказал, что уже опаздывает, и дорога займет у него десять минут. Если бы он возвращался домой, это заняло бы у него полчаса.

Чан записал все в маленькую записную книжку.

— Что еще вы можете нам сообщить, мистер Инглиш? Мистер Херси когда-нибудь упоминал, что кого-то боится?

— Нет. Конечно же, нет.— Я обдумал такой вариант. — Может, его ограбили?

— Четырнадцать ножевых ранений в верхнюю часть тела и лицо.

Я снова почувствовал, как кровь резко отхлынула от моего мозга.

— Такие раны обычно указывают на близкое знакомство, — протянул Риордан.

Я не помню точно, о чем меня спрашивали после. Не относящиеся к делу детали: я жил один? В какую школу ходил? Как давно владею этим магазином? Чем занимаюсь в свободное время?

Затем проверили правильность написания моего имени.

— Эдриан, через букву «а», — указал я Чану, на что он слегка ухмыльнулся.

Полицейские поблагодарили меня за сотрудничество и предупредили, что будут на связи.

Прежде чем покинуть мой кабинет, Риордан взял пустую банку, стоявшую на моем столе.

— Таб. Я не знал, что его все еще производят.

Он раздавил банку одним мощным движением ладони и швырнул то, что от нее осталось в мусорную корзину.

* * * * *

Телефон зазвонил, еще до того как я успел запереть входную дверь. На мгновение мне показалось, что это звонит Роберт предупредить, что снова заболел.

— Эдриан, mon chou (конфетка), — раздался высокий чистый голос Клода Ла Пьерра. Клод, большой чернокожий красивый мужчина, владел кафе «Нуар» на Хиллхерст-Авеню. Я был знаком с ним уже около трех лет и был убежден, что он уроженец Лос-Анжелеса. Но Клод ссылался на своего рода гендерную путаницу французов, как левобережный богемский эмигрант с тяжелой потерей памяти. — Я только что услышал. Это слишком ужасно. Я все еще не могу в это поверить. Скажи мне, что я сплю.

— Полиция только что ушла.

— Полиция? Боже Мой! И что они сказали? Они знают, кто это сделал?

— Я так не думаю.

— А что они сказали тебе? И что ты им сказал? Ты им обо мне рассказывал?

— Нет, конечно же, нет.

По телефонной линии пронесся громкий вздох облегчения.

— Certainement pas (конечно, нет)! Да и что тут рассказывать? Но как насчет тебя? С тобой все в порядке?

— Не знаю. У меня не было времени подумать.

— Ты, должно быть, в шоке. Приходи на обед.

— Я не могу, Клод. — От одной мысли о еде меня чуть не стошнило. — Я… один в магазине, некем подменить.

— Не будь таким буржуа. Ты должен поесть, Эдриан. Закрой магазин на часок. Нет! Закрой его на весь день!

— Я подумаю об этом, — неопределенно пообещал я.

Не успел я повесить трубку, как телефон зазвонил снова. Я проигнорировал звонок и направился наверх, чтобы принять душ.

Наверху, оказавшись в кухне, я опустился на диван, обхватив голову руками. За окном послышалось воркование голубя — мягкий звук, отчетливо различимый в утреннем потоке машин.

Роб был мертв. Это казалось одновременно невероятным и неизбежным. Дюжина образов промелькнула в моем мозгу в жутком мысленном слайд-шоу: Роберт в шестнадцать лет в своих белых теннисных костюмах академии «Уэст-Вэлли». Роберт и я, пьяные и неуклюжие в отеле «Амбассадор» в ночь выпускного. Роберт в день своей свадьбы. Роберт прошлым вечером. Его лицо казалось незнакомым и искаженным гневом.

Теперь у меня нет никаких шансов наверстать упущенное и нет возможности попрощаться. Я вытер глаза рукавом рубашки и прислушался к приглушенному звонку телефона внизу. Я приказал себе встать и одеться, сказал себе, что у меня есть бизнес, который нужно вести. Но продолжал сидеть, а мой разум мчался вперед, выискивая проблемы. Я видел, как они маячили, указывая, что я вне очереди в списке подозреваемых. Может быть, это и прозвучит эгоистично, но полжизни, потраченные на то, чтобы вытащить себя со дна, в которое меня загнал Роберт, заставили меня быть осторожным.