— Я уже поставил чайник. Ты просто должна включить его, — сказал Джейк, а затем повел ее в офис, чтобы сделать это для нее, прежде чем добавить, — я также приготовил поднос с фруктами и сыром на случай, если вы захотите перекусить. Он в холодильнике.

Николь подошла к маленькому холодильнику возле кофейного столика и, открыв его, обнаружила большую тарелку с сыром, крекерами, виноградом и нарезанным яблоком.

— Ух ты, — пробормотала она, вытаскивая его и с удивлением разглядывая. Затем она улыбнулась ему. — Думаю, мне понравится иметь повара/эконома.

Джейк криво улыбнулся в ответ и, подняв брови, посмотрел мимо нее. — Сколько еще у тебя там дел, Коди?

Николь заметила, что человек в рубашке с надписью «Служба безопасности» проводил их до двери и теперь с интересом разглядывал кофейник. На вопрос Джейка, он заставил себя отвести взгляд от темной жидкости и ответил: — Я просто должен закончить одно окно и затем поработать с раздвижными стеклянными дверями. Я уже закончил дверь с ключом и два других окна. Я закончу до кофе.

Когда Джейк кивнул, мужчина вернулся в комнату и исчез из виду.

Николь вопросительно подняла брови, и Джейк объяснил: — У него сегодня днем отменили встречу. Когда он пришел сюда и осмотрелся, сказал, что может все закончить сегодня, на что я сказал ему — вперед.

— О. — Николь нахмурилась, но просто кивнула. Несмотря на ее сопротивление этой идее, она, в конце концов, обзавелась бы системой безопасности, хотя бы для того, чтобы никто не приставал к ней. Или завела бы большую собаку. Последнее время она склонялась к большой собаке. Ей было одиноко бродить в этом большом доме, и это действовало на нервы. Она поймала себя на том, что прыгает от малейшей мелочи. На самом деле за последние два дня она впервые не чувствовала себя неуютно в доме, и это потому, что у нее были Маргарет, а теперь еще и Джейк. Она предположила, что он действовал так же как большая собака, заставляя ее чувствовать себя комфортно в собственном доме.

— Я лучше пойду наверх, — вдруг сказал Джейк. — Я готовил перченый соус, когда услышал твой крик. Я снял его с плиты, прежде чем спуститься, но он может свернуться.

— Верно, — кивнула Николь, думая о перцовом соусе. Звучало жарко. Она не очень любила жару, но оставила это при себе и направилась в свой кабинет с тарелкой сыра и фруктов. Но сейчас ей было интересно, который час, если он уже начал готовить ужин.

Когда Николь вошла в студию, она взглянула на часы и поняла, что еще только два часа дня. Она проспала полтора часа. Поставьте это с четырьмя часами ранее, и будет пять с половиной. Шесть было бы лучше, но пяти с половиной вполне хватило бы. Ее пристальный взгляд скользил по Коди теперь, когда он сошел со стремянки и нес ее к раздвижным стеклянным дверям. Она посмотрела на окно, заметила маленькую белую коробочку и нахмурилась. Было три окна на задней стенке ее студии; одно большое окно центра и два более узких по бокам. Только центральное окно открывалось, но теперь на всех стояли коробки.

— Боковые окна не открываются, — начала она. — Причина…

— У них есть детекторы разбитого стекла, — объяснил Коди. — Центральная оснащена датчиком для разбивания стекла, открывания и закрывания.

— О. — Николь снова посмотрела на окна. Она не знала, что у них есть сенсоры для разбитого стекла. «Впрочем, это было умно», — подумала она. Ее взгляд вернулся к Коди, и она протянула ему тарелку с сыром и фруктами. — Сыр?

Коди ухмыльнулся и взял ломтик яблока, сыр и крекер. — Спасибо.

Николь кивнула, сама взяла кусочек яблока и поставила тарелку на стол рядом с мольбертом. — Кофе будет готов через минуту. Хотите?

— О да, пожалуйста. Это было бы здорово, — сказал он, а затем бросил фрукты, сыр и крекер в рот и направился обратно к раздвижным стеклянным дверям.

Зная, что не сможет ничего сделать, пока он не закончит и не уйдет, Николь устроилась на кушетке, чтобы съесть свой кусок яблока.

— Это красивый дом, — прокомментировал он, когда начал прикреплять еще одну белую коробку и магнитный датчик к этой двери.

— Спасибо, — пробормотала Николь, оглядывая студию. Она согласилась, что любит этот дом, и любила с самого начала.

— Значит, ваш муж должен быть очень богат, чтобы позволить себе такую роскошь. Чем он занимается?

Она на мгновение застыла от удивления, а затем сказала: — Я не замужем. Или не буду через две недели, — добавила Николь неохотно, потому что технически она все еще была замужем. Хотя, честно говоря, она никогда не чувствовала себя замужней. Она всегда думала о браке как о слиянии пары, не только их активов, но и их жизней, их мечтаний, их будущего. Они с Родольфо ничего не объединили.

— Ах. Развод, — сказал Коди и кивнул. — Значит, вы получили дом по бракоразводному соглашению?

Николь напряглась. Почему люди все время думают, что только мужчина — кормилец? Как будто женщина не могла сделать это сама. — Нет. Дом мой. Я его купила… дважды, — сухо добавила она. — Или полтора раза. Я заплатила за него, когда мы вернулись в Канаду, а потом я выкупила долю мужа, которую он получил бы после развода, потому что это считалось совместно нажитым имуществом.

