"Вот вы где!" Моя мама выскочила во двор, размахивая руками над головой. "Я только что заглянула через эту штуку и увидела твою машину. Я уже начала думать, не заблудилась ли ты".

"Ха. Нет, я показывал Скай фонтан. Разве у вас там раньше не было рыбок кои?". Я обнял маму и положил руку ей на талию.

"Нет. Никогда". Мама ткнула пальцем в мои ребра, затем протянула руку Скаю. "Я Мэнди Коэн. Я слышала о тебе фантастические вещи. Я очень рада наконец–то встретиться с тобой лично, Скай".

"Спасибо. Я ценю это".

Скай пожал ей руку и за несколько фраз сумел очаровать мою маму. Он похвалил дом, сад и подарил ей бутылку вина, прежде чем поблагодарить за приглашение на ужин. Он говорил так искренне, что трудно было найти ошибку, но я все же бросил на него взгляд "Какого черта?", потому что, черт возьми, это была моя мама, ради всего святого. Ей все нравились.

Мэнди Фишер Коэн была самым лучшим человеком, которого я знал. Она была теплой, красивой, доброй и умной. Я унаследовал ее каштановые волосы и глаза... и, надеюсь, ее мозг. Она была ростом пять десять, статная, с высокими скулами и яркой улыбкой. Предположительно, она работала моделью в конце подросткового и начале двадцатого годов. Но она бросила нелегкую работу на подиуме, чтобы получить степень магистра. Она была известна тем, что повторяла старые поговорки вроде: "Красота – это хорошо, а мозги – это сексуально". У мамы было и то, и другое, но она склонна была преуменьшать свою внешность. Она редко красилась и не заботилась о моде. Хотя ее безразмерная белая рубашка, штаны для йоги и босые ноги ее вполне устраивали.

"Эй, мы скоро будем есть? Я голоден", – сказал я, щекоча ее бок, пока она не завизжала и не выскочила из–под моей руки.

"Хорошо. Все готово. Я попрошу Гарри положить лапшу в воду. Мы можем начать с вина, сыра и крекеров и... заходите!"

Она провела нас в дом, и мы быстро прошли через официальную гостиную, в которую никто никогда не заходил, в большую комнату. Гарри сердечно поздоровался с нами из кухни и замахал руками, как ребенок на карусели.

"Ты здесь! Замечательно! Угощайся вином, пивом или газировкой, а потом приходи ко мне в гости, пока твоя мама будет работать", – сказал он с усмешкой.

"О, Гарри..."

Я закатил глаза и направил Ская к бару, примыкающему к стойке. "Выбери свой яд и сделай его крепким".

"Они классные. И вроде как милые", – прошептал он, наклонив голову, когда моя мама наклонилась к Гарри и поцеловала его в щеку.

"Да, перегрузка сахарином", – ворчал я. "Максимум два часа".

Два часа спустя не было похоже, что мы скоро куда–то уйдем. Мама и Гарри были очень разговорчивы, и после пары бокалов вина они были на взводе. Они переговаривались друг с другом в маниакальном стремлении узнать Ская получше. Мама спрашивала о школе, бейсболе, о том, что ему нравится в работе на Би–би–си, бывал ли он на "Куин Мэри". Ну, знаете, случайные мамины вопросы, подпитанные пино, которые, похоже, удавались только ей. Гарри обожающе похлопал ее по руке и наполнил ее бокал.

Я покрутил бордовую жидкость в своем бокале, отмечая отражение от деревенских испанских подвесок в стиле фонарей над мраморным островом. Этот дом был шедевром в стиле "современность и старина". Кованые светильники сочетались со стеклом и сталью, а между арочными дверными проемами висели интересные произведения искусства. Гарри построил этот дом для мамы после свадьбы, но они не переезжали сюда, пока я не уехал в колледж. Иногда мне казалось, что мой допуск к приглашениям на ужин был на ступень выше, чем у Ская. Может, я вел себя как придурок, но просто присутствие здесь напоминало мне обо всем, чего у меня больше нет.

Хотя сегодня все было не так уж плохо. Я наелся знаменитых маминых спагетти с чесночным хлебом и потягивал вино, наблюдая за тем, как Скай вежливо отвечает на их вопросы. Несколько раз я пытался вмешаться, но он казался более чем способным. И если я играю роль случайного друга на рабочем месте и сокурсника, я не могу вести себя как чрезмерно опекающий бойфренд или – ого! Секундочку. Забудьте об этом. Слишком рано.

И все же, сидя рядом с ним за кухонным столом в доме, который никогда не был похож на дом, я чувствовал, что меня связывает с ним какая–то невидимая нить, которая, казалось, становилась крепче с каждым днем. Я смотрел на красивый профиль Скай, наблюдал за тем, как шевелятся его губы, как искрятся юмором его глаза, и, черт возьми, мне хотелось прикоснуться к нему. Рядом с ним я чувствовал себя в режиме наблюдения. У него был талант быть внешне дружелюбным, но ничем не выдавать себя, как будто он постоянно был начеку. Я начинал понимать, что в этом есть смысл. Балансировать между двумя разными частями своей жизни было утомительно. Скай был уверенным в себе, беспринципным спортсменом, но у него была и немного занудная сторона, и большой секрет. И, по словам Гарри, его ждала многообещающая карьера в бухгалтерии, если с бейсболом не сложится. Поговорим о грубом комплименте. Я потягивал вино и прислушивался к концу разговора о преподавании современного искусства середины века восемнадцатилетним.

