Всё, что она купила, чёрного цвета.

Я снова поднимаю на неё глаза. Она просто не похожа на готическую девушку.

— Пытаешься изменить свой образ? — с любопытством спрашиваю я. Она широко улыбается.

— Как ты узнала?

— Просто предположила. Но почему?

Она пожимает плечами.

— Не знаю. Наверное, чтобы немного встряхнуться. Чтобы мои родители не расслаблялись.

Я киваю.

— Думаю, это неплохая причина, как и любая другая.

Мия собирается ответить, но вдруг закатывает глаза.

— Тьфу ты. Стерва на 9 часов.

— Что? — я пристально смотрю на неё, и она тянет меня за руку обратно в магазин. Я поворачиваюсь и вижу Элену и двух других девушек, прогуливающихся по тротуару.

— О.

Я слышу, как они уходят, болтая и делая замечания, не вызывающие ничего, кроме ненависти. Я не понимаю, что Данте нашёл в ней, и спрашиваю об этом Мию.

— Я не знаю, — задумчиво отвечает она, кусая нижнюю губу. — Не знаю, видит ли он в ней хоть что-то, если честно. Иногда они вместе, а иногда нет. Думаю, это просто удобно. Их семьи практически объединены. И потом, конечно, их отцы ожидают, что когда-нибудь их семьи, действительно, соединятся.

— Какой сейчас год? — заявляю я. — 1623? Люди больше не женятся, чтобы объединить семьи.

— Может быть в Америке, — смотрит на меня Мия. — Но ты не в Америке.

— Как будто я не знаю, — бормочу я.

А потом, когда Элена и две её подружки оказываются в нескольких шагах от нас, мой телефон звонит. Я смотрю на него — на экране горит имя «Бекка Клайн», её лицо в форме сердца улыбается мне. И моё сердце останавливается, потому что я знаю, что должна ответить на звонок, хотя сейчас не время. И не место.

Но я должна.

Я снимаю трубку.

— Алло?

— Итак, — голос Бекки холоден, как лёд. Холодный, как никогда раньше. Никогда. — Ты влюблена в моего парня. Ты была влюблена в моего парня много лет. И ты мне ничего не сказала. Что же ты за друг такой?

— Бекка, это не то, что ты думаешь, — говорю я. — Действительно. Я была влюблена в Квинна какое-то время? Ответ «да». Я когда-нибудь вела себя так, как неуместно твоему лучшему другу? Ответ «нет». Никогда в жизни, никогда. Я бы не стала этого делать.

— Если бы это было такое невинное увлечение, ты бы сказала мне, — обвиняет Бекка, и в её голосе звучит... упрёк. И я злюсь. И мне нечем защититься.

— Я знаю, — признаюсь я. — Это правда. Я была влюблена в него целую вечность. Но я не хотела тебе говорить, потому что, как я могла такое сказать? Я никогда не намеревалась действовать или допустить, чтобы кто-то об этом узнал когда-либо. Если бы ты не прочла мой дневник, ты бы тоже ничего не знала.

— Перестань мне указывать, — огрызается она, я буквально чувствую лёд в её голосе. — Я случайно наткнулась на твой дневник. Должна ли я была его прочитать? Нет. Но я не ожидала, что прочту нечто такое. Никогда. Ты всегда была единственным человеком в моей жизни, на которого я могла рассчитывать. И я думаю, что это больнее всего. Теперь я знаю, что не могу тебе доверять. Я никому не могу доверять.

Она начинает плакать, и это разбивает мне сердце.

— Бекка, пожалуйста, не плачь. Я не хотела причинить тебе боль. Клянусь. Я лучше умру, чем сделаю больно тебе. Ты — моя лучшая подруга, вот почему я не сказала тебе об этом. Это потому, что я не хочу обидеть тебя. Клянусь, мне больше не нравится Квинн, так что тебе не о чем беспокоиться. Я встретила здесь кое-кого, и он потрясающий. И тебе не придётся беспокоиться обо мне и Квинне. Обещаю.

— Твои обещания ничего не значат, — обрывает она. — И мне не за чем беспокоиться о тебе и Квинне. Нет никаких тебя и Квинна. Так же, как нет тебя и меня. Больше нет.

Я хочу ответить, но понимаю, что она отключилась. Впервые за всю историю наших отношений Бекка бросила трубку. Думаю, она меня ненавидит. И я с трудом могу это вынести.

— Ты в порядке? — спрашивает Мия с беспокойством.

Густая чёрная подводка Мии для глаз расплывается на жаре, и я понимаю, что она всё это время стояла рядом. Я так увлеклась своим драматичным телефонным звонком, что даже не поняла этого. Так же, как я не заметила, что Элена и её подружки остановились и уставились на меня. И подслушивали мой разговор. Изумрудно-зелёные глаза Элены опасно сверкают, когда встречаются с моими, и я знаю, что она слышала каждое слово.

— Итак, — холодно говорит Элена, перекидывая свои идеальные волосы через своё идеальное плечо. — С кем же ты познакомилась здесь, в Кабрере, Риз? Я знаю, что ты говорила не о Данте. Потому что иначе я с радостью выцарапаю твои жалкие провинциальные глазки прежде, чем ты даже начнёшь мечтать о Данте. Ты меня поняла? Данте — мой. Он всегда будет моим. У тебя нет шансов, деревенская девчонка.

Я молча киваю, потому что не знаю, что ещё делать. Потому что у меня нет сил спорить или бороться. Мой лучший друг только что выпотрошила меня через мой мобильник.

— Я рада, что мы поняли друг друга, — говорит Элена, затем поворачивается на своих идеальных высоких каблуках и уходит.

Полная. И абсолютная. Сучка.