— Данте, какого чёрта? — сердито требую я. — Это не смешно! Совсем не смешно!

Он выглядит смущенным, а затем пораженным, когда понимает, что я действительно зла на него. Сильно и абсолютно зла. И на него за самую глупую и старую шалость в мире, и на саму себя за то, что купилась на неё.

О-Боже-я-такая-идиотка.

Я пытаюсь заставить своё сердце замедлиться, прежде чем стану первым в истории мира семнадцатилетним человеком, который умрёт от сердечного приступа во время ненастоящего нападения акулы. Я определенно не хочу, чтобы это было высечено на моём надгробном камне.

Здесь лежит Риз Эллис: Тупица.

— Прости, — быстро говорит мне Данте и тянется ко мне. Я отталкиваю его, всё ещё пребывая в ярости.

— Мне действительно жаль, — говорит он снова, подплывая ко мне.

Даже насквозь промокший, он великолепен. Может быть, даже больше, чем когда он сухой, если это вообще возможно. Вода стекает по его чётко обозначенным мышцам, солнце ловит блики в его волосах. Его голубые глаза раскаиваются, лицо выражает извинение. Его точёный подбородок, грудь, твердая как камень... Стоп. Я не хочу обращать на это внимание прямо сейчас.

Я в бешенстве, напоминаю я себе. Серьезно зла.

Он протягивает руку к моей, и на этот раз его длинные пальцы обхватывают моё запястье и тянут меня к нему. Он прячет меня в своих объятиях, искренних объятиях, и крепко держит.

И я больше не злюсь.

Тело Данте длинное и стройное, его руки сильные и выпуклые и обернуты вокруг меня прямо сейчас. Он мокрый и скользкий, и я воспламеняюсь внутри себя. Он пахнет мылом, солью, солнцем, и я не могу дышать.

Святые обезьянки.

Мы дрейфуем на воде, и Данте снова говорит мне, как ему жаль. Ему холодно и мне тоже. Губы начинают дрожать, потому что я замерзаю. А ещё я взволнована, потому что самый красивый парень в мире обнимает меня.

Данте смотрит мне в глаза, его руки всё ещё обвиваются вокруг моих плеч, прижимая меня к груди. Я чувствую, как каждый его дюйм прижимается ко мне — каждый дюйм — и я могу умереть. Тяжёлой смертью.

— Я глупец, — говорит он со своим суперсексуальным акцентом. — Риз, я не представлял, как сильно ты боишься акул. Это была глупая шутка, и я заглажу свою вину, хорошо?

Он серьёзно смотрит мне в глаза, его лицо такое милое, красивое и искреннее. Как я могу злиться на него, когда он такой невероятно милый и искренний?

Я не могу.

Вместо этого я киваю.

— Всё хорошо, — шепчу я.

Он крепче обнимает меня, когда мы отталкиваемся, чтобы быть над поверхностью воды, и я наслаждаюсь твердостью его тела и тем, как каждая мышца его груди пульсирует в ответ его движениям.

Он наклоняет голову, и я думаю... я почти уверена... я знаю... он поцелует меня.

Но вместо этого он отряхивает пальцы от воды и поправляет ремешок моей маски, выпрямляя его в том месте, где он был изогнут.

Я неровно дышу и немного отплываю от него, как обычный человек, как будто я не та, чей разум помутнел от близости Данте Гилиберти.

— Почему ты не надел маску? — спрашиваю я.

Мой голос звучит немного в нос из-за моей дурацкой маски. Я решаю, что не хочу выглядеть как Дарт Вейдер, и снимаю её. Я больше не собираюсь нырять с маской и трубкой.

Данте смеётся.

— Я не начинающий пловец, — отвечает он. — Я пришёл, чтобы найти тебя.

— Как ты узнал, где меня искать? — спрашиваю я.

Он выглядит забавляющимся.

— Серьёзно? — наигранно спрашивает он. — Это одно из немногих преимуществ работы моего отца. Я знаю всё, что происходит в Кабрере.

Я прищуриваю глаза.

— Кто-то следит за мной?

Он выглядит виноватым.

— Эм. Возможно, я назначил для тебя одного из своих охранников. Только пока ты здесь, конечно. Я имею в виду, ты под моей ответственностью, и я не могу позволить, чтобы с тобой что-то случилось.

— Потому что здесь, в раю, высокий уровень преступности? — спрашиваю я, в мой голос переполняет сарказм. Данте выглядит отчитанным, и я должна признать, это было мило, то, что он сделал в странной манере сталкера. В любом случае, я чувствую себя защищенной.

— Я в порядке, — добавляю я. — Я не бешусь. Но ты можешь больше этого не делать? Я не хочу, чтобы за мной следили.

Он лениво улыбается и переворачивается, чтобы плыть на спине.

— Тогда, чтобы ты оставался в безопасности, тебе придется постоянно оставаться со мной, — говорит он. — В интересах твоей же безопасности.

И вот опять электричество в воздухе между нами. Оно практически трещит, и моё сердце трепещет.

— Ты согласна с моими условиями? — спрашивает Данте шутливо. Или нет? — Если тебе не нужен охранник, ты должна позволить мне сопровождать тебя. Везде. В любое время.

В мире определенно есть вещи и похуже. Я не уверена, преувеличивает он или шутит, но я все равно киваю и борюсь с желанием броситься в его объятия.

Но я сопротивляюсь импульсу. Вместо этого мы начинаем шутить об акулах, и он исполняет песню из фильма Челюсти и гоняется за мной по воде со своим глупым плавником, сделанным из его рук. На этот раз это забавно.

Очень забавно.

И я определенно сомневаюсь в здравом уме сумасшедшей старушки, которая сегодня продала нам шоколад.

Потому что я серьезно сомневаюсь в своей способности защитить своё сердце.

Я недостаточно сильна.