Пасхальное чудо

   Робкий солнечный луч, пробившийся из-за грозовых облаков, засверкал на куполах церквей и соборов матушки Москвы. Первопрестольная просыпалась рано, дворники   богатых усадеб  в Немецкой слободе подметали и поливали дорожки, рабочий люд спешил на заводы и фабрики, коих в округе все прибавлялось.Справные хозяева из окрестных селений везли на Немецкий рынок снедь и другие товары. Кремль с древней площадью, стремящиеся в небо кресты храмов и помпезные дворцы, улочки с уютными домиками, садами - в это совершенство, вчерашний недоросль Алеша, влюбился с первого взгляда.

Казалось еще вчера, он, сдав экстерном, экзамены за гимназический курс подал прошение о приеме в Императорское училище. И вот уже почти пролетел первый учебный год.

Алеша, милый юноша с пухлыми губами и смешными золотистыми кудряшками, которые тщетно пытался выпрямить. Ростом выше среднего, почти гренадерского, с широкими плечами, с легким рыжим пушком над верхней губой.
Вчера наступила великая Пасха, а сегодня, в первый день Светлой седмицы  Алексей отстоял Божественную литургию в церкви святой Марии Магдалины, при училище. «Христос воскрес!» — возвещает Иван Великий в Кремле, «Воистину воскрес!» — вторят ему все «сорок сороков» московских церквей. 

С утра еще было прохладно, а к обеду стало жарко, в этом году весна была сродни лету. Когда пошли вокруг храма крестным ходом с зажженными свечами, в зимнем кителе стало душно и жарко. Наконец-то можно будет переодеться в  новую летнюю форму, что Алеша и решил сделать, вернувшись с богослужения.

Юноша с восторгом примерял перед зеркалом шитое на заказ студенческое парусиновое полупальто  с блестящими пуговицами и наплечными знаками. И новый картуз с кокардой училища, в котором  Алешу восхищали, перекрещенные молот и разводной французский ключ.

Хозяйка квартиры, опрятная вдова стряпчего Глафира Тихоновна, уже устала его звать разговляться.

В зале  дожидался  украшенный ажурной скатертью стол с гастрономическими изысками: куличи, творожная пасха с орехами, заливное из судака, буженина  с хреном, пирог с визигой, и конечно крашенные в цвета радости, пасхальные яйца.

- Христос Воскрес, Алешенька!- И пожилая хозяйка обняла постояльца.

- Воистину воскрес, Глафира Тихоновна,- юноша, который был на две головы выше старушки, наклонился, чтобы похристосоваться.

По традиции разбили яйца одно о другое, здесь победа была на стороне возраста и опыта. Посмеялись. Алеша, отведав всего понемногу, дождался, когда хозяйка пойдет отдыхать после ночного бдения.

Аграфена Тихоновна, ушла, а юноша надел картуз, и, покрутившись перед зеркалом, устремился прочь со двора.
— Я гулять, обедать не буду!- прокричал Алексей хозяйке.
Дом, где студент снимал комнату, был близко от училища, на правом берегу реки Яузы, в Ириинском переулке, что недалеко от  храма святой великомученицы Ирины.

Глафира Ивановна, была тихой старушкой, ее приходящая помощница Луша, тоже не докучала студенту расспросами. Домик этот, утопающий в зелени, рекомендовал папенькин стряпчий, знавший Глафиру Тихоновну,  и ее усопшего супруга, много лет.

