8

Эллиот

Это было самое лучшее лето. Все прописные истины. Я только что закончил колледж, у меня была работа моей мечты – играть в волейбол на пляже, и я жил с великолепным, возбужденнающим чуваком, который любил секс. Кроме диплома, который, как я был уверен, они не смогут отнять, я не знал, как долго все это продлится. Я должен был извлечь из этого максимум пользы. Особенно время, проведенное с Брейденом.

Он был моим новым любимым человеком и тем местом, где я всегда хотел быть. Мне нравилось быть с ним. Он был легкой компанией... идеальное сочетание крутости и причудливости. Крутой, потому что любил волейбол, и причудливый во всех других возможных отношениях. Например, он любил пляж, но ненавидел песок. Он любил играть в видеоигры, растянувшись на полу, запутавшись в моих ногах, но когда он заканчивал, он следил за тем, чтобы все было убрано на место. Это было нормально, вообще–то.

Я понял, что чистота и порядок значат для Брейдена больше, чем дезинфицирующие средства и аккуратность. Это было средство успокоения бурь и поддержания личного порядка. Он мыл полы, чтобы успокоить демонов. Вот так. Он был для меня загадкой. Но я не хотел его разгадывать. Я хотел изучить его... если это имеет смысл. Я хотел узнать, что заставляет его тикать. Я хотел погрузиться в изучение его противоречий.

Тот, кто смеялся от души над древними сценками SNL и защищал свою неизменную любовь к мультфильмам девяностых, а потом ругал меня за то, что я оставил свою посуду на столе, был тем, кого я хотел узнать изнутри и снаружи.

К счастью, он любил секс. Мы оба любили. И мы были хороши в этом. Как олимпийские чемпионы.

Мы перепробовали все комнаты в квартире. Я трахал его на столешнице, на столе, на диване.

Брейден всегда был готов попробовать что–то новое. Парень, который терпеть не мог крошки на кухонном столе, обожал, когда я слизывал что–либо с его пресса. На этот раз это был шоколадный сироп, и он позволил мне тщательно вымыть его после этого.

Два парня нашего размера нелегко помещались в стандартном душе, но мы справились. Я стоял позади него, намыливая его грудь широкими круговыми движениями, а затем опустил руки, чтобы помыть его яйца. Его член я оставил напоследок.

Брейден разложил руки на белой плитке перед собой, наклонив голову, чтобы вода стекала по его спине. Я скользил членом между его щелью, многозначительно покачивая бедрами, когда наконец обхватил пальцами его ствол и сжал в кулак. Он извернулся, чтобы облизать уголок моего рта, и сказал, чтобы я трахнул его.

Мы высохли как можно быстрее и поспешили в его комнату. Брейден встал на четвереньки на своем футоне и ласкал себя пальцами, пока я спешно натягивал презерватив. Я прополз между его ног и вздохнул в экстазе, когда я ввел кончик члена в своего любовника. Я провел успокаивающими руками по его бокам и сделал глубокий вдох, продвигаясь внутрь, пока не оказался по яйца.

"Сильно, Эл. Трахай меня сильно", – прорычал он.

Я повиновался. Я вытащил и подался вперед, сначала медленно. Я не хотел причинить ему боль и не хотел, чтобы все закончилось раньше, чем стало хорошо. Но Брейден был человеком на задании. Он требовал действий.

Он хотел жестко, быстро и буйно. Ему нравилось, когда я говорил ему, что он горячий и тугой и что его дырочка – моя. Что он принадлежит мне. Я обхватил его за плечи и сказал ему все грязные слова, которые он хотел, умноженные на десять, пока я двигал бедрами, а он гладил себя до беспамятства. Мы кончили с разницей в несколько секунд.

Я рухнул на него сверху, осыпая поцелуями его шею, и осторожно вышел из него. Желание излиться было сильным. Я хотел сказать ему, как чертовски потрясающе он себя чувствует и как сильно я его хочу. Всегда. Я не хотел пугать никого из нас, поэтому сосредоточился на том, чтобы вытереть нас полотенцами, которые мы принесли с собой из ванной.

Затем я забрался рядом с ним и притянул его к себе. Брей был большим любителем поговорить после секса. Мы обсуждали все – от музыки и фильмов до мультиков, которые любили в детстве. Очевидно, сегодняшней темой были видеоигры.

"Назови две лучшие видеоигры из того времени, когда ты был ребенком", – сказал он, подпирая подушкой стену в своей комнате.

Я был измотан после нашего марафонского сеанса секса и еще не был уверен, что смогу сформировать полноценное предложение.

"Э–э..."

"Хорошо. Я буду первым".

"Нет, я сама", – настаивал я, лаская его бедро. "Я любил "Зельду" и "Марио Карт". Кажется, они были у меня на GameCube".

"О, я тоже".

Я поднял руку вверх, чтобы поприветствовать его. "Я знал, что ты мне нравишься. Но давай вернемся к этой ерунде про Nickelodeon. Ты должен хотя бы признать, что "Дикие Торнберри" были отстойными".

Брейден поспешно сел и нахмурился на меня. "Ты шутишь? Это шоу было потрясающим".

"Хотя было ли оно?" поддразнил я, подняв руки в знак капитуляции, когда он угрожающе нахмурился. "Ну и ну, ты вроде как горячая голова".

