— Что? А… ну да. Да, вот именно! — согласился Зафод. Тремя глазами он косился на выход из ресторана. Каждая секунда была на счету.

— Вы могли прямо сказать мне об этом, не тратя время на поднятие моей мотивации, — сказал Марвин. — Потому что она у меня отсутствует.

Марвин подошел к кораблю, коснулся его, и люк распахнулся.

Форд и Зафод заглянули вовнутрь.

— Не за что, — сказал Марвин и поплелся туда, откуда пришел.

Артур с Триллиан подошли и вытянули шеи:

— Что тут происходит? — спросил Артур.

— Посмотри, — сказал Форд. — Загляни внутрь!

— Офигеть… — промолвил Зафод.

— Он черный! — сказал Форд. — Внутри он тоже тотально черный!

В Ресторане вечер приближался к тому моменту, после которого никаких моментов уже не должно было быть.

Глаза всех присутствующих были прикованы к куполу — за исключением глаз телохранителя Дезиато Мракобеза, который не сводил их с Дезиато Мракобеза, и глаз самого Дезиато Мракобеза, которые телохранитель почтительно прикрыл.

Телохранитель потянулся к своему хозяину через стол. Если бы Дезиато Мракобез был жив, он, вероятно, решил бы, что момент располагает к тому, чтобы откинуться назад или даже пойти пройтись: его телохранитель был из тех людей, которых не хотелось узнать поближе. Но по причине своего плачевного состояния Дезиато Мракобез остался неподвижен.

— Мистер Мракобез, — прошептал телохранитель. Когда он шептал, казалось, будто желваки на его скулах требовали друг у друга убраться с дороги. — Мистер Мракобез, вы меня слышите?

Дезиато Мракобез естественным образом ничего не ответил.

— Шеф! — просипел телохранитель.

Дезиато Мракобез естественным образом снова ничего не ответил.

Он ответил сверхъестественным образом: стоявший перед ним бокал зазвенел, и вилка поднялась в воздух и постучала по бокалу, а затем снова улеглась на стол.

Телохранитель удовлетворенно хмыкнул.

— Пора, мистер Мракобез, — сказал телохранитель. — Не хочется попасть в пробку на вылете, в вашем-то состоянии. Вам нужно прибыть на следующий концерт отдохнувшим и свежим. Народу там собралось — прорва. Это будет что-то. Кракофон, пятьсот семьдесят шесть тысяч два миллиона лет назад. Вы, должно быть, такого не ождаливаете?

Вилка снова поднялась, поколебалась невнятно и упала обратно.

— Ну, шеф, без базара, — сказал телохранитель, — все бёт в лучшем виде. Вы их всех закопалите.

Если бы доктор Думитреску Задесяточку услышал телохранителя, с ним случился бы удар.

— Черный корабль в солнце всех убирает, это верняк. А наш новый корабль — просто прелесть. Даже жаль его отправлять на такое дело. Давайте спустимся, я поставлю черный на автопилот, а сам поведу лимузон, окей?

Вилка снова звякнула по бокалу в знак согласия, и бокал вина мистическим образом опустел.

Телохранитель покатил кресло Дезиато Мракобеса к выходу из ресторана.

— И наконец, — воскликнул Макс со сцены, — наконец наступает мгновение, которого вы ждали весь вечер!

Он воздел руки к потолку. Оркестр из-за спины обдал его барабанной дробью и раскатами синтаккордов. Макс много раз ругался с ними из-за этого, но они в ответ всякий раз показывали ему контракт и утвержденную дирекцией программу вечера. Надо заставить импрессарио разобраться с этим раз и навсегда.

— Небеса сворачиваются! — воскликнул он. — Природа обрушивается в ревущую пустоту! Через минуту Вселенная погибнет! Холодный свет бесконечности коснется нас!

Ужасный ураган всеразрушения бушевал над ними — и в этот момент откуда-то из бесконечной дали донесся тихий зов трубы. Макс едва не вывихнул глаза, свирепо покосившись на оркестр: но никто в оркестре не играл на трубе. Внезапно на сцене рядом с ним появился смерч огня и дыма; к одинокому невидимому трубачу присоединились другие, столь же невидимые. Макс давал это шоу пятьсот с лишним раз, и ни разу не случалось ничего подобного. Он испуганно отскочил от смерча огня и дыма, и в это мгновение из смерча вышел человек — длиннобородый старец в развевающихся белых одеждах, излучающих свет. В зрачках его горели звезды, а на голове была золотая корона.

— Что такое? — шепотом спросил Макс неизвестного. — Что за шутки?

Члены Церкви второго пришествия великого пророка Заркона, сидевшие под сценой, повскакивали с мест с песнопениями и неразборчивыми выкриками.

Макс опомнился первым. Он раскинул руки:

— Дамы и господа! — прогремел он. — Ваши аплодисменты великому пророку Заркону! Он вернулся! Он прилетел!

Под гром оваций Макс прошел по сцене и протянул пророку микрофон.

Заркон откашлялся. Он поглядел на публику. Звезды в его глазах мигнули. Он смущенно поднял микрофон к бороде.

— Э-э… — сказал он. — Добрый вечер. Дело в том, что… Прошу прощения за опоздание. Столько дел, столько дел, и все наваливается в последний момент.

Царившая в зале тишина, казалось, нервировала его. Он снова прокашлялся.

— В общем… Что у нас со временем? — спросил он. — У меня есть еще ми…

И тут Вселенная кончилась.