А вот Геенна Огненная — бывшая мусорная свалка в овраге под крепостной стеной — она реальна, как реальна та подземная геенна, в которой сподобился и я пережить незабываемый страх, нечеловеческую боль, неземной мрак безнадежности. Утратив благодать творчества, бывший архангел, сброшенный с небес Архистратигом Михаилом, устроил подземное царство наподобие небесного, только со знаком минус, то есть вместо небесного света — мрак преисподней, вместо блаженства — мучения, вместо божественной любви — адская злоба. Когда-то нечестивый царь устроил в этом овраге жертвенник, здесь в угоду идолу сжигались младенцы. Потом пришел другой царь, разрушил жертвенник, место «испоганил», сделав мусорной свалкой, и уже не живые младенцы, а мертвецы и павшие животные бросались в овраг на сожжение. Вот и подземная мусорная свалка — геенна огненная — стала местом сжигания омертвевших душ неверующих людей, отвернувшихся от Бога, предавших Любовь, избравших сознательно ненависть, блуд, ложь, гордость.

Нынешний Иерусалим насквозь пропитан духом наживы, по улице Скорби — Виа Долореса — мы шли как по рынку, не всегда успешно уворачиваясь от загребущих рук, оглушенные требованиями денег, денег. О, Иерусалим, побивающий пророков, избивал и нас. На ум взошли слова из Откровения Иоанна Богослова: «Содом и Египет, идеже и Господь наш распят бысть» — распинал и нас.

Однако вернемся к сумбурной поездке в Иерусалим. «Я слышу — рвется связь времен, Я слышу — мир пришел в движенье!» Получилась она странной: по часу мы стояли в Тель-Авиве на автовокзале, на заправке с музеем Элвиса Пресли, у Стены Плача, на развалинах древней синагоги, в магазине с сувенирами, и по 15-30 минут уделили Храму Рождества Христова в Вифлееме и Храму Гроба Господня. Только из окна автобуса нам показали Гефсиманский сад и гору Вознесения. Ни единого слова о чудесах, пасхальном возжжении свечей от Благодатного огня... А в саму Кувуклию, где находится плита с Гроба Господня, нас не впустили — там началась служба.

По пути в Иерусалим нас на обед завезли в киббуц (колхоз), который специализируется на обслуживании туристов. Молодые евреи, приехавшие сюда из разных стран, ловко работали в ресторане. Причем, я даже угадывал, откуда они сюда приехали: из России, Америки или, скажем, из Ирана. Обычно, в таких киббуцах молодые эмигранты зарабатывают себе какие-то стартовые деньги для дальнейшего выживания. Раньше из киббуца выйти было сложно, но в последнее время порядки упростились. Трудно сравнить этот киббуц с нашим колхозом. Изысканная чистота, европейский порядок, вежливые работящие отлично одетые люди. Конечно, понятно было, что вся эта красота дается кропотливым упорным трудом.

У Стены Плача, разделенной на мужскую и дамскую части оградой, иудеи молились, качаясь, лицом к древним камням. В щелях оставлены записки. Гид сказала, что эта стена — все, что осталось от громадного дворца Ирода. Иудеям после разрушения Иерусалима римлянами в 70-м году по предсказанию Христа разрешалось только один день в году приезжать сюда и молиться. Тут они и оплакивали свою горькую судьбу. Впрочем, все согласно пророчествам, дорогие, вам ли их не знать...

Гид сказала, что в этом месте Магомет, основатель Ислама, был вознесен на седьмое небо. «Интересно кем», — мелькнуло в моей голове. Что в этих святых местах одна молитва приравнивается к тысяче. «И в синагогах?» — снова блеснуло во мне.

Дальше на горе Сион мы посетили пустую гробницу Давида и древние развалины синагоги. Здесь все было без спешки и суеты.

Затем мы быстренько минут на пять заглянули в зал Тайной Вечери и в Церковь Гробницы Девы Марии. Гид сказала, что «хоть и считаются эти места святыми, но историки до сих пор оспаривают правильность их местонахождения». О могиле Давида она такого не говорила.

Проходили мы мимо Купальни Вифезда, где омывались перед жертвоприношением овцы на Пасху. Это здесь по этим тысячелетним камням текли реки крови бедных животных. Здесь Христос сказал, что не жертвы Он хочет, а милости. Здесь Иисус исцелил калеку.

Но вот мы вышли на Улицу Скорби, по которой Иисус Христос нес Крест наших грехов. «...Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его», — с улыбкой цитировала гид, не замечая, что она сейчас избивает меня своим пренебрежением. Я отошел в сторону и молился о даровании мне спокойствия. Шел я по этой Улице, меня толкали шумные торговцы и толпы встречных туристов, шел я по камням, по которым ступал под тяжкой ношей Христос, и также скорбно и тяжело было на душе моей. Это ради нас, вот таких, принять мучения?..

