XIX

Ресторан остался, но все остальное перестало существовать. Темпоральная реластатика удерживала ресторан и сохраняла его посреди ничто, которое не было даже пустотой, потому что не было того, в чем могла бы заключаться пустота.

Защитный купол силового поля снова сделался непрозрачным: вечер окончился, посетители расходились. Заркон исчез вместе со всей остальной Вселенной. Темпоральные турбины готовились отбуксировать ресторан назад на край времени к праздничному завтраку, а Макс Квордлблин в своей маленькой занавешенной гримерной пытался дозвониться по темпофону до своего импресарио.

На парковке стоял черный корабль — закрытый и неподвижный.

На парковку прибыл покойный мистер Дезиато Мракобез в своем кресле, которое вез по транспортеру его телохранитель.

Они спустились в одну из труб. Когда они подъехали к лимузону, тот открыл люк, специальное устройство приняло колесики кресла и втянуло его внутрь. Телохранитель проследовал за ним и, убедившись, что шеф подключен к своей системе смертеобеспечения, поднялся в тесную пилотскую кабину. Оттуда он включил автопилот черного корабля, стоявшего рядом с лимузоном, чем вызвал большое облегчение у Зафода Библброкса, который уже десять с лишним минут пытался завести эту штуку.

Черный корабль тихо выехал со своей стоянки, развернулся и двинулся к главному выезду, плавно и беззвучно. В конце дорожки он резко набрал скорость, влетел в темпоральный шлюз и начал долгое путешествие назад, в далекое прошлое.

Меню ресторана «Последний путь» цитирует — с любезного разрешения редакции — фрагмент из «Путеводителя вольного путешественника по Галактике». Вот этот фрагмент:

«История подавляющего большинства цивилизации Галактики проходит три легко различимых этапа: Розыска, Поиска и Изыска, известные также, как этап „Что“, этап „Почему“ и этап „Где“.

Например, если первый этап характеризуется вопросом „Что бы нам поесть?“, то второй — вопросом „Почему мы едим?“, а третий — „Где будем ужинать сегодня?“».

Далее в меню говорится, что «Последний путь», Ресторан «На Конце света», является весьма изысканным ответом на этот третий вопрос.

Там не говорится, что хотя обычно у крупной цивилизации прохождение этапов «Что», «Почему» и «Где» занимает значительное время, небольшие группы в экстремальных ситуациях могут пройти через них чрезвычайно быстро.

— Что происходит? — спросил Артур Дент.

— Ничего хорошего, — ответил Форд Префект.

— Где мы сейчас? — спросила Триллиан.

— Понятия не имею, — ответил Зафод Библброкс.

— Почему? — поинтересовался Артур Дент.

— Заткнись, — потребовали дуэтом Зафод Библброкс и Форд Префект.

— Если я правильно понимаю, — сказал Артур Дент, проигнорировав требование, — то наш корабль неуправляем.

Корабль безжалостно трясло и швыряло из стороны в сторону: Форд и Зафод пытались вырвать управление у автопилота. Двигатели ревели и завывали, как усталые дети в универмаге.

— Это все дурацкая цветовая схема, — пожаловался Зафод, влюбленность которого в этот корабль угасла на третьей минуте полета. — Каждый раз, когда я трогаю какой-нибудь из этих черных рычажков, подписанных черным по черному, в ответ загорается маленькая черная лампочка. Что за хрень? Что это за галактический гиперкатафалк?

Ходившие ходуном стены кабины тоже были черные: черный потолок, черные кресла — излишество, поскольку единственный полет, для которого корабль был построен, должен был быть беспилотным — черная приборная доска, черные приборы, прикрученные черными винтами, черное мягкое покрытие пола; и, проковыряв дырочку в обивке черного пилотского кресла, наши друзья обнаружили, что пенопласт его набивки тоже черный.

— Может быть, у того, кто это построил, глаза воспринимают другой диапазон волн? — предположила Триллиан.

— Или ему не хватало воображения, — пробормотал Артур.

— Или, — сказал Марвин, — он страдал глубокой депрессией.

На самом деле, хотя наши путешественники и не знали этого, дизайн интерьера был выбран так, чтобы гармонировать с прискорбным и освобожденным от подоходного налога состоянием его владельца.

Корабль дернулся особенно неприятным образом.

— Эй, нельзя ли полегче? — взмолился Артур. — У меня начинается космическая болезнь.

— Это временная болезнь, — поправил Форд. — Нас несет назад во времени.

— Вот спасибо, — поблагодарил Артур. — Теперь мне по-настоящему дурно.

— Вот и хорошо, — сказал Зафод. — Приукрасишь действительность в каком-нибудь углу, а то она тут мрачновата.

— Как приятно побеседовать с тобой после хорошего ужина! — сказал Артур.

Зафод предоставил Форду дальше разбираться с управлением и развернулся к Артуру.

— Слушай, землянин, — сказал он сурово, — тебе же вроде бы есть чем заняться? Что там у нас с Вопросом на Главный ответ, а?