"...архитектура и мебель завораживают их. Стеклянный дом Филипа Джонсона – один из их любимых. У нас была очень познавательная дискуссия о практичности жизни в доме с подглядыванием", – со смехом сказала мама.

"И что ты думаешь, моя дорогая?" спросил Гарри, отодвигая свою тарелку и опираясь локтями на стол. Боже, они были липкими.

Я бросил взгляд "я же тебе говорила" в сторону Ская, но он явно был очарован мамой и Гарри. Многие были очарованы. Когда мама и Гарри впервые встретились, все думали, что дело в деньгах. Двадцатипятилетняя разница в возрасте и значительная разница в остатках на банковских счетах были серьезной подсказкой. И действительно, красивая, молодая, разведенная невеста без гроша в кармане с ребенком, выходящая замуж за лысого, тучного, богатого парня, как бы сама по себе рассказывала эту историю. Но все было совсем не так. Моя мама обожала Гарри. Серьезно обожала. Она загоралась, когда он входил в комнату. А когда он начинал говорить, у нее появлялся мечтательный взгляд, который мог бы быть забавным, если бы Гарри не смотрел на нее так же. Так, как он смотрел сейчас.

"Содержать окна в чистоте было бы работой на полный рабочий день, любовь моя. И я люблю наш дом", – ответила она задушевным тоном.

О, Боже мой. Время вышло. Вытащите меня отсюда.

Я выпил последний бокал вина и отодвинул стул от стола. "Нам пора идти".

"Как насчет десерта? Я приготовила тирамису", – сказала мама, быстро собрав тарелки и поспешив к острову. "Сиди тихо. Я сделаю кофе. Вы, мальчики, продолжайте дебаты. Что скажешь, Скай? Стеклянный дом... да или нет?"

"Мама..."

"Я принесу кофе, дорогая," – предложил Гарри.

Мой дорогой, моя дорогая, моя любовь... ух. Я уже собирался встать и покончить с десертом и кофе, когда Скай положил руку мне на колено... и не отпускал ее.

"Мне нравится современная архитектура", – сказал он разговорчиво. "Но мне нужно личное пространство... подальше от окон. Мне нравится быть одному".

"Колби тоже такой. Он ненавидит толпу. Он любит маленькие тихие места", – сказала мама, возвращаясь к столу с тирамису.

"Я тоже. У меня был форт и палаточная сцена, которые продержались несколько лет". Скай хихикнул, затем поблагодарил маму, когда она подвинула к нему кусочек десерта. "Я натягивал простыни между столом и стулом в своей спальне, спал в спальном мешке и представлял, что я на улице под звездами".

"Почему ты просто не вынес спальный мешок на улицу и не сделал это по–настоящему?" спросил я.

"Мне не разрешили. Я не помню почему. Койоты или что–то в этом роде".

Я сделал двойной дубль от такого быстрого ответа. Я думал, он сказал, что живет на ранчо. Разве ковбои, проходящие обучение, не спали ночью под звездами все время? Я заметил, как дернулся уголок его рта и побелели костяшки пальцев на вилке. Он знал, что я наблюдаю за ним. Я поймал его руку, когда он поднял свою с моего колена, и переплел свои пальцы с его. Не спрашивайте меня почему. Я не знаю. Это было инстинктивно. Как будто я хотел защитить его от воображаемых койотов или что–то в этом роде. Самое удивительное, что он не отпустил меня. Мы держались за руки под столом, пока не были готовы попрощаться.

Говоря от себя, это был мировой рекорд. Я никогда не держался за руки с девушкой так долго. В те несколько раз, когда я это делал, я был очень внимателен к вещам, которые не должны иметь значения, например, вспотели ли у меня ладони и будет ли социально приемлемым провести руками по брюкам, если она это сделает. Со Скаем это было просто... хорошо и правильно.

Я притормозил в конце улицы мамы и Гарри, затем наклонился через консоль и притянул его к себе. Поцелуй был сладким и неторопливым. Как будто мы имели полное право остановиться, где захотим, и сомкнуть губы... просто так.

Скай отстранился и наклонил голову в сторону дома. "Это было мило. Ты можешь думать, что они слишком милые, но ты должен знать, что тебе повезло быть рядом с людьми, которые искренне любят друг друга".

"Наверное, это правда", – согласился я.

"Так и есть. Ты приедешь?"

"Да, но я не знаю, как туда добраться и что делать, когда приеду".

"Не волнуйся. Я справлюсь с этой частью".

Скай улыбнулся и поднял мою руку. Он поцеловал ее, и я готова поклясться, что что–то внутри меня растаяло. Мое сердце пропустило удар, а затем заколотилось. Голова кружилась, но я полностью контролировал ситуацию и был уверен, что нахожусь именно там, где должен быть.