— Не волнуйся, мы все уладим.

Услышав это сухое заявление, Джейк замолчал и нахмурился. К счастью, в мозгу у него еще оставалось достаточно крови, чтобы понять, что надо остановиться и посмотреть, кто на него орет. Ломая их поцелуй, он повернулся с Николь, все еще удерживая ее, и всмотрелся безучастно в Данте и Томаззо.

— Как вы сюда попали? — удивленно спросил он.

— На машине, — шутливо сказал Томаззо.

— Мы остановились как раз в тот момент, когда Николь проскользнула на кухню. Увидев, как она одета, мы чуть было не попятились, чтобы дать вам время побыть наедине, но тут Томаззо заметил этого парня, — он указал на лежащего без сознания мужчину, — через кухонное окно.

— И пистолет, — добавил Томаззо.

Данте кивнул. — Поэтому мы решили, что нам лучше пойти посмотреть, что можно сделать.

— Только она держала все под контролем, пока мы шли по веранде, — добавил Томаззо, а потом улыбнулся Николь и сказал: — Отличная работа с подушкой.

— Да, — согласился Данте. — Что у тебя в этой штуке? Камни? Это точно выбило его из колеи.

— Вода, — покраснев, ответила Николь, но объяснять не стала. Джейк не дал ей шанса. Он снова повернулся к ней спиной и вышел из кухни.

— Эй, — позвал Данте. — Кто этот парень? Он один из тех, кто отравил джакузи и замарался с внедорожником?

— Да, но я не знаю, кто он, — ответил Джейк, не замедляя шага. — Так и не узнал его имени. Он просто сумасшедший, кто попытался убить одного из моих клиентов на работе. Он думает, что ангелы говорят с ним, и он должен убивать политиков и почти всех я знаю, потому что я остановил его, так что мы все должны быть в сговоре с дьяволом.

— Хм, — произнес Данте прямо у него за спиной, и Джейк усадил Николь на край кровати, затем положил руки на колени и хмуро посмотрел на мужчину, который следовал за ними.

— Нам с Николь нужно поговорить, — твердо сказал Джейк. — Иди, разберись с психом на кухне.

— Ты не собираешься говорить, — сухо сказал Данте, скользнув взглядом по Николь и улыбнувшись, — и я не виню тебя. Хороший наряд, Ники, — похвалил он.

— Спасибо, — пробормотала она, краснея.

Данте снова повернулся к Джейку. — Но говорить — это то, что ты должен сделать.

Джейк напрягся при этих торжественных словах. — Почему? О чем?

— О твоей ситуации и о том, хочет ли она быть твоей спутницей жизни, — спокойно сказал Данте. А затем продолжил: — Люциан захочет, чтобы вся эта ситуация была решена в одно и то же время, вместо того, чтобы посылать людей сделать три на одного на больного на кухне, а затем, возможно, вернуться, чтобы сделать то же самое для Николь, если она не хочет быть обращенной.

— Люциан не имеет к этому никакого отношения, — сухо сказал Джейк. — Парень в бейсболке — смертный.

— Но его цель — нет, — заметил Данте. — Или лучше сказать — цели?

Джейк чуть было не спросил, откуда он это знает, но потом понял, что мужчина прочел его мысли, когда следовал за ним сюда. Вероятно, он знал все, что видел и слышал Джейк с тех пор, как нашел на кухне мальчика в бейсболке. Итак, он знал, что этот человек хочет уничтожить его, Николь и всех, кто входил в этот дом, большинство из которых были бессмертными.

— Он болен, — тихо сказал Данте. — Его семья знает об этом и ни черта не предпринимает, но нанимает адвокатов, чтобы уберечь его от неприятностей на улицах. На этот раз они сделают то же самое, и тогда он снова будет угрозой не только тебе и Николь, но и нам, твоим родителям, Нейлу, Маргарет, Кристиану и Каро …

— Практически все, с кем он меня видел, — устало перебил Джейк.

Данте молча кивнул.

— Верно, — сухо ответил Джейк. — Тогда мне лучше поговорить с Николь. Не хочешь уйти, чтобы я мог это сделать?

Данте повернулся и вышел из комнаты.

Джейк проводил его до двери, закрыл ее, глубоко вздохнул и повернулся к Николь. Один взгляд на нее, лежащую в этом наряде на кровати, и он снова повернулся к двери. Черт! Как, черт возьми, он мог просто говорить с ней в таком виде?

— Милая, может, ты снимешь этот наряд или наденешь халат, чтобы мы могли поговорить? — спросил он с болью в голосе. Он действительно не хотел, чтобы она снимала его, он хотел заняться с ней любовью, пока она в нем… ну, без трусиков. Он хотел бы сорвать их с нее… может, зубами.

Джейк услышал, как Николь зашевелилась у него за спиной, а потом сказала: — О’кей

Выдохнув, Джейк повернулся, чтобы посмотреть на нее, и почувствовал слабость в коленях. Она сняла шляпу и надела короткий черный шелковый халат, который ни черта не скрывал в той позе, которую она приняла. Она полулежала на кровати, одна нога согнута, другая вытянута, опершись на локти, волосы и халат свисали вниз, собираясь на кровати и не прикрывая абсолютно ничего.

— Николь, пожалуйста, — слабо взмолился он. — Нам надо поговорить.

— Да, — сказала она, и он смущенно заморгал.

— Что «да»? — неуверенно спросил он.

— На все, о чем ты хочешь меня спросить, — тут же ответила Николь.

