Потом Анита увидела цель своего полёта-падения. Светлый круг. Она знала, что неминуемо расшибётся, но не боялась этого. Потому что по ту сторону круга лежала Вселенная. Мириады звёзд и планет, пылевые туманности, спирали галактик — всё было так близко, рукой подать. Чтобы добраться до них, достаточно умереть…

Проснулась она от поскрёбывания в дверь. Испугалась на миг, но тут же успокоилась — это Лейла, больше некому, они на станции вдвоём. Странно, почему она скребётся? Анита попыталась вспомнить, запирала ли дверь — не смогла. Но если заперто, и что-то срочное случилось, то Эргашева вызвала бы по комму, а не скреблась. Затем она сообразила, что лежит на кушетке одетая в скаф, как и все предыдущие ночи, лишь гермошлем убрала. И догадалась — одежду с фрегата принесли! А Лейла разбудить боится, хочет тихонько положить.

Она вскочила с кушетки, подошла к двери, дёрнула рукоять. Нет, открыто. Вчера такая уставшая пришла, что запереть забыла. Отворила.

За дверью никого не было, но звуки стали громче. Удивлённая, Анита выглянула в коридор.

Ей захотелось крепко зажмуриться, ущипнуть себя за нос и заново проснуться. Потому что увиденное могло быть только сном. У соседней каюты стояла босая, одетая в одно бельё светловолосая девушка и настойчиво пыталась отворить явно запертую изнутри дверь.

Звонко хрустнуло. Девушка удивлённо посмотрела на отломанную ручку. И вдруг, будто почувствовав взгляд на спине, резко обернулась! Охнула, попыталась прикрыться. Спросила:

— А вы кто?

Ответить на этот элементарный вопрос Анита не могла. У неё язык присох к нёбу. В пяти метрах от неё стояла Жанна Вискова. Мёртвая, — дважды мёртвая! — Жанна Вискова. И если о второй смерти можно было забыть, а мокрые волосы и бельё списать на привычку принимать душ в плавках и топе, то первая сразу напоминала о себе свежей розовой кожицей на месте ран.

Дверь за спиной Висковой отворилась. На пороге стояла Эргашева в просторной белой рубахе, подпоясанной синим ремешком, таких же белых штанах и с бластером наизготовку.

Ожившая геодезистка отпрянула, попятилась, вжалась спиной в противоположную стену. Рот её перекосился от ужаса. Глаза, и без того большие, казалось, вывалятся из орбит.

— Нет, не надо! Не убивайте! Я не сделала вам ничего плохого! Я верю в Свет Восхождения, честно! — она внезапно упала на колени и принялась истово биться головой о пол: — Я верю, верю, верю!

Теперь у Аниты глаза полезли на лоб от удивления.

Эргашева помедлила, опустила бластер, вышла в коридор.

— Жанна? Успокойтесь, пожалуйста. Мы не причиним вам вреда, наоборот.

Девушка опасливо посмотрела на Лейлу снизу вверх.

— Вы жнецы?

— Нет, что вы! Мы спасатели. Я — командир экспедиции, она — врач. А это, — Эргашева тронула подол рубахи, — я временно взяла. Что-то вроде пижамы.

— Спасатели? Правда?

Вискова пытливо посмотрела на Аниту. Та кивнула — дар речи пока не вернулся. Но и кивка оказалось достаточно. Девушка сразу расслабилась, села.

— Слава богу, вы пришли… — и уже возмущённо: — А что вы делаете в моей каюте?

Эргашева развела руками:

— Извините пожалуйста, так получилось. Я немедленно её освобожу. Вы хотели переодеться? Заходите!

Повторного приглашения Вискова ждать не стала. Вскочила, юркнула в каюту, захлопнула за собой дверь. Эргашева подождала с минуту, постучала:

— Жанна, можно войти? Я заберу свои вещи. И задам вам несколько вопросов. Это очень важно.

Молчание. Затем из-за двери донеслось:

— Заходите. Я тоже хочу спросить кое о чём.

Вискова сидела, забравшись с ногами на кушетку, в самый угол, куталась в халат. Мокрое бельё валялось на полу. Эргашева подошла к креслу, развернула его, чтобы оказаться лицом к лицу с геодезисткой, уселась. Анита осталась стоять у двери. Она всё ещё не могла смириться с реальностью происходящего.

— Жанна, расскажите, пожалуйста, что случилось на станции, — попросила Эргашева.

— Что случилось? Я сама не понимаю. Жнецы словно взбесились. Принялись проповедовать о земле обетованной, о сорока тысячах праведников, о спящих ангелах, о чуде. И о том, что если мы хотим спастись, то должны уверовать. Многие их поддержали, хоть нормальные вроде ребята. А потом… Потом кошмар был. Жнецы захватили станцию, убили офицера СБ, Орловского. Да вы ведь сами знаете? Андрей говорил, они ещё кого-то убили. И что нужно бежать.

— Андрей Леппе, врач?

— Да. Он пришёл за мной ночью, разбудил, повёл куда-то. Дальше… я не помню почему-то. Вам лучше у других расспросить, наверное, они знают больше. У Андрея, например.

Эргашева вздохнула.

— Понимаете, Жанна, когда мы освободили станцию, здесь живых кроме вас не было. Люди или убиты, или пропали.

Вискова охнула, прижав руки к губам.

— Как?! И Андрей?

— Да. Я сожалею. Жанна, вы могли бы подробней рассказать, с чего всё началось? Что происходило непосредственно перед тем, как жнецы «взбесились»? На станции случилось какое-то ЧП? Или была экспедиция на поверхность? Не на ровном же месте возник конфликт! Для нас ценна любая информация.

