5

Через две недели я не хотел, чтобы этот этап заканчивался. Это было безумием, потому что это было совсем не удобно. У меня было больше требований к моему времени, чем когда–либо. Между занятиями, хоккейными тренировками и работой я был завален работой. Мой первоначальный "последний день" в офисе был несколько недель назад. Конечно, я сказал Гарри, что смогу иногда приходить на помощь после начала хоккейного сезона, но мне нужен был лишний повод увидеть Ская. Я был на крючке.

Все было довольно невинно. Мы закрывали дверь и целовались в кабинете Бейли или ласкали друг друга в копировальной комнате. Хотя он отсасывал мне в мужском туалете, что было не так уж невинно. Это было горячо, как блядь. Одно воспоминание о том, как Скай стоит на коленях, насаживаясь на мой член, заставляло меня напрягаться. Коэффициент риска и вознаграждения был захватывающим. Дело в том, что с каждым днем Скай нравился мне все больше.

Я чувствовал, что иногда он был очень осторожен со мной, словно старался не просить слишком многого. Самое смешное, что я хотел гораздо больше, чем мог сказать. Мне нравилось, что простые разговоры с ним всегда перерастали в поцелуи разной степени накала. В одну минуту мы могли обсуждать, лучше ли молочный шоколад, чем темный, – и да, я уверял его, что да, – а в следующую я уже прижимался к стене, и он был весь во мне. Пальцы в моих волосах, гладят мою спину, затем хватают за задницу.

Найти время, чтобы побыть вместе вне офиса, оказалось проще, чем я думал. Наши коллеги по работе знали, что мы друзья, поэтому они не задумывались, когда мы приходили вместе или уходили в одно и то же время. Я из кожи вон лез, чтобы узнать новое расписание занятий Эллиота. Между его двухчасовыми занятиями по гендерным исследованиям и поздней вечерней тренировкой у нас было не меньше часа, чтобы подурачиться, прежде чем Скаю нужно было вернуться в офис, а мне – на каток. Мы не теряли ни минуты.

Мы мчались в мою комнату, запирали дверь и раздевались как можно быстрее. Мы бросались на мою кровать и сходились в жарких поцелуях и блуждающих руках. Мне нравилось целовать его, прикасаться к нему и просто обнимать его. Мы ограничивались минетами и рукоблудием. Но время от времени он подталкивал мой палец к своей дырочке, как мягкое напоминание о том, что мы могли бы сделать гораздо больше. И да, я тоже этого хотел.

Иногда мне казалось, что мы давали друг другу то, чего не получали в обычной жизни. Как будто мы могли снять защиту и не быть такими чертовски... жесткими. Я мог позволить ему дразнить меня, не чувствуя, что мне нужно защищаться, а он мог опереться на меня, позволить мне обнять его и просто... быть.

Скай был легкой компанией и, казалось, был счастлив плыть по течению. Например, у меня был час между занятиями по уголовному правосудию и командным ужином. На уроке у нас была контрольная работа, поэтому я не мог уйти раньше, но и не мог опоздать на ужин. Я предложил встретиться, чтобы выпить, но у Ская была идея получше.

"Как ты узнал об этом месте?" спросил я, открывая дверь в магазин комиксов.

"Я наткнулся на него на прошлой неделе перед работой. Ты здесь бывал?"

"Ты шутишь? Я их лучший и худший клиент", – пошутил я. Я кивнул подростку за прилавком, а затем подвел Ская к моему любимому стеллажу с классическими комиксами DC вдоль задней стены.

"Что это значит?"

"Я постоянно прихожу и никогда ничего не покупаю. Ух ты. Посмотри на это". Я взял графический роман "Бэтмен" и бегло просмотрел первые несколько страниц.

Я сел на маленький табурет, жестом указав на соседний. Скай пододвинул табурет поближе и прислонился к моему боку. Мы перелистывали страницы, некоторое время молча рассматривая комиксы. Раз или два звякнул дверной звонок, и несколько студентов колледжа прошли по узким рядам, не удостоив нас взглядом. Возможно, мы выглядели как друзья, разделяющие страсть к комиксам, а не как два озабоченных парня, которые решили подцепить Бэтмена, когда не было возможности сделать минет. С другой стороны, возможно, мы были и друзьями, и не только.

Я отвел взгляд в сторону, почувствовав его пристальный взгляд, и улыбнулся. Я открыл рот, чтобы сказать хрен знает что, но Скай опередил меня.

"Тебе больше нравятся графические романы или комиксы?"

"Что это за вопрос? Комиксы, конечно".

"Почему ты никогда их не покупаешь?"

"Мне больше нравится одалживать их на полчаса. Когда я был ребенком, мой папа брал меня в магазин комиксов возле нашего дома перед хоккейной тренировкой раз в неделю. Он называл это время "библиотекой комиксов". Он покупал у хозяина жвачку или шоколадку, но никогда комиксы. Папа не говорил почему, но я не думаю, что мы могли себе их позволить. Он сделал из этого игру. Мы могли использовать только мелочь в кармане, чтобы купить угощение. Обычно это было меньше доллара и редко что–то захватывающее, но я люблю это воспоминание. Иногда я чувствую запах его лосьона после бритья или табака в воздухе, и... мне кажется, что он со мной", – сказал я низким голосом с оттенком грусти, который, как я знал по опыту, может утянуть меня под воду, если я не буду осторожен.

"Это круто".

