"Какой у тебя размер?"

Он соблазнительно приподнял брови. "Тринадцатый".

"Мне тринадцать с половиной. Хм, твой член не намного меньше моего", – поддразнил я, садясь рядом с ним.

"Шшш!" Брейден шлепнул меня по коленке и оглядел пустой проход.

"В чем проблема? Если магазин называется "У Дика", тебе разрешено говорить о своем члене. На самом деле, это может быть правилом".

Он закатил глаза. "Это противоположное правило. Итак, что ты здесь делаешь? И не говори "члены". "

Я фыркнул и рассмеялся. "У меня кризис четверти жизни".

"Тебе двадцать три".

"Это рано, но я всегда был взрослее своих сверстников".

"Да, точно. Выкладывай. В чем дело?" подтолкнул Брейден. Я выпустил осатанелый вздох и рассказал ему о том, как прошел мой день. "Боже, бедная Анна".

"Хмф. Не похоже, чтобы Софи выкручивала ей руки. Анна не обязана идти на это. Точно так же, как она не обязана идти на свидание с тобой", – надулся я. "Софи когда–нибудь рассказывала тебе, что случилось с ее парнем из Интернета?"

"Предположительно, у него были срочные дела с одним из его детей".

"Если предположить, что он был настоящим".

Брейден кивнул. "Я знаю. Феникс сказал то же самое. Эта девушка живет ради драмы. Похоже, она перешла к тому, чтобы помочь тебе и Гасу с пиар–работой".

"Чертова фантастика", – проворчал я.

"На самом деле, "прайд" – это хорошо. Если не считать всего остального, это хорошо для повышения осведомленности в спорте. И, похоже, это громкое событие. Ты даже можешь попасть в новости".

"Возможно, ты прав". Я задумчиво изучал его профиль, потом наклонил голову и пролепетал: "Они хотят, чтобы я привел с собой пару".

"А?"

"На этот спонсорский ужин". Я вскочил на ноги и зашагал по проходу. "Я могу пойти один и все равно буду представлять. Если ты не можешь пойти, я не собираюсь беспокоиться о свидании. Меня больше пугает то, что я буду педерастом, представляющим профессиональный спорт. Я могу быть хорош в этом, но я всегда думал, что лучше держать игру на переднем плане".

Брейден наклонил голову и улыбнулся. "У тебя бы отлично получилось".

"И у тебя бы тоже".

"Да, но... не совсем". Он стянул туфлю со своей ноги и положил ее обратно в коробку. "Мои родители все отрицают. Это мешает мне быть открытым и гордым".

"Они знают, что ты би".

"Они предпочитают верить, что это не так. Или что я прохожу через стадию. Это моя мама. Она хорошая католичка из традиционной семьи. Я думаю, она чувствует вину за то, что уехала из Испании, вину за то, что у нее не было больше детей, вину за то, что тот, который у нее был, все время болел. Добавь ко всему этому чувство вины, и это просто... тяжелое бремя".

"Но это не обязательно должно быть так", – возразил я. "И почему я не знал, что ты испанец? Ты не похож на испанца".

Брейден фыркнул. "Как выглядит испанец, тупица?"

Я пожал плечами. "Я не знаю. Твоя фамилия Маркетт. Я думал, ты француженка".

"Я француз, испанец, немец... и британец, кажется, тоже".

"А, шавка. Я тоже". Я прищурился. "О чем мы говорили?"

Он хихикнул. "Об отрицании. Каждый борется с демонами по–своему. Включая мою маму. Она любит меня. Я знаю, что в конце концов она придет к этому".

"Ты собираешься рассказать им о нас?"

Он нахмурился. "Нет. Я не могу".

"Ох."

"Эй, не пойми меня неправильно. Я бы с удовольствием, но... мы временно, Эл. Это то, о чем мы договорились. Я не могу рассказать ей о тебе, а потом объяснять, почему мы не вместе на Рождество. Моя мама – полная противоположность твоей. Она очень старомодна, а я у нее единственный ребенок. Произнесение слов было первой частью того, как открыться ей. Заставить ее слушать – это вторая часть. Это обязательно произойдет, но я подожду, пока...".

Я плюхнулся рядом с ним на скамейку. "Чего?"

"Пока я не буду со своим постоянным человеком". Он поморщился и издал придушенный смешок. "Это прозвучало так банально. Забудь, что я это сказал. Что ты думаешь? Стоит ли мне купить голубые?"

Я беззвучно кивнул и облизал губы, мысленно повторяя "постоянный человек". Это было так похоже на меня – пытаться убедить его выбрать меня и сделать меня своим выбором номер один, но я понимал. У нас была конечная дата. Я не мог просить больше, чем он был готов дать.

"Можно я тебя поцелую?" спросил я.

"Прямо сейчас?"

"Да".

Брейден улыбнулся и наклонился вперед, чтобы прижаться губами к моей щеке. Я перехватил поцелуй и превратил его в нечто, что, как я надеялся, передало всю степень привязанности и восхищения, которые я испытывал к нему. Я вложил в этот поцелуй все, что мог, и почувствовал, как мое разочарование и смятение растворяются и исчезают, пока не остались только мы. Я был захвачен моментом и внезапным и очень сильным чувством правильности.

Все остальное в моем мире было нестабильным и рассинхронизированным, но Брейден ощущался как безопасное место. Я хотел его, а он хотел меня. Это было все, что имело значение.

"Ух ты", – сказал Брейден, облизывая губы, сидя на своем месте.

Я улыбнулся. "Ты хороший парень, Брей".

"Ты тоже".

Мы уставились друг на друга на мгновение; затем я указал на коробку с обувью и встал. "Возьми синие. Встретимся дома".

Я поправил свои шорты, чтобы скрыть свой пухлый живот и... чтобы рассмешить Брейдена. Моя импульсивная поездка не решила ни его, ни моих проблем. Ничего не изменилось. У нас обоих был плохой день. Мой партнер все еще был придурком, а у Брейдена больше не было его театральной работы. Но мы были друг у друга. И, черт возьми, это казалось хорошей вещью.