— Я хочу спросить, не согласишься ли ты хотя бы подумать о том, чтобы стать моей спутницей жизни.

— Да, — повторила она.

Джейк нахмурился. — Ты сделаешь это?

Теперь она выглядела неуверенной. — Разве я не должна сказать «да»? Ты хочешь, чтобы я сказала «нет»?

— Нет, конечно, нет, — сразу же ответил он. — Но… не требуется ли некоторое время, чтобы подумать об этом?

Раздраженно вздохнув, Николь села и подвинулась к краю кровати, халат волочился за ней. — Джейк, я только что схватилась с вооруженным психом, у меня не было ничего, кроме подушки, чтобы спасти тебе жизнь. Я вполне уверена, что мои чувства к тебе очень сильны. Она наклонила голову и криво улыбнулась. — Ты умный, я тебя уважаю, и… — В тот день, когда у внедорожника отказали тормоза, я все время думала: — Слава богу, за рулем Джейк. — Она серьезно посмотрела на него. — Я доверяю тебе свою жизнь. Я уверена, что люблю тебя. Но что более важно, ты мне нравишься.

— Это важнее любви? — весело спросил он.

Николь торжественно кивнула. — У меня есть родственники, которых я люблю, но не уважаю. Я не смогу жить с ними, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. Но тебя я люблю и уважаю. Мне нравится твое общество, и я могу представить будущее с тобой.

Джейк молча смотрел на нее. Его сердце, казалось, расширялось с каждым словом, которое она произносила, а теперь оно так распухло, что болело. Она любила и уважала его. То, как она это объяснила, было лучшим в мире.

Когда Николь вдруг встала и, повернувшись к ванной, пробормотала что-то неразборчивое, Джейк понял, что молчал слишком долго.

— Ты мне тоже нравишься, — выпалил он, хватая ее за руку, чтобы остановить.

Николь помедлила, потом медленно повернулась, все еще неуверенно глядя на него. — Неужели?

— О, да, правда, — заверил ее Джейк, прижимая к груди, чтобы обнять и прижать к себе. — Я хочу, чтобы ты была со мной. Мне нравится твой талант, твой ум, твое чувство юмора, твое тело, — его руки начали двигаться по ее спине и ягодицам, когда он продолжил, — твоя страсть, — он стянул халат с ее плеч, оставив ее в одном сексуальном наряде, и заставил ее повернуться, чтобы лучше рассмотреть, когда он добавил, — твой вкус в одежде. Черт возьми, это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.

— Я хотела извиниться за то, что была резка с тобой, потому что ты подозревал моего брата. Он был лучшим подозреваемым, — призналась она.

— Но не преступником, — сухо заметил Джейк, а затем легко провел пальцем по шнурку на груди между узкими полосками черной кожи, которые удерживали вместе почти прозрачные обрывки верха. — И если это твоя идея извинений, то она чертовски хороша, и мне это в тебе тоже нравится.

Николь, задыхаясь, рассмеялась и задрожала под его прикосновением, ее соски затвердели под тонкой тканью. При виде этого у него потекли слюнки, но он не смог сдержаться и спросил: — Ты уверена, что ты готова быть моей спутницей жизни?

— Если это означает, что ты будешь заставлять меня чувствовать себя так в течение следующего столетия или двух, тогда определенно.

Когда Джейк сделал паузу и нахмурился с беспокойством в ответ, Николь вздохнула и подняла руки, чтобы подставить свое лицо, говоря торжественно: — Джейк, я никогда не была сильна в выборе мужчин. Мой муж и все парни, с которыми я встречалась, были сопляки. Но твоя мать уверяет меня, что наночастицы никогда не ошибаются и что ты хороший человек. Может быть, это просто потому, что я так хочу, но я верю ей, и это заставляет меня впервые в жизни почувствовать, что мои инстинкты правы, и мы будем работать. Что на этот раз моя любовь была отдана правильному человеку. Так…

Она легонько поцеловала его в губы. — Да, я уверена, что хочу быть твоей спутницей жизни.

— Ты знаешь, что это значит — стать одной из нас? — торжественно добавил Джейк.

Николь подняла глаза, на ее лице промелькнула неуверенность, заставившая его задержать дыхание, но затем она расправила плечи и кивнула. Почувствовав облегчение, Джейк схватил ее за талию и бросил на кровать. Николь приземлилась, взвизгнув и подпрыгнув, а затем поднялась, чтобы посмотреть, как он срывает с себя футболку и джинсы скорее поспешно, чем грациозно. Он не мог снять их достаточно быстро. Они поговорили, согласилась она, и теперь он намерен принять ее извинения и заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не сможет стоять прямо. Ну, хорошо, пока они оба не потеряют сознание, что должно быть около двух или трех секунд. Джейк не думал, что продержится дольше, и мог только радоваться, что наночастицы обеспечат ей такое же удовольствие, как и ему.

— Будет больно?

Джейк прыгал на одной ноге, стаскивая носок, когда Николь спросила его об этом с трепетом. Выпрямившись, с носком в руке, он неуверенно посмотрел на нее, а затем его мозг прояснился. С его мыслями о том, чтобы заняться с ней любовью, он думал, что она спрашивает, будет ли больно от секса. Но у них уже был секс. Он понял, что она имела в виду обращение. Джейк заколебался, вспоминая свое собственное обращение. Его ударили ножом в грудь, которая болела как сумасшедшая, а потом он потерял сознание и проснулся через несколько дней, чувствуя себя так, будто его оставили на солнце пустыни на несколько дней. Его мучила невероятная жажда, но, насколько он помнил, боли не было.