И действительно, комната всегда была чисто прибрана, белье сверкало белизной. А  пирожки, Луша, пекла такие отменные, что Алеша, за полгода учебы, из нескладного хлюпика, превратился в статного молодого человека,  с румянцем во все щеки.
 Юноша вдохнул воздух свободы, и город поманил к себе прогулками в Лефортовском  парке, с  его благорастворенным эфиром, с цветущей сиренью, тюльпанами, гиацинтами и ландышами. В парке первого кадетского корпуса, по случаю праздника  играл  духовой оркестр. Правда, туда безопаснее было пойти без формы, кадеты студентов не жаловали. Чтобы сократить путь, Алеша решил пройти через Немецкий рынок, где уже шла бойкая торговля. Трактиры и чайные наперегонки завлекали запахом свежих пирогов и жареных грибов. Немецкий рынок, славился  всех видов дичью и мясом. Любая рыба, всяческая гастрономия, фрукты — от яблока до кокосового ореха, десятки сортов чая. Лавки, в которых можно было найти все, как для богатых гурманов, так и для бедных мастеровых.

Между прилавков шныряли юркие мальчишки, с подозрительно хитрыми физиономиями, присматривающие  клиентов в знаменитый, всяческими непотребствами, трактир «Амстердам». Перед великим  праздником  Алеша получил в банке содержание от отца, поэтому сегодня очень зорко поглядывал по сторонам. Правда, ассигнации были надежно спрятаны за пазухой мундира, и только мелочь позвякивала в карманах брюк.
— Ой, дяденька, что вы творите, да разве так можно? — Прелестный девичий голос полный боли и отчаяния, звал на помощь, и студент, конечно, поспешил на выручку незнакомке. 
У крайнего торгового ряда при самом выходе с рынка стоял мужик, похожий на мясника или вышибалу в трактире. А рядом с прилавком стояли две гимназистки старших классов в коричневых форменных платьях, недалеко с недовольно - страдальческим выражением лица, прохаживалась пожилая гувернантка. По причине теплой ясной погоды шляпки девушек болтались за спиной, и видно было, что гимназистки очень разные.
Одна была со смоляными косами, другая с золотистыми. Наконец девушки обернулись, и  Алеша увидел в руках у блондинки маленького щенка. Собачка, похожая на спаниеля, дрожала от холода и страха, с ее шерсти на черный передник гимназистки падали капли. 
— Берите барышни, рупь всего, а грех с души снимите, — громыхал голос продавца.
Теперь,  студент рассмотрел девушек внимательнее. Чернявая была невысокого росточка, с яркими пухлыми губками, а круглое ее личико обрамляли мелкие задорные кудряшки. Вторая девушка была высокой, почти как сам Леша, на кипенно-белой коже горел румянец возмущения. Алексей взглянул в ее серые, затененные темными ресницами глаза, и вдруг понял, что просто не жил до этого дня. Голова его закружилась, и он даже не сразу осознал, кто так бесцеремонно  дергает его за рукав.
Оказалось, это была брюнетка.
— Рупь! — снова протрубил хозяин щенка.
Девушки умоляюще смотрели на юношу.
Головокружение почти прошло, студент стал торговаться:  
— Полтинник!

— Шестьдесят!

— Восемьдесят.
— Ни мне, ни Вам, барин. Семьдесят.
Студент достал монеты.
Блондинка закутала щенка в чистую тряпицу, поданную продавцом, и положила скулящее создание прямо Алеше в руки.
Юноша замер, а гимназистки, смеясь и весело обсуждая происшествие,  устремились к выходу. У дороги их ждала коляска, в которой уже  сидела строгая гувернантка.
 —  Трогай! — услышал студент очаровательный голос блондинки.
 Алеша покинул базар и уныло шел по улице вдоль реки. Что делать со щенком он не знал, и было очень жалко новый китель, который успел пометить спаниель.
 Но вот пролетка остановилась, и студент был вознагражден за свои страдания.
На тротуар упала скомканная бумажка, и юноша по наитию кинулся к ней.  «"Частная женская классическая гимназия" Зинаиды Денисовны Перепёлкиной, Посланниковая улица, четырнадцать часов». Эти простые  слова навсегда изменили Алешину жизнь. Молодой человек был так взволнован, ему хотелось непременно куда-то бежать, совершать подвиги, но успокоившись, студент решил  зайти в модную кондитерскую пани Евы в Лефортово и купить понравившейся девушке сладкий подарок.