Глава 21

— Мама, я бы хотел пригласить Спенсера и его отца завтра на ужин, — сказал Аарон за ужином в тот вечер, пока его мать готовила бургеры у плиты. Накрытое блюдо с запечёнными бобами оставалось на плите, чтобы не остыло. В кухне витал запах хлеба, патоки и солнечного света, и Аарон думал, как много времени прошло с тех пор, как он смотрел на еду прямо.

— Аарон, мы только что отправили ему судебные документы. Это не лучшая идея, — она не отворачивалась от плиты, но напряглась, перекладывая очередной готовый бургер на тарелку. Аллен и Антони уже ели за столом, наблюдая за разговором. На мгновение Аарон обрадовался, что у отца поздняя встреча, потому что спорить было легче, когда на него не наседали со всех сторон.

— Я прошу только об ужине и разговоре, — Аарон отнёс свою тарелку к столу и сел напротив братьев, которые усердно ели и смотрели куда угодно, только не на него. Мать вздохнула и выключила плиту, прежде чем сесть во главе стола, рядом с Аароном. Себе она тарелку не взяла.

— Я знаю, сладкий, но это не заставит нас передумать в пользу того, чтобы он тебя лечил, — она начала тянуться к руке Аарона, а затем остановилось. Он хотел сказать ей, что всё в порядке, что она может до него дотронуться, но злость и гордость его остановили. Аарон не хотел успокаивать мать, когда она даже не слушала то, что было для него действительно важно. Уже давно в его жизни ничего не было так важно.

— Проблем ведь не будет, если я их приглашу? — спросил он.

Он пытался сохранять на лице невинное выражение, но она не купилась.

— Проблема будет. Это будет неловко.

— Вся моя жизнь