— Заложники? Вы отдаёте себе отчёт, что после подобных заявлений условия аренды могут быть пересмотрены?

— Плевали мы на вашу аренду! Эта планета нам дарована Господом. А вы убирайтесь восвояси, пока не испытали гнев его!

Эргашева взмахнула рукой, останавливая капитана:

— Уважаемый Варлаам! Мы готовы вести переговоры. Но я хотела бы услышать Орловского.

— А ты кто такая?

— Я представитель службы безопасности космофлота.

— Ага, власти решили спустить на нас своих цепных псов!

— Так что там с Орловским? Он может говорить?

— Нет! Никаких переговоров не будет!

Связь оборвалась.

Эргашева повернулась к учёным.

— Что скажете, этот человек заражён?

Анита пожала плечами:

— Поведенческие симптомы совпадают с теми, какие мы наблюдали у Белова. Страх провоцирует неадекватные реакции. А этот человек испугался. На станции явно не ожидали нашего появления.

— И что они предпримут дальше?

— Нападут.

— На боевой фрегат? — недоверчиво переспросил командир штурмовиков. И словно отвечая ему, включился интерком:

— Капитан, говорит дежурный наблюдатель! Замечено движение башен антиастероидных пушек. Они разворачиваются в нашу сторону.

Эргашева посмотрела на Аниту, похлопала в ладоши.

— Браво, доктор. Стопроцентное попадание. — Повернулась к капитану фрегата: — Валентин Михайлович, станция способна причинить хоть какой-то урон «Неоспоримому»?

Капитан засмеялся.

— Антиастероидными пушками? Нет, конечно. Энергии плазменного пучка не хватит даже на наше внешнее силовое поле. Хотя, если они попытаются резко изменить орбиту во время стыковки, мы можем не успеть уклониться и поцарапаем обшивку. При этом саму станцию разорвет от удара.

— Нет, подобный исход меня не устраивает. — Она повернулась к командиру штурмовиков: — Майор, берёте две шлюпки и в стэлс-режиме прорываетесь к техническим шлюзам, пока мы будем медленно сближаться, отвлекая на себя «гнев господа». Вскроете шлюзы, нейтрализуете мятежников, возьмёте станцию под контроль — не мне вас учить. Полковник Гордин и его люди пойдут с вами. В качестве военных советников.

— Есть!

Гордин поиграл желваками. Ох, не советником он себя видел в этой операции! Но возражать не посмел. Напомнил хмуро:

— Там сорок девять заложников, если верить этому жнецу. Как с ними быть? Психи начнут убивать людей, когда обнаружат на станции штурмовиков.

— Мы войдём тихо и нейтрализуем мятежников раньше, чем они нас обнаружат, — пожал плечами майор.

— Знаете, полковник, — добавила Эргашева, — мой опыт общения с террористами подсказывает, что в данном случае те, кто мог бы стать заложниками, уже мертвы. Впрочем, я могу ошибаться, и тогда мне нужны живые. Заложники, пленные — хоть кто-то, способный рассказать, что случилось. Заражённый невесть чем труп у наших учённых и так имеется.

— Разрешите идти готовиться к штурму? — майор поднялся с кресла.

— Ещё одно! — командир повернулась к Борцеву и Аните. — Наши люди войдут на станцию, где вероятно, находится источник заражения. Насколько надежно их смогут защитить боевые скафандры, как вы считаете?

— Если защита не будет повреждена — надёжность стопроцентная, — поспешил заверить микробиолог. — Разработанные нашим институтом технологии…

— Понятно, — перебила его Эргашева. — Доктор, а вы как думаете?

Анита на секунду стушевалась под взглядами. Но всё же решилась высказаться:

— Я пока не уверена… Нужно подумать, это только гипотеза… Мне кажется, скафандры, гермошлемы и другие индивидуальные средства защиты не являются препятствием для распространения нейритов.

Борцев изумлённо округлил глаза, Гордин хмыкнул, майор нахмурился.

— Вот как… — протянула Эргашева. — Значит, пятьдесят на пятьдесят. Тогда диспозиция несколько меняется. Майор, на станцию идут добровольцы. Доведите до своих людей степень опасности.

— Есть! Но я думаю, это излишне. Штурмовики знают, на что идут, когда принимают присягу.

Гордин скривил губы:

— Это особый случай. Присягу и я принимал.

Эргашева смерила его взглядом. Улыбнулась:

— Военные советники отправятся на станцию в любом случае. Иначе зачем вы здесь?

Сам штурм Анита не видела. Эргашева выставила её с мостика: «Ничего интересного для вас, доктор, там не будет. Лучше делом займитесь». Но и заняться делом не вышло. Едва закончила анализ первой модели генезиса нейрита, как командир вновь вызвала:

— Доктор Курлаева, жду вас в шлюзовом отсеке. Захватите всё необходимое для отбора и анализа образцов.

Собрать инструменты, упаковать в саквояж и доставить к шлюзовому отсеку заняло почти полчаса. Анита спешила, укоряя себя, что не додумалась сделать это всё заблаговременно. И от спешки получалось ещё медленнее.

Эргашева терпеливо ждала у переходного отсека. Кивнула на бота, катившего саквояж:

— Это всё?

— Самое первоочередное, чтобы взять пробы. А Борцев с нами не идёт?