Аните показалось, что на лице девушке мелькнуло подозрение. Вместо ответа она задала встречный вопрос:

— А меня вы где нашли? Я очнулась в какой-то лаборатории, в ванне с криожидкостью. И у меня свежие шрамы! Почему?

Вискова снова уставилась на Аниту, показывая, от кого ждёт ответа. Но что сказать ей, если не правду, Курлаева не знала. И не знала, следует ли говорить правду.

Зато у Эргашевой ответ был готов:

— Вы были тяжело ранены, в коме. Чтобы вас спасти, доктор Курлаева использовала специальные методики.

Вискова не сводила глаз с Аниты.

— Те, которые используют в лунном карантине? Вы ведь там работаете, правда, доктор?

— Да, — вновь ответила Эргашева. — Вас это смущает?

Девушка наконец отвела глаза.

— Нет. Не смущает.

— Вот и отлично. Мы на ваш вопрос ответили. Теперь расскажите всё, что вам известно.

В каюте повисла тишина. Вискова плотнее закуталась в халат, подтянула под себя ноги.

— Я… мне надо собраться с мыслями. Я потом вам всё расскажу. Я очень устала.

— Жанна, ваш рассказ жизненно необходим. Не исключено, он поможет найти и спасти ваших друзей…

— Я устала!

Эргашева поспешно поднялась с кресла:

— Хорошо, хорошо, отдыхайте!

Сгребла со стола своё имущество, кивнула Курлаевой:

— Доктор, не в службу, а в дружбу — захватите мой скаф из шкафчика.

Оказавшись в коридоре, она решительно направилась в самый дальний его конец, толкнула дверь угловой каюты. И едва они оказались внутри, подступила к Аните:

— Как это возможно? Она была мёртвой четыре часа назад. Насквозь промороженная с дыркой в сердце!

— Нейриты, другого объяснения нет. Мозг не был повреждён — девушку заморозили сразу после смерти. А тело они, видимо, могут восстановить. И низкие температуры им не помеха.

Эргашева хмыкнула, соглашаясь. Свалила всё, что держала в руках, на стол, отобрала у Аниты скаф, швырнула на кушетку.

— Логично.

— Ты представляешь, как нейриты раздвинут границы медицины? С их помощью мы победим любые болезни! Да что там болезни, мы смерть победим! Лейла, ты представляешь, каким может стать наш мир с ними?

— Представляю. Не только медицины, любые границы раздвинут. Выжить в открытом космосе, пусть и впаянной в глыбу льда — это я тебе скажу… Если выяснится, что они позволяют без воздуха, воды и пищи обходиться…

— Да, это здорово, что у нас появилась живая колония нейритов. Мы узнаем о них всё! Пойдём!

Она рванулась к двери, но Эргашева её перехватила:

— Куда?

— Пока Жанна отдыхает, мы разморозим остальных.

— Зачем?

— Как зачем? — Анита растеряла. — Во-первых, они расскажут, что здесь случилось. Во-вторых, они же люди! Мы и прилетели, что бы их спасти, ты сама так сказала.

— Расскажут, если захотят. Что-то я не заметила у Висковой большого желания сотрудничать. А спасать — так мы их уже спасли. Они почти две недели замороженными лежат, ещё неделю подождут — не протухнут. Доставлю контейнер на базу, там делайте с ними, что пожелаете. Здесь мне и одного монстра с избытком хватит.

— Почему монстра? Вполне адекватная девушка. Пугать её не нужно, и всё будет хорошо.

Эргашева скривила губы в усмешке.

— Угу. Но скаф ты всё-таки не снимай пока. Да и я переоденусь. И знаешь что, подруга? Иди-ка ты отоспись. Утро вечера мудренее.

Однако заснуть снова у Аниты не получилось. Она вернулась к себе в каюту, заперла дверь, добросовестно расстелила постель, стащила скаф, трико — раз уж отсыпаться, то с комфортом, — юркнула под одеяло, поудобней пристроила под ухом подушку, закрыла глаза… и тут в переборку постучали.

С минуту Анита лежала, стараясь понять, приснился ей стук или нет. Решила, было, что приснился, но он повторился. Стучали в переборку, за которой находилась каюта Эргашевой. Вернее, каюта Жанны Висковой.

Ещё минуты две Анита раздумывала, что предпринять. Сделать вид, что не слышит? Немедленно доложить Лейле? Наконец решилась. Выбралась из-под одеяла, вновь подосадовала, что сменной одежды нет. Потом вспомнила совет Эргашевой, натянула скаф.

Звонить в дверь Висковой не пришлось. Едва подошла, как та сама отворилась, и геодезистка молниеносно втащила Аниту в каюту. Сила у неё была не девичья.

— Доктор, мне надо с вами поговорить, — взяла она с места в карьер. — Спасите меня, я вас очень прошу!

— Но… от кого? Мы обезвредили всех жнецов.

— От вашей подруги. Я вам всё расскажу, без утайки. Мне скрывать нечего. Но пожалуйста, помогите мне. Не дайте ей меня убить!

У Аниты рот открылся от изумления:

— Это чушь! Лей… полковник Эргашева и в мыслях не держит подобного.

Вискова покачала головой.

— Держит. Я не знаю, как получается, но я научилась слышать мысли. Вот вы мне зла не желаете, сочувствуете. А ваша подруга меня боится. И сожалеет, что я ожила. Вы ведь мёртвой меня нашли, правильно? Замороженной. А ожила я из-за той болезни, из-за нейритов. Видите, я всё знаю! Не надо мне врать.