Коди удивленно поднял брови. — Вы купили?

— Женщины тоже умеют делать деньги, — сухо заметила она, и он виновато покраснел.

— Извините, — пробормотал он, но его взгляд скользнул к трем покрытым холстам в комнате. — Художница?

Николь кивнула. Она всегда покрывала свои картины между сеансами. Это мешало ей смотреть на них и выявлять все недостатки, когда она не работала над ними. Она была сама себе худшим критиком. Повернувшись к Коди, она заметила: — Похоже, вы хорошо знаете Джейка.

— А, ну да. Я познакомился с ним на работе, когда он только переехал в Оттаву, — непринужденно ответил Коди. — Занимаясь одним и тем же делом, мы хорошо ладили. Пошли выпить после работы, — пожал он плечами. — Родилась дружба.

— То же самое дело? — удивленно спросила Николь. — Ты в «Службе безопасности», а он повар/эконом. Я бы не сказала, что это одно и то же.

Коди на мгновение замер, но затем продолжил работу и сказал небрежно: — Охрана дома, уборка, все дела в доме.

Николь мельком взглянула на него, но он сидел к ней спиной, и она не видела выражения его лица. Она встала. — Кофе должно быть готов. Какой вы обычно пьете?

— Просто обычный, пожалуйста, — сказал Коди, его пристальный взгляд, теперь чрезвычайно любопытный, поскольку он смотрел снова к покрытым холстам на их мольбертах.

Она намеренно не торопилась с приготовлением кофе, желая избежать лишних вопросов. В конце концов, она точно рассчитала время. Когда она вернулась в студию, Коди складывал лестницу.

— Здесь все готово, — весело сказал он, пересекая комнату с лестницей под мышкой.

Николь только улыбнулась и протянула ему кофе.

— Спасибо, — сказал он, взяв чашку свободной рукой и продолжая выходить из комнаты. — Я позволю себе вернуться к работе. Простите, что напугал вас.

— Нет проблем, — тихо ответила Николь и последовала за ним, чтобы закрыть за ним французские двери студии. Затем она, вздохнув, вернулась обратно в комнату. Она все еще чувствовала себя усталой и немного не в духе. Не лучшее психическое состояние для работы. В такие моменты она жалела, что у нее нет нормальной работы. Она не думала, что твое душевное состояние сильно влияет на работу, если ты бухгалтер или что-то в этом роде. Один плюс один все равно равняется двум, независимо от настроения. К сожалению, это не то же самое с живописью, или вероятно для любого из артистических рабочих мест, таких как музыка или писательский труд, где твое настроение может сделать тебя более критичным. Тем не менее, она подошла и сняла покрывала с холстов одно за другим, а затем отступила назад, чтобы посмотреть, что она сделала до сих пор.

Николь сразу поняла, что этот день будет не очень продуктивным. Каждый изъян, реальный или воображаемый, немедленно бросался в глаза. Она использовала слишком много красного здесь, недостаточно тени там. Не слишком ли большой нос у актрисы? И набросок Кристиана и его невесты был совершенно неправильным, слишком жестким, не отражающим любовь, которая, казалось, сияла на каждой фотографии пары.

Поморщившись, она откинула в сторону покрывала с холстов, отнесла кофе и тарелку с сыром на кушетку и села, подавленно вздохнув. Николь ненавидела, когда ее работа прерывалась. Прошлой ночью все было по-настоящему круто. Она рисовала быстро и счастливо, довольная тем, что делает, и тем, как выглядят портреты. Сегодня они все казались ей дерьмом… блек.

Похоже, это будет день «дел». В эти дни она занималась банковскими делами, покупками и прочими делами, которыми пренебрегала во время работы. Обычно было много дел: уборка, приготовление пищи, покупки, банковское дело, оплата счетов. Теперь, когда здесь был Джейк, она могла кое-что убрать из этого списка, но еще остались некоторые дела.

Она должна была пойти в банк и перевести деньги из своих сбережений в чеки, чтобы покрыть ежемесячные счета, которые придут сегодня. Она должна была сделать это вчера, но теперь было слишком поздно. На онлайн-переводы уходило двадцать четыре часа. Николь полагала, что ей следует выяснить, во сколько обойдется система безопасности, и перевести достаточно, чтобы покрыть и это. А потом она решила, что ей придется пойти за продуктами. Джейк что-то говорил о том, что может работать только с тем, что у него есть, поэтому она решила, что должна дать ему все, что ему нужно. И еще ей хотелось взять мышеловки. Всегда находились одна или две отважные мышки, которые пытались проникнуть в дом, когда наступал холод, и хотя она еще не видела ни одной, она не сомневалась, что одна или две были поблизости. Может быть, ей удастся раздобыть эти звуковые штуки, чтобы отпугнуть их, а не покупать настоящие мышеловки. Николь не любила убивать, а мыши были такими милыми маленькими пушистиками. Кроме того, с тех пор, как она увидела «Рататуй», у нее появилось отвращение к убийству этих несчастных маленьких негодяев. Хотя «Рататуй», насколько она помнила, был о крысе. Это не имело значения, мыши были просто маленькими крысами.