— Ты знаешь, кто это? — спросил он почти обвиняющим тоном.

Она не ответила, только бесцельно смотрела, в то время как предчувствие опалило ее чувства.

— Эмили, ответь мне. Почему Энди так на тебя смотрел? — Паника смешалась с гневом в его тоне, когда он посмотрел на нее через стол, требуя ответа на вопрос, который считал необходимым.

Ей не понравилось, как он произнес имя Энди, как будто оно было испорченным. Грязным. Что еще более важно, ей не понравилось, что невысказанное обвинение заставило ее почувствовать себя мошенницей. Лгуньей. Обманщицей. Эмили провела час с Энди... один час. Без борьбы. Без обид. Они смеялись и хорошо проводили время, как обычные друзья. Кроме небольшого невинного рукопожатия, они не сделали ничего, что могло бы вызвать такие негативные эмоции. По крайней мере, это то, что она пыталась сказать себе, борясь с незнакомой неуверенностью, которая душила ее.

Эмили никогда раньше не сталкивалась с подобными чувствами. Она безропотно следовала своему собственному примеру, признаваясь в своих ошибках, когда это было оправдано. Это также означало, что она не отступила бы, если считала свои действия оправданными. Она не испытывала неуверенность в себе — по крайней мере, не часто. Однако, когда девушка столкнулась с возможными последствиями общения с Энди, она изо всех сил пыталась понять свою внутреннюю борьбу — ту, которая мгновенно указала на то, что она одинока и свободна проводить время с кем захочет.

Именно это она и сделала четыре ночи назад.

— Откуда мне знать? — В ее тоне прозвучала неуверенная оборонительная интонация.

Морщины на его лбу углубились, когда Бобби крепче сжал губы. Его ноздри раздулись, когда парень оперся о стол, практически возвышаясь над ней, пока она сидела в тишине. С угрожающим блеском в глазах и парящей позой Эмили ожидала, что его слова будут наполнены ненавистью и гневом. К ее удивлению, это было не так. Вместо этого его голос был полон боли, когда Бобби сказал:

— Скажи мне, Эмми. Откуда ты его знаешь?

— Я встретила его как-то вечером. — В глубине ее глаз горело признание.

— Где? Когда?

— Я встретила его вечером Четвертого июля... прямо перед фейерверком, — призналась она, намеренно исключая какие-либо реальные детали. — В чем дело, Бобби?

Парень сглотнул и его адамово яблоко опустилось, как раз перед тем, как он уронил голову на раскрытые ладони.

— Ты сделала это нарочно? Пыталась отомстить мне за то, что я порвал с тобой?

— О чем ты говоришь? Что сделала?

Бобби опустил руки и уставился на нее, недоумевая, как она могла не понимать, о чем он говорит.

— Тусовалась с ним, Энди. Почему именно он... из всех людей?

Пытаясь понять, но безуспешно, Эмили спросила:

— Откуда ты его знаешь?

Бобби быстро заморгал, челюсть практически отвисла от недоверия.

— Это Энди Кроу.

Как будто ее ударили по голове, комната закружилась перед глазами.

Энди Кроу.

Внезапно Эмили многое поняла.

При этом запутавшись еще больше.

Закончив вечернюю смену, я снял с головы сетку для волос и выбросил в мусорное ведро по пути из кухни. Обеденный ажиотаж закончился, и теперь настало время для развлекательной части вечера, которая должна была начаться на террасе, окружающей «Кормушку». Мне не требовалось оставаться для этого, но в ту секунду, когда я увидела эти идеальные, блестящие губы и светлые глаза, обрамленные золотой вуалью, я отказался от возвращения домой.

Я действительно начал верить, что Кенни завладела моим вниманием, как будто у меня не было выбора в этом вопросе. Как и сейчас, в толпе людей, она была первым — и единственным — человеком, которого я заметил. Этого было достаточно, чтобы убедить меня в том, что мое подсознание активно искало ее, независимо от того, хотел ее видеть или нет.

Не то чтобы я не хотел видеть Кенни. В действительности очень хотел. В ней было что-то такое, что влекло к ней, и часть меня отчаянно хотела понять, что это было. Но после прошлой ночи я немного колебался при мысли о том, чтобы провести с ней больше времени. Знал, что у нее все еще был длинный список вопросов о том, что я рассказал об озере и моей семье, и просто был не в настроении для расспросов.

В конце концов, я решил, по крайней мере, признать ее присутствие, а после этого решить, что делать дальше. Конечно, я уже мог предположить, каким будет мое решение, но это к делу не относится.

Кенни бездумно поигрывала соломинкой в своем напитке, глядя вдаль, на темное озеро, удобно положив подбородок на тыльную сторону ладони. Чем ближе я к ней подходил, тем красивее она становилась — хотя не думал, что это вообще возможно. Сегодня вечером в девушке было спокойствие, которое успокаивало все мои нервы и приводило в состояние полного покоя. Если бы я не знал ее лучше, то подумал бы, что она накачала меня наркотиками.