— А, ты об этом, — вспомнил Артур. — Я думал, с этим уже все.

— Не для меня, старичок! Мыши же ясно сказали: кое-где за него могут отвалить кучу бабок. И он хранится в твоем сером веществе.

— Да, но…

— Никаких «но»! Ты сам прикинь. Смысл жизни! С этой хохмой мы разведем всю Галактику. Мне лично небольшой монетный дворик совсем не помешает.

Артур глубоко вздохнул, и во вздохе его не слышалось воодушевления.

— Ну, допустим, — сказал он. — Но с чего начать? Как это узнать? Они сказали, что Главный ответ — или как его там — сорок два. Как же я могу знать, какой к нему вопрос? Это же может быть все что угодно. Например, сколько будет шестью семь?

Взгляд Зафода затуманился на мгновение; затем он просветлел:

— Сорок два! — воскликнул он. — Как ты знал???

Артур закатил глаза к потолку.

— Да что ж тут знать? — ответил он.

Зафод помрачнел лицами.

— Я только хотел показать, что вопрос может быть какой угодно, — пояснил Артур, — и что я не вижу способа узнать, какой же он был.

— Но ведь ты же был там, — упрямо продолжал Зафод, — ведь ты был там, когда твоя планета двинула кони!

— У нас на Земле есть такое понятие… — начал Артур.

— Было такое понятие, — поправил Зафод.

— … как чувство такта. Впрочем, к тебе оно не относится. Коротко говоря — я не знаю.

— Я знаю, — эхом отозвался в кабине тихий бесцветный голос.

Форд оторвался от приборов, с которыми безуспешно воевал последнее время:

— Не встревай, Марвин, — сказал он. — Это органический разговор.

— Это записано в паттернах мозговых волн землянина, — продолжал Марвин. — Но мне не кажется, что вам будет интересно это узнать.

— То есть, — спросил Артур, — ты можешь проникать в мой разум???

— Могу, — признал Марвин.

— И что? — спросил изумленный Артур.

— Просто удивительно, как тебе удается существовать с этим убожеством.

— Так-так, — сказал Артур. — Оскорбление словом.

— Оно, — подтвердил Марвин.

— Не обращай на него внимания, — сказал Зафод. — Чувак просто нарывается.

— Я нарываюсь? — спросил Марвин, движением головы изображая крайнее удивление. — Зачем? Жизнь сама по себе достаточно скверная вещь, чтобы портить ее кому-то намеренно.

— Марвин, — произнесла Триллиан ласковым и тихим голосом, которым лишь она одна еще могла разговаривать с этим несчастным созданием. — Марвин, если ты все время все это знал, почему ты не сказал нам?

Марвин повернул голову к ней:

— Вы не спрашивали, — ответил он.

— Ну, железяка! Так вот, мы спрашиваем! — повернулся к Марвину Форд.

В это мгновение корабль вдруг перестало трясти и бросать из стороны в сторону, словно на кочках, и тон двигателей выровнялся, перейдя в мерный гул.

— О, Форд! — сказал Зафод. — Это уже что-то. Ты разобрался с управлением этой посудиной?

— Нет, — ответил Форд, — Я просто перестал с ним играться. Я так думаю, надо просто добраться туда, куда этот корабль летит, а там как можно быстрее с него сойти.

— Похоже, что так, — согласился Зафод.

— Нет, на самом деле вы не хотели бы это узнать, — закончил Марвин, пока его никто не слушал, перебрался в угол и там отключился.

— Проблема в том, — сказал Форд, — что тот единственный прибор на этом корабле, назначение которого я смог понять, меня смущает. Если это то, что я думаю, и если он показывает то, что я думаю, то мы ушли слишком далеко в прошлое. Может быть, миллиона на два лет до нашего времени.

Зафод пожал плечами.

— Время — это лажа, — сказал он.

— Интересно, чей это корабль? — задумчиво промолвил Артур.

— Мой! — ответил Зафод.

— Да нет — чей он на самом деле?

— На самом деле мой, — повторил Зафод. — Смотри. Любая частная собственность — это кража, правильно? Значит, все краденое — это частная собственность. Получается, этот корабль мой, так?

— Скажи это ему, — предложил Артур.

Зафод подошел к приборной доске.

— Алё, корабль! — сказал он, постучав по панели. — Говорит твой новый хозяин! Я…

Продолжить ему не удалось. Одновременно произошло несколько событий.

Корабль выпал из путешествия во времени и возник в реальном пространстве.

Все приборы на панели, которые во время путешествия во времени были выключены, включились и зажглись.

Ожил широкий экран над консолью, и на нем появилось небо, полное незнакомых звезд, и одно огромное солнце прямо по курсу.

Но ничто из этого не заставило Зафода в то же мгновение полететь кверх тормашками к задней стенке кабины, как сделали это вместе с ним и все остальные.

Полететь кверх тормашками их заставил громоподобный грохот, раздавшийся из динамиков, окружавших экран.