"Да, я тоже так думаю. В любом случае, я бы предпочел сейчас жвачку. Подумаешь... я хочу шоколадку". Я состроил смешную рожицу, роясь в своих пустых карманах в поисках мелочи в неубедительной попытке сохранить легкое настроение.

Скай кивнул, вскочил на ноги и направился к кассе. Он вернулся с одной чашкой арахисового масла Reese's и вручил ее мне, как редкий и драгоценный подарок. "Та–да. Я дарю тебе свое любимое лакомство".

Я усмехнулся. "Спасибо. Это и мое тоже. Теперь главный вопрос... как мы поделим Reese's?".

"Это для тебя. Тебе не нужно его делить".

"Нет, нет. Это правило. Ты должен поделиться". Я открыл упаковку и очистил обертку от шоколада. "Как насчет того, чтобы мы по очереди съели внешний хребет, а потом откусили по кусочку от середины?"

"Значит, ты хочешь передать его между нами, как косяк?" – спросил он со смехом.

"Да. Ты когда–нибудь ловил кайф?" Я надкусил шоколад и передал его ему.

"Нет. Я помешан на контроле. Я ненавижу чувствовать себя пространственно специально. Травка оказывает на меня антирасслабляющее действие. Я даже не могу есть ее, не испытывая беспокойства. Однажды моя подруга сделала волшебные пирожные. Мы ничего не чувствовали, поэтому продолжали есть, пока не съели всю тарелку. Через двадцать минут я почувствовал, что плаваю в бассейне с цветами. Это было чертовски странно".

Я откинул голову назад и рассмеялся. "Чувак. Держись подальше от пирожных".

"Я с тех пор ни одного не ел", – заверил он меня, передавая "Риз". "А ты?"

"Пирожные – это жизнь".

Скай фыркнул. "Я имел в виду траву".

"Нет. Та же причина, никаких хороших историй. Просто не мое это".

"Ммм." Он слизал шоколад со своих пальцев и улыбнулся. "Кроме хоккея и комиксов, чем ты увлекаешься?"

"Эээ... не знаю. У меня есть тенденция становиться супер одержимым чем–то на короткое время, например, видеоиграми или просмотром Netflix".

"Я тоже так делаю. Чем ты сейчас одержим?"

"Ты", – без раздумий ответил я.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, как пара дурачков, прежде чем я перевернул страницу и предупредил себя, что нужно взять себя в руки.

Это становилось опасным.

Мне пришло в голову, что если я не буду осторожен, то выдам себя, постоянно улыбаясь. Одно дело, когда мы были одни, но ходить с глупой ухмылкой на тренировке или в офисе было очень подозрительно.

Но я ничего не мог с этим поделать.

Все спрашивали, что со мной, и все предполагали, что это что–то другое. Эллиот думал, что я встретил девушку, но он не знал, кого именно. Мои товарищи по команде были уверены, что Кендра – моя девушка, и думали, что я наслаждаюсь своим бесспорным капитанством, пока Шульц тоже не появился, а моя мама... она, наверное, была просто счастлива видеть мою улыбку. По ее словам, я находился в середине десятилетнего "голубого периода" а–ля Пикассо, и было приятно видеть, как я вступаю в радужную фазу. И нет, я не сам до этого додумался. Мама преподавала историю искусств в местном младшем колледже. У нее была привычка сравнивать жизнь с периодами в искусстве. Если бы у меня был доллар за каждый раз, когда она говорила мне, что у меня постмодернистская абстрактная аура, я бы разбогател.

Я поправил правый наушник и хмыкнул, чтобы дать ей понять, что я все еще на линии, пока печатаю. Обычно она писала мне смс, потому что знала, что я не люблю разговаривать по телефону. Поэтому, когда я увидел, что ее имя высветилось на моем мобильном, я сразу же ответил. Но через пять минут я все еще не был уверен, чего она хочет. Возможно, ей было интересно, почему я все еще нахожусь в офисе, ведь я всегда отмечал свой последний рабочий день в августе. Сейчас был сентябрь, и да, я все еще был здесь.

"...Первая неделя всегда волнительна для меня, но менее волнительна для моих студентов. Через две недели это уже может быть стрессом. Но, похоже, ты справляешься". Ее слова прозвучали как вопрос.

"Я в порядке, мама".

"Отлично. У тебя есть игра в эти выходные?" – спросила она.

"Да. В субботу. Хотя это больше похоже на прославленный матч. Не волнуйся, что пропустишь ее. Гарри сказал, что вы едете в Охай".

"Да, но я надеялась, что смогу пригласить тебя на ужин на этой неделе. Например... может, в четверг?"

Ааа. Наконец–то. "Что случилось?"

"Ты знаешь молодого человека, которого Гарри нанял, чтобы заменить тебя?"

"Кого? Ская?"

Я оглянулся через плечо на перегородку позади меня, затем встал и незаметно проверил офис в поисках Ская. Я заметил, что он разговаривает с Джейком, змеей из отдела кадров. Основным способом общения Джейка был флирт. Этот парень не мог спросить дорогу, не сделав смачный комплимент. Я подавил всплеск ревности и вскинул бровь, когда Скай посмотрел в мою сторону. Возможно, однобокая улыбка и дымчатый блеск в его глазах не должны были меня возбуждать, но мое тело и мой мозг не сотрудничали уже несколько месяцев. Я вернулся за свой стол и уставился невидящим взглядом на цифры на своем ноутбуке.