Девушка была одна за маленьким столиком с высокой столешницей у перил. Это было одно из немногих мест, откуда открывался беспрепятственный вид на водохранилище, и было очень популярным местом и днем и вечером. Но как только ужин заканчивался, и начинались ночные развлечения, все, как правило, двигались ближе к передней части, где располагались стойка диджея и танцпол. На самом деле не было особой причины сидеть у перил, когда было слишком темно, чтобы наслаждаться видом. Тем не менее, это, казалось, не помешало Кенни выбрать именно это место, и не мешало смотреть на воду, как если бы девушка могла видеть отражения на стеклянной поверхности.

— Привет. — Я попытался смягчить свой голос, когда подошел и встал рядом с ней. Вот только, похоже, не очень хорошо справился с задачей, учитывая, что девушка чуть не упала с барного стула, на котором сидела. — Черт возьми, Кенни… Мне жаль. Кажется, я продолжаю тебя пугать.

— Да, подкрадываясь к людям, получаешь такой результат. — Легкое хихиканье прозвучало в ее словах, соответствуя намеку на усмешку, затеняющую ее губы. Ах, эти губы. Я не мог перестать думать о них с тех пор, как почувствовал их вкус вчера на лодке. Мне потребовалось все мужество, чтобы не поцеловать ее прошлой ночью на причале, и я не был уверен, что смогу пережить еще одну ночь, не сдавшись.

Почувствовав легкий жар, разгорающийся на моем лице, — явный признак надвигающейся улыбки, — я провел ладонью по щеке, чтобы Кенни не увидела, какой эффект она на меня произвела. Хотя, скорее всего, в данный момент это было бесполезно, учитывая, что это был не первый раз, когда мне приходилось подавлять свою реакцию на нее.

Я подвинул табурет от соседнего стола и сел, прежде чем, наконец, встретиться с ней взглядом. Это было чудо, что я мог ясно мыслить, не говоря уже о том, чтобы правильно говорить, будучи очарованным ее лазурными глазами. Технически, это было чудо, что я мог делать что-то еще, кроме как сидеть перед ней и пускать слюни.

Хотя Кенни была для меня полной загадкой, одно было ясно наверняка: никто — и я имею в виду, абсолютно никто — никогда не влиял на меня таким образом. Или даже был близок к этому. Этого было достаточно, чтобы доказать, что Кенни была не просто какой-то гостьей на курорте. Было что-то бóльшее в том, что она была здесь, что-то бóльшее в ней самой, и мне нужно было в этом разобраться.

— Ладно, признаю, что вроде как подкрался к тебе вчера вечером... Но сейчас не моя вида, что ты не обращала внимания. — Очевидно, судя по тому, что я сел и как прислонился к краю стола, мое решение было принято — я уже не собирался домой.

Девушка застенчиво пожала плечами и поднесла свой напиток ближе ко рту, чтобы воспользоваться соломинкой без необходимости наклоняться вперед. Все это время ее взгляд был прикован ко мне. Никогда раньше я не встречал кого-то столь невинно сексуального. Я чувствовал, что постоянно разрываюсь между желанием подразнить ее и необходимостью поцеловать.

— Не думала, что увижу тебя сегодня, — сказала она, ставя свой стакан.

Я подождал секунду, прежде чем ответить, надеясь, что смогу оценить язык ее тела достаточно, чтобы дать подсказку, что она чувствовала по этому поводу в случае, если девушка была зла или раздражена. Но все, что я получил от нее — это искренний интерес.

— Да, сегодня было дерьмовое шоу — в буквальном смысле. В одном из домов возникла проблема с водопроводом, которая требовала моего внимания. Это заняло бóльшую часть дня, а затем обязательная бумажная работа заняла все остальное. У меня даже не было перерыва перед сменой на кухне.

— О, ничего себе. Звучит дерьмово. — Смех сорвавшийся с ее губ, сказал мне, что ее каламбур был совершенно случайным. Этого было достаточно, чтобы заставить меня улыбнуться вместе с ней, хотя все закончилось, когда Кенни призналась: — Я вроде как задавалась вопросом, будешь ли ты избегать меня после прошлой ночи.

Я не совсем понимал, почему она об этом думала. Мы вроде как закончили вечер не на плохой ноте или что-то в этом роде, поэтому мне показалось странным, что она предположила такое. Как бы то ни было, вместо того, чтобы расспрашивать ее, я решил разобраться в ситуации напрямую, надеясь, что это пройдет.

— Нет, вовсе нет. Хотя, признаюсь, что не спал полночи, злясь на себя за то, что рассказал тебе историю озера.

Кенни склонила голову набок и прищурилась.

— Каждый раз, когда мы были вместе, мы говорили обо мне. Вся эта история прошлой ночью... все это заставило тебя захотеть узнать больше, захотеть задать больше вопросов — о тебе. — Я сделал паузу, чтобы убедиться, что девушка действительно слушает. — Ты здесь уже неделю — ну, чуть меньше — а я ничего не знаю о тебе. Я не хочу тратить все время на разговоры о моей истории.

Это, казалось, застало ее врасплох. Ее ранее прищуренные глаза расширились, и вместо того, чтобы наклонить голову в сторону, она быстро отдернула ее, как будто мои слова ударили ее по лицу.