"Да, ну... я серьезно отношусь к своим мультфильмам", – надулся он. "В детстве у меня была довольно сильная астма, так что у меня было много диванного времени, чтобы стать настоящим ценителем".

"Мне грустно думать о том, что ты болен".

Брейден скупо улыбнулся. "Это было давно. Сейчас я в порядке".

"Твоя мама готовила тебе помадку и баловала тебя?"

"Ее фаза помадки наступила позже. Моя мама была довольно строга в отношении сладостей. Но она определенно возилась с небулайзерами, очистителями воздуха и теплыми компрессами. Она не баловала меня, она душила меня. И до сих пор душит", – ворчит он.

"Моя мама тоже. Только по–другому".

"Она мне нравится. Хотя она больше похожа на твою старшую сестру, чем на твою маму".

Я немного прислонился к стене и сдвинулся, чтобы прикоснуться к нему. К любой его части. "Правда. Моя сестра более материнская, чем наша мама. Джесс сделала себя хранительницей сентиментального хлама, который мама, вероятно, выбросила бы в противном случае. У нее есть все мои школьные фотографии, волейбольные трофеи, а зная ее... у нее есть мои мультфильмы".

"Твои мультфильмы?"

"Да, я рисовал волейбольные карикатуры, когда был ребенком. Я был довольно хорошим художником. Но я всегда был лучшим волейболистом", – хвастался я.

"Ты хотел стать аниматором?".

Я нахмурился. "Нет. Я хотел только играть в волейбол".

"Правда?"

"Да. Я смотрел на профессионалов на пляже и думал: "Когда–нибудь это буду я". "

"Да, но ты всегда будешь играть в волейбол?"

"Я надеюсь, что да, но заработать на этом достаточно денег, чтобы выжить, – вот в чем сложность. Мне нужно иметь за плечами несколько побед, и тогда я немного изменю свои цели. Я пытаюсь уговорить Такера заняться бизнесом вместе со мной. Мы могли бы организовать круглогодичную клинику для юниоров и добиться успеха. В этой области огромный спрос".

"Я думал, Такер работает в фирме своего отца", – сказал Брейден, перекинув ногу через мое колено.

"Он начинает в сентябре".

"Все начинается в сентябре, – пробормотал он.

Все заканчивается в сентябре". Я держал эту удручающую мысль при себе, пока массировал его икры.

"Я не могу думать об этом до окончания Manhattan Open. Мы с Гасом хорошо выступили в Эрмосе, но у нас еще много работы. И так много чертовых спонсорских мероприятий". простонал я.

"Гас пригласил меня на большое мероприятие в конце месяца. Он сказал мне, что вы работаете над "темой". Полагаю, твоя мама отказалась от усыновления бездомных животных?"

Я фыркнул. "Кто знает? Я не обращаю внимания на эту ерунду. Я там, чтобы играть в мяч".

"Хорошее отношение".

"Гас пригласил тебя, да?"

"Да. Это было случайное "Ты должен прийти, чувак". Держу пари, он забыл, как только я ушел".

"Ты должен прийти. Я не знаю точной даты. Хотя это середина недели", – сказал я, рассеянно убирая волосы с его виска.

"Ммм. Я тогда буду практиковаться в Лос–Анджелесе. Наверное, не получится. Я лучше распланирую свой календарь для турнира, чем для спонсорской вечеринки".

"Логично. Ты будешь нужен мне на трибунах, чтобы противостоять любым отстойным идеям, которые придумает Гас".

Брейден усмехнулся. "Игнорируй его или... придумывай свои собственные отстойные идеи".

Я заверил его, что все мои идеи были утонченными и умными, прежде чем наброситься на него сверху, обхватить его за бедра и щекотать, пока он не сбросил меня с футона.

В ретроспекте, мне следовало обратить внимание на убогие идеи Гаса.

Через несколько дней Гас возобновил свое стремление привнести немного шипения в нашу игру, пригласив нового парня, который якобы преуспел в бренд–менеджменте. Что бы это, блядь, ни значило. Крейг Холтмайер был крутым выпускником Университета Южной Калифорнии со степенью MBA в бизнесе... и, как оказалось, он играл в волейбол в колледже. Он казался крутым. Он был симпатичным парнем лет двадцати пяти с кудрявыми темно–русыми волосами и огромной улыбкой. Если бы мы встретились в баре, чтобы обсудить стратегию, я бы, наверное, принял во внимание его опыт и постарался серьезно продумать весь "шипящий" аспект нашего имиджа. Но его внезапное присутствие на корте меня настораживало.

Казалось, что Гас разрабатывает тайный закулисный план, а поскольку я не мог понять, что это может быть, я сразу же перешел к параноидальному варианту. Что я мог сказать? У меня были проблемы с доверием. Партнеры должны были общаться, а у нас это плохо получалось. Я хотел совершенствовать свою игру, а он хотел увеличить число своих поклонниц в бикини.

По правде говоря, неделя и так была длинной. Мой мозг был поджарен, и мое терпение иссякало. Я взглянул на Дэйва, молча желая, чтобы он позвонил на тренировку. Не повезло. Дэйв дал указания Такеру и Крейгу, которые играли с нами по другую сторону сетки. Мяч был у Гаса. Он покрутил его между пальцами, затем подбросил в воздух и отправил в полет.