Здесь Пилат представил Иисуса на суд толпы («Се Человек»), и озверевшая толпа кричала: «Распни Его! Распни!» Здесь солдаты играли в кости на одежду Христа. Здесь Он упал. Здесь Он встретился с матерью Своей. Здесь Симеон Киринеянин возложил Крест на себя и нес Его за Иисусом на Голгофу. Здесь по преданию Вероника отерла святое Лицо и запечатлела навечно Нерукотворный Лик Его...

Вот мы и вышли на небольшую площадь перед Храмом Гроба Господня. Сейчас это здание поделено между общинами православных греков, римских католиков, армян, коптов, сирийцев и эфиопов. Перед входом — та самая треснутая колонна, с оплавленными краями. Сразу у входа внутри Храма — камень помазания, длинная плита из розового известняка, на котором оплакивала Его мать и Никодим, «приходивший прежде к Иисусу ночью, и принес состав из смирны и алоя, литр около ста. Итак они взяли Тело Иисуса и обвили его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают иудеи...» (От Иоанна, 19; 39-40).

Затем мы спустились в подземелье. Здесь тюрьма, где Иисус провел ночь после ареста. Здесь же могила прачеловека Адама, могила Иосифа Аримафейского («Он, купив плащаницу, и сняв Его, обвил плащаницей и положил Его во гробе, который был высечен в скале; и привалил камень к двери гроба...» (От Марка, 15; 42-43,46). В одной из пещер у древней иконы стояла на коленях монахиня в черной рясе. Боже, какое светлое и красивое, спокойное и благостное лицо! Как я хотел удрать от этой шумной группы и также уединиться в пещере и предстать перед Ним и ощутить Его здесь близкое присутствие. Но, гид гнала нас дальше.

Вот Часовня Распятия с иконами в человеческий рост. Под стеклом трещина в скале от землетрясения: «Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух. И вот завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли...» (От Матф. 27; 50-53)

Вот оно!.. Эта трещина в скале — зримый, ощутимый, вещественный знак исторического факта. Впился в нее глазами как клещ. Мне показалось на миг, будто из щели, прорезавшей чрево земли до адского дна, полыхнуло огнем лавы. Стоял окаменевший, не мог сдвинуться. Юра тронул меня за локоть — что с тобой? Поняв, что я во власти мистических переживаний, отступил, только плечом сдерживал напор толпы. Перевёл взор в сторону Распятия. Промелькнула сцена с явлением Креста, воскрешение мертвеца, коснувшегося реальной силы.

«Хотя святая царица Елена к этому времени была уже в преклонных годах, она с воодушевлением взялась за исполнение поручения. Языческие капища и идольские статуи, наполнявшие Иерусалим, царица повелела уничтожить. Разыскивая Животворящий Крест, она расспрашивала христиан и иудеев, но долгое время ее поиски оставались безуспешными. Наконец, ей указали на одного старого еврея по имени Иуда, который сообщил, что Крест зарыт там, где стоит капище Венеры. Капище разрушили и, совершив молитву, начали копать землю. Вскоре были обнаружены Гроб Господень и неподалеку от него три креста, дощечка с надписью, сделанной по приказанию Пилата, и четыре гвоздя, пронзившие Тело Господа. Чтобы узнать, на котором из трех крестов был распят Спаситель, Патриарх Макарий поочередно возложил кресты на покойника. Когда был возложен Крест Господень, мертвец ожил. Увидев воскресшего, все убедились, что найден Животворящий Крест. Христиане, в бесчисленном множестве пришедшие поклониться Святому Кресту, просили святителя Макария поднять, воздвигнуть Крест, чтобы все могли, хотя издали, благоговейно созерцать Его. Тогда Патриарх и другие духовные лица начали высоко поднимать Святой Крест, а народ, взывая: "Господи, помилуй", благоговейно поклонялся Честному Древу. Это торжественное событие произошло в 326 году».

(Слово на Праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, 27 сентября)

Под мраморной плитой в нише я встал на колени и коснулся рукой серебряного кольца, которое обозначает место крепления Креста. «Прости нас грешных, Господи!» У греческого батюшки купил свечи и поставил их одну — о здравии всех моих ближних и дальних, одну — об упокоении моих дорогих покойников. И сразу спокойно и тепло стало на душе. Отошла на время суета, ушла из сердца черная тоска. «Спасибо, Господи, что я пришел к Тебе. Как же душа болела без Тебя!»

В центре величественной ротонды Воскресения в лесах стояла Кувуклия — Святая Гробница. Вокруг толпились сотни паломников и туристов. Но там началась служба, нас внутрь не впустили. Тут к нам подбежал шустрый араб и потянул нас к задней стене Кувуклии. Там, оказывается, тоже есть кусок плиты с Гроба Господня. И мы выстроились в очередь, приготовив деньги. Араб и греческий молодой священник пропускали нас в нишу, мы касались плиты и за десять долларов получали пучок свечей и набор с освященными водой, землей и елеем. Но в этой суете и толчее я не испытал того, чего ожидал...

Гид снова торопила нас на выход. Мы шли по древним улочкам, и я все высматривал мизерный клочок земли, чтобы взять с собой хоть горсточку. Но нет здесь среди плит и камней земли. Нет.