— Вы же сами говорили, что надеяться на скафандры не стоит. Все, кто перейдёт на станцию, там и останутся. До тех пор, пока вы не разберётесь с этой заразой.

— А если не разберёмся?

— Тогда придётся нам с вами поселиться на этой станции. Рисковать я не имею права. — Она указала на выстроившиеся вдоль стены отсека шкафы. — А скафандры мы всё-таки наденем. Пусть не от нейритов, но от выстрела случайно недобитого психа они нас защитят.

После тесноты фрегата помещения станции показались Аните огромными. Коридоры с высокими потолками, многоярусные переходы, широкие лестницы, пандусы, уголки рекреации с живой зеленью — всё напоминала лунную базу. Но в отличие от Луны, здесь было пустынно.

Первый труп они увидели, поднявшись на главную палубу. Мужчина в оранжевой, прожженной насквозь спецовке лежал, подвернув под себя левую руку. Правой у него не было вообще. Рядом стоял штурмовик. То и дело подозрительно посматривал на тело, словно опасался, что убитый оживёт. Аните даже захотелось его успокоить — не оживёт. Голова мертвеца была примерно в том же состоянии, как и у Белова после «задержания».

Эргашева прошла прямиком на центральный пост. Никаких распоряжений она не отдавала, потому Анита последовала за ней.

Майор и Гордин уже были здесь. Первый вскочил при виде командире. Второй лишь кивнул. Впрочем, Эргашева на него даже не взглянула. И Анита не взглянула. Она не могла отвести глаз от третьего человека, находившегося в отсеке. Большой, крепкий, в просторной белой рубахе и таких же штанах, босоногий, он сидел в кресле, сильно подавшись вперёд, навалившись грудью на пульт управления. Правая рука его сжимала бластер, а содержимое черепа расплескалось по сенсор-панелям, алыми слизкими комьями стекало с обзорного экрана.

— Майор, вы не поняли приказ? — Анита и не предполагала, что голос Эргашевой способен звенеть не только серебром, но и сталью. Булатом. — Разве я приказала пленных не брать?

— Виноват. Того, кто управлял пушками, мы захватили врасплох и почти обезоружили. Но когда он выскочил в коридор и побежал на полковника Гордина, тот принялся палить в него. А жнец Варлаам, должно быть, догадался, что происходит. Уничтожил бортовой журнал и отстрелил себе голову раньше, чем мы вскрыли дверь центрального поста. Я не ожидал, что их всего двое. Сейчас мои люди прочесывают станцию, возможно, найдут ещё кого-то.

— Тогда вам стоит держать кулаки. Иначе я буду очень разочарована вашим профессионализмом.

— Виноват, — повторил майор. — У меня двое раненых. Разрешите перевести их на фрегат?

— Нет. Стасис-система станции работает? Окажите людям первую помощь и поместите их в капсулы. Подождём, пока доктор Курлаева не даст стопроцентную гарантию, что мы уже не заразились. Или наоборот.

Гордин дёрнулся.

— Это паранойя! Ставить мнение девчонки выше…

— Да, паранойя. Но это моя паранойя. И командую здесь я.

— Так что же, нам и спать в скафандрах?!

— А это как пожелаете. Белов провёл на станции неделю и прибыл в лунный карантин заражённым. Значит, инкубационный период невелик, потерпите. — Эргашева обернулась к Аните: — Доктор, выбирайте помещение по вкусу, разворачивайте лабораторию и начинайте исследования. А я постараюсь вытряхнуть из бортовых компьютеров всю информацию, какую смогу.

— Хорошо…

Но выполнить приказ Анита не успела. Майор вдруг поднял руку, призывая к вниманию:

— Мне только что сообщили. Нашли людей, много. Не исключено, что это заложники.

— Где? — встрепенулась Эргашева.

— В морозильной камере. Вы были правы, командир. Они убили их ещё до того, как начали угрожать нам.

Видеть мёртвых Аните доводилось не раз, и не два — работа такая. Трупы, изуродованные болезнями, наполовину разложившиеся заживо — она научилась смотреть на них отстранённо ещё в годы студенческой практики. Делать вскрытие, брать пробы тканей… Но здесь было иной. Всех этих людей убили. Расстреливали из лучевого и пулевого оружия, кромсали ножами. У некоторых недоставало пальцев на руках, а то и самих рук. И у каждого — размозжен череп.

— Тринадцать человек, — первой сосчитала Эргашева. — Плюс двое, убитые во время штурма. Пятнадцать. Маловато. Где остальные?

— Может быть, их выбросили за борт?

— А почему этих не выбросили? Не успели? Доктор, вы сможете определить время смерти? Хотя бы приблизительно?

— Смогу. В криованнах их не замораживали, просто занесли в отсек и бросили. Причём относительно недавно, суток не прошло. Тела не успели промёрзнуть насквозь.

— А опознать?

— Если медкарты и досье персонала не уничтожили вместе с бортовым журналом, то без проблем.

— А если уничтожили? Ладно, можете не отвечать. И так понято.

Она прошла межу телами, рассматривая. Нагнулась над одним, расстегнула карман куртки, вынула пластинку магнитного ключа, прочла надпись. Покачала головой:

— Кажется, это Орловский. Убит выстрелом в затылок. Плохо. Что ж, доктор, будем работать.