II

— Ни у кого случайно не найдется заварочного чайника? — спросил Артур, выйдя на мостик, и недоуменно уставился на то, как Триллиан взывает к компьютеру, Форд стучит по его панели кулаком, Зафод пинает его ногой, а на экранах висит какая-то безобразная желтая глыба.

Артур поставил пустой стаканчик на столик и подошел к консолям.

— Доброе утро, — поздоровался он.

Зафод бросился к блестящим мраморным панелям управления обычным фотонным двигателем. Кнопки материализовались под его пальцами, и он снял двигатель с автопилота. Он пробежался по кнопкам, щелкнул рычажками, стукнул по ним кулаком и выругался. Фотонный двигатель болезненно дернулся и отключился снова.

— Что-то случилось? — спросил Артур.

— Смотрите-ка! — пробормотал Зафод, бросаясь к ручному управлению двигателя на бесконечной невероятности. — Говорящая обезьяна!

Невероятностный двигатель взвыл пару раз и тоже отключился. Зафод пнул его ногой.

— Если у тебя плохое настроение… — начал Артур.

— Вогоны, — объяснил Форд. — На нас напали вогоны.

Артур содрогнулся.

— Так что же вы ждете? Надо уматывать отсюда!

— Никак. Компьютер завис.

— Завис?

— Говорит, что все ресурсы заняты. Корабль потерял управление.

Форд отвернулся от терминала компьютера, вытер лоб рукавом и прислонился к стене.

— Каюк, — сказал он. Он усмехнулся чему-то и закусил губу.

В детстве, в школе, задолго до того, как Земля пошла на снос, Артур любил играть в футбол. Играл он в него плохо. Любимым его номером было забить гол в свои ворота в каком-нибудь особенно важном матче. Когда это случалось, Артур чувствовал такой особенный жар в затылке, который постепенно сползал на щеки и поднимался ко лбу. Сейчас перед его глазами вдруг отчетливо встали грязь, трава и куча хохочущих злых мальчишек.

Жар в затылке постепенно сползал на его щеки и поднимался ко лбу.

Он открыл рот и закрыл его.

Затем снова открыл рот и снова закрыл его.

Наконец, он выговорил:

— Э-э, гх-м… Скажите, — произнес он так взволнованно, что все повернулись к нему. Артур, не отрываясь смотрел на желтую глыбу на экране. — Скажите, — начал он снова, — компьютер не сказал, чем он занят? Я просто вдруг подумал…

Все сверлили его глазами.

— Да нет… Я, собственно, только спросил…

Зафод протянул руку и взял Артура за воротник.

— Что ты сделал с компьютером, шимпанзе? — хрипло спросил он.

— Да ничего, — ответил Артур, — ничего я не сделал! Просто сколько-то времени назад…

— Ну!?

— Я попросил чаю…

— Совершенно верно, ребята! — включился внезапно компьютер, — я как раз работаю над этой задачей, и это нешуточное дело. Скоро вернусь! — и компьютер снова погрузился в молчание, сравниться с которым могло только молчание трех людей, смотревших на Артура Дента.

Словно чтобы разрядить напряженность момента, вогоны решили открыть огонь.

Корабль тряхнуло. Он загремел. Силовое поле всего в палец толщиной прогнулось, треснуло и покорежилось под огнем десятка 30-мегабойных фотразонных пушек «Угноб», и не похоже было, что оно продержится долго. Форд дал ему четыре минуты.

— Три пятьдесят, — сказал он спустя некоторое время. — Три сорок пять, — добавил он в должный срок. Он потыкал пальцем в какие-то бесполезные кнопки и злобно поглядел на Артура.

— Смерть как хочется чайку? — спросил он и ответил сам. — Три сорок.

— Долго ты будешь считать? — прорычал Зафод.

— Нет, — ответил Форд Префект. — Еще три минуты тридцать пять секунд.

Простатик Вогон Джельц был озадачен. Он был готов к погоне, к увлекательному абордажу при помощи тягловых лучей, он готов был пустить в ход специально для этого купленный и поставленный субциклический нормалитрон, который должен был нейтрализовать бесконечно-невероятностный двигатель «Золотого Сердца»; но субциклический нормалитрон стоял без дела, а «Золотое сердце» висело в пространстве, неохотно дергаясь под огнем десятка 30-мегабойных фотразонных пушек «Угноб».

Вогон проверил все приборы, какие только были в его распоряжении, чтобы раскусить эту хитрую уловку, но не смог.

Про чай он, разумеется, не знал.

Не знал он и о том, как экипаж «Золотого сердца» проводил последние три минуты и тридцать секунд своей жизни.

Откуда к Зафоду Библброксу пришла идея именно сейчас провести спиритический сеанс, он и сам не мог точно сказать.

Тема смерти, безусловно, витала в воздухе, но скорее как что-то, чего следовало избежать, чем что-то, с чем надо было вступать в общение.

Возможно, ужас при мысли о скором воссоединении со своими покойными родственниками навел Зафода на мысль о том, что они, должно быть, испытывают по поводу предстоящей встречи с ним то же чувство и, более того, возможно, могут сделать что-нибудь, чтобы отсрочить это событие.

Или же это мог быть еще один из тех странных импульсов, время от времени выходивших из темной зоны его ума, которую он тайно заблокировал от себя самого, прежде чем стать Президентом Галактики.

— Ты хочешь поговорить со своим прадедушкой? — не понял Форд.

— Именно.

— Это надо делать именно сейчас?

Корабль грохотал и сотрясался. Становилось жарко. Свет потускнел — вся энергия, которую не забирал компьютер для размышлений о чае, уходила в тающее на глазах защитное силовое поле.

— Конечно! — убежденно воскликнул Зафод. — Форд, я так думаю, он может нам помочь.

— Ты думаешь? Выбирай выражения.

— У тебя есть другие варианты?

— Гм. Нет.

— Отлично! Садимся вокруг центральной консоли. Теперь начали! Триллиан и ты, обезьянин! Возьмемся за руки, друзья!

Все кое-как уселись вокруг центральной консоли и, чувствуя себя исключительно глупо, взялись за руки. Третьей своей рукой Зафод выключил свет.

Корабль погрузился во тьму. Снаружи жуткий грохот угнобов продолжал раскачивать корабль, проламывая его силовое поле.

— Сосредоточьтесь на его имени, — прошипел Зафод.

— Как его звали? — спросил Артур.

— Зафод Библброкс Четвертый.

— Как?

— Зафод Библброкс Четвертый. Сосредоточьтесь!

— Четвертый?

— Именно. Я — Зафод Библброкс. Мой отец — Зафод Библброкс Второй, дедушка — Зафод Библброкс Третий…

— Как это?

— Кое-кто доигрался с машиной времени и противозачаточными пилюлями… Теперь сосредоточьтесь!

— Три минуты ровно, — сказал Форд Префект.

— Зачем мы это делаем? — спросил Артур Дент.

— Заткнись, — попросил Зафод Библброкс.

Триллиан ничего не сказала. «Что тут скажешь?» — подумала она.

Единственный свет на мостике исходил из двух тусклых красных треугольников в дальнем углу, где сидел, сгорбившись, Марвин, андроид-параноид, презревший все и презренный всеми, ушедший в свой собственный, крайне неуютный и неприятный, мир.

Четверо вокруг центральной консоли замерли в глубокой концентрации, пытаясь отключиться от ужасающих встрясок и страшного грохота, сопровождающего их.

Они сосредоточились.

Они сосредоточились изо всех сил.

Они сосредоточились еще сильнее.

Секунда тикала за секундой.

На лбу у Зафода выступили капли пота — сперва от усердия, потом от отчаяния и, наконец, от злости.

Наконец, он расстроенно крякнул, выдернул руки из круга и стукнул по выключателю.

— О! Я уже начал думать, что ты таки не включишь свет, — произнес чей-то голос. — Только не надо так ярко. Глаза у меня уже не те, что прежде.

Все четверо подпрыгнули в своих креслах и медленно повернули головы в сторону голоса, хотя волосы на их головах, судя по всему, дружно решили оставаться там, где были.

— Ну, и кто уже тревожит мой сон? — спросил маленький горбатый человечек, стоявший посреди перьев папоротника на дальнем конце мостика. Две его маленькие седовласые головы выглядели такими древними, что, казалось, смутно помнили самое зарождение галактик. Одна голова сонно кивала, но другая внимательно изучала путешественников. Если его глаза теперь были не те, что прежде, то раньше он, очевидно, резал взглядом стекло.

Зафод опомнился. Он исполнил сложный кивок обеими головами — традиционный бетельгейзианский жест, выражающий почтение к старшим.

— О! Э… Здравствуй, пра! — выговорил он.

Старичок подошел поближе. Он вгляделся в сумрак — освещение почти угасло — и ткнул костлявым пальцем в сторону своего правнука.

— А-а, — сказал он. — Таки Зафод Библброкс! Последний в нашей великолепной династии! Зафод Библброкс Нулевой!

— Первый! — возмутился Зафод.

— Нулевой, — отрезал старик. Зафод не мог слышать его голос. Этот голос мелом скрежетал по доске того, о чем Зафод не без приятства думал, как о своей душе.

Зафод поерзал в кресле.

— Пра… — протянул он, — ты пойми, так получилось. Я честно собирался прислать цветов, но в магазине мне сказали, что венки только что кончились…

— Таки ты забыл! — оборвал его Зафод Библброкс Четвертый.

— Не забыл! Я помнил…

— Таки ты был занят. Ты был очень занят и не нашел времени подумать о других. При жизни они все такие занятые!

— Зафод, две минуты, — прошептал Форд.

Зафод виновато потупился:

— Но я, честное слово, собирался прислать цветы, — сказал он. — И непременно напишу прабабушке, вот только выберемся отсюда…

— Прабабушка… — мечтательно повторил старичок.

— Да, вот именно, — подхватил Зафод, — как она там? Честное слово, я непременно навещу ее, вот только бы сперва…

— Что касается нас с твоей прабабушкой — с твоей покойной прабабушкой! — то у нас все в порядке, — отрезал Зафод Библброкс Четвертый. — Но вот ты нас очень расстраиваешь, Зафик.

— Пра!.. — Зафод с неудовольствием чувствовал, что никак не может направить разговор в нужное русло, несмотря на громкое сопение Форда за спиной, говорящее ему о том, что драгоценные секунды уходят впустую. Грохот и тряска усилились до ужасающих пределов. Зафод заметил, как Триллиан и Артур, побледнев и не мигая, глядят на него. — Послушай, пра!

— Мы следим за твоими похождениями, и нам делается очень грустно…

— Извини, пра, но вот сейчас…