"Каждое сообщение – о хоккее. Я слушал их так часто. "Эй, приятель, тренируйся усердно. Эй, приятель, сделай для меня хет–трик. Эй, приятель, я хочу, чтобы ты надрал задницу на своей игре сегодня". Ни одна из них не касалась меня. Поэтому я ждал от него знака, который дал бы мне понять, что он не бросит меня и не сочтет слабым, если я признаю..."

"Если ты признаешься в чем?" – подтолкнул он.

"Что я влюблен в парня", – прошептал я.

"Хм. Что тебе подсказывает твоя интуиция?"

Я облизал губы и выпустил рваный вздох. "Я хочу Ская".

Гарри приподнял бровь, затем улыбнулся и взял мою чашку, после чего направился к раковине, чтобы ополоснуть ее. Проходя мимо, он сжал мою руку и пожелал спокойной ночи. Кажется, он упомянул что–то о будильнике и, возможно, о беконе, но у меня снова закружилась голова. Но в хорошем смысле.

Если бы кто–нибудь сказал мне, что я проведу целое воскресенье, тусуясь с Гарри и мамой по собственной воле, я бы сказал, что они под кайфом. Но я так и сделал. После завтрака я вместе с Гарри забрал маму из аэропорта и отправился в магазин за суккулентами. Мама заняла меня посадкой растений в саду, пока она до слез утомляла меня рассказами о семье моей тети и кузенах, которых я не видел много лет. Но в какой–то момент она присела рядом со мной, надев свою большую садовую шляпу и пару перчаток, и тронула меня за локоть.

"Для ясности, он мне нравится. Очень."

"Кто? Гарри?"

"Я люблю Гарри", – промурлыкала она, усмехаясь, когда я закатил глаза. "Но мне нравится Скай. И я люблю тебя. Будь счастлив, мой дорогой".

Я улыбнулся, а потом щекотал ее, пока она не перестала смотреть на меня, как на липку. И позже, тем же вечером, после того, как я написал смс своим друзьям и тренеру и заверила их, что я в относительно здравом уме и что в понедельник я буду на тренировке, я начал строить новый план.

Сегодня был день льда. Я больше опасался устраивать сцену на льду, чем произносить слова. Для меня это была святая земля. Сюда я пришел, чтобы сражаться. Сражаться и побеждать. А не для того, чтобы говорить о своих гребаных чувствах. Но дело было не в чувствах. Речь шла о правде. И только когда я пристегнул коньки, мне показалось поэтичным и даже идеальным рассказать свою правду здесь. Я сделал пару кругов для разминки. Я не вставлял наушники. Мне нужно было полностью осознать свое окружение... звук лезвий на чистейшем льду, эхо кондиционера и гул далеких разговоров. Шум становился все громче. Время почти пришло.

"Эй, почему ты не в раздевалке? Надень свою экипировку", – сказал Трой, поправляя маску. "И давай сделаем этот процесс извинения безболезненным, пожалуйста. Ты выглядишь намного лучше, чем Шульц. Ты видел его швы?"

"Нет, не видел. Я просто..."

"Эй, Фишер!" Тренер указал мне на него.

Я заметил Шульца рядом с ним и предупредил себя, что нужно расслабиться. Я знал, что я делаю. Я был в порядке. Он не был моей историей.

Я улыбнулся, как мне показалось, с улыбкой, когда остановилась у доски.

"Привет, тренер".

"Тебе есть что сказать?" – спросил он суровым отеческим рыком.

"Да. Я прошу прощения за тот вечер".

"Хорошо. Извинись перед командой, и мы оставим это позади. Они выйдут через минуту. Кстати, вы оба отстранены на две игры. Но я ожидаю, что вы будете тренировать свои задницы. Надевай экипировку, Фишер, и..."

"Да, но я хочу сказать кое–что еще".

"Тебе не нужно ничего говорить. Мы не будем пересказывать то дерьмовое шоу. Разбирайтесь между собой, как взрослые", – сказал тренер, когда команда выскочила на лед, как утята, один за другим. Он дал свисток, чтобы собрать всех вокруг себя, и произнес резкую речь об уважении, ответственности и спортивном мастерстве, после чего указал на меня и Шульца. "Эти двое должны извиниться, а потом мы приступаем к работе. Сделайте все коротко и сладко. Я собираюсь достать еще несколько конусов. Закончите здесь и начинайте упражнение по передаче паса на половину льда, Фишер".

Шульц посмотрел на меня, когда тренер отвернулся. Я изучил ряд швов над его бровью, когда он выдавил из себя невнятное извинение. Это должно было быть больно.

"Мне жаль за лицо, Фиш".

"А мне нет". Я поднял руку и сделал глубокий вдох. Это было оно. "Я рад, что Шульц сказал то, что сказал. Я рад, что разозлился. Время было выбрано неудачно. Это не должно было произойти во время игры. Я прошу прощения за ошибку в суждениях. Это было эгоистично и безответственно. Но он был прав. Я би".

"Какого хрена?" вытаращился Трой.

"Ты слышал меня. Это не меняет того, кто я или как сильно я играю. Это просто то, что ты можешь захотеть знать, а можешь и не знать. Но я не хочу иметь дело со слухами и предательством. Когда я выхожу на лед, я здесь, чтобы играть в хоккей. Я здесь, чтобы работать. Моя личная жизнь не имеет никакого отношения к моим навыкам. Я не планирую уходить. Я не планирую исчезать на заднем плане. Я просто подумал, что вы захотите услышать от меня правду".

Тишина.

Никто не произнес ни слова. Я прислушивался к эху и гулу, но ничего не мог расслышать выше звука своего сердцебиения. Я осмотрел шокированные лица своих товарищей по команде... Трой, Логан, Рамирес... даже Шульц выглядел удивленным. Я задумался, что еще я мог бы сказать, но я не должен был им больше того, что уже дал. Я почесал голову, как раз когда Трой заговорил.

"Капитан, с какого учения мы начнем?"

Я улыбнулся в знак благодарности и выкрикнул ряд приказов, прежде чем выскользнуть на лед.

Офис казался более оживленным, чем обычно для позднего понедельника. Я надеялся на маленькое чудо... например, на то, что все одновременно заболеют. За вычетом микробов, конечно. Я никогда не делал ничего подобного, и мысль о том, что у меня будет аудитория, заставляла меня нервничать еще больше, чем я уже был. Но это был момент из разряда "делай большой или иди домой".

Я накинул плащ, подойдя к стойке администратора. "Привет, Мэг. Скай здесь?"

"Да, он... Святые канноли, Бэтмен! Что здесь происходит? Мы все еще празднуем Хэллоуин? Не то чтобы я жаловался. Ты выглядишь... невероятно".

"Спасибо. Скай?" спросил я, наклонив голову в сторону главного офиса.

"Ты хочешь, чтобы я объявила о тебе или..."

"Нет. Просто скажи, где он сейчас сидит".

"Он за твоим старым столом. Иди и возьми его, здоровяк", – сказала она, одарив меня яркой улыбкой.

Я быстро двинулся по лабиринту кабинок, делая паузы, чтобы дать пять или два "дай пять", пока я пробирался по периметру. Я получил несколько возгласов и аплодисменты. Очевидно, я неправильно оценил уровень возбуждения, который вызовет костюм гика в комнате, полной бухгалтеров. Сью высунула шею из–за своего стола, Скотт из ИТ–отдела выскочил из копировальной комнаты, а когда я повернул за угол к своему старому закутку, там был Скай.

Он прислонился к стене с любопытным выражением лица, выглядя сексуальнее, чем кто–либо должен выглядеть в стандартных хакисах и простой синей оксфордской рубашке. Он разжал руки и нахмурил брови, когда я сократил расстояние.

"Бэтмен?"

"Да. Это я. Могу я поговорить с тобой наедине... пожалуйста?" Я умолял, жестом показывая на хихикающих над моим нарядом людей позади меня.

"Эм. Куда ты хочешь пойти? Гарри пользуется конференц–залом, Бейли и Барнс здесь, а Джейк, должно быть, съел что–то невкусное за обедом, потому что он весь день был в туалете и..."

Я поднял руку, как знак "стоп". "ТМИ. Придется обойтись этим".

"Хорошо. О чем это?" – спросил он, жестом показывая на мой костюм.

"Я, ты и..."

"Какое отношение Бэтмен имеет к нам?"

"Никакого. Но тебе нравится Бэтмен".

"Нравится", – осторожно ответил он.

"Он твой любимый персонаж. Ты сказал мне, что он твой любимый несколько месяцев назад".

"Хорошо. Ну, это правда, но что это значит..."

"Я хочу быть твоим любимицем", – быстро сказал я. "Я. Понятно?"

"Что ты хочешь сказать?"

"Я вышел".

Скай уставился на меня. "Правда?"

"Да. Это случилось только что, так что это немного сюрреалистично. Но я рассказал Гарри, маме и Эллиоту. И моей команде. Я не хочу больше прятаться. Я не могу держать все эти шары в воздухе. Я не хочу лгать, чтобы защитить себя. Я лучше буду бороться и буду честным. Я не говорил о тебе своим парням. Ты не обязан выходить, если не хочешь, но... я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя".

Скай обнял меня за шею и прижался своим ртом к моему. Он надвинул мою маску на голову и провел пальцами по моим волосам.

"Я тоже тебя люблю". Скай прикоснулся своим носом к моему и захихикал. "Почему Бэтмен?"

"Потому что в мире очень не хватает костюмов Зеленого фонаря", – хмыкнул я. Я позволил смеху Скай прокатиться по мне сладкими волнами, прежде чем продолжил. "Бэтмен казался логичным... вроде как. Думаю, я хотел, чтобы ты знал, что я слушаю тебя уже несколько месяцев. И я вижу тебя. Я знаю, что ты кривишь губы, когда злишься. А когда ты счастлив, твои глаза морщатся, и ты становишься взрослой версией ребенка, который хочет наверстать все, что он пропустил. Я хочу быть уверен, что ты больше ничего не пропустишь. Ты для меня на первом месте. Все остальное – на втором месте. Понял?"

"Понял". Он прикусил мою губу и усмехнулся. "Я люблю тебя, но я не Робин".

"Отлично. Ты можешь быть Зеленым Фонарем".

Скай хмыкнул. "Нет, спасибо".

Я перекинул руку через его плечо и поцеловал его в висок, а потом ворчал о своих потных яйцах и об опасности того, что мои причиндалы слишком долго будут находиться в полиэстере. Скай обхватил меня за талию и рассмеялся.

И вот так у меня появился свой знак. Тот, которого я ждал с пятнадцати лет. Я закрыл глаза на короткий миг, наклонил подбородок к небесам и улыбнулся.

Может быть, небеса одобрили, а может быть, и нет. В любом случае, меня это не слишком волновало. Почему–то я знал, что нахожусь на правильном пути с правильным мужчиной. Я не боялся. Я была свободен. Я научился доверять своим инстинктам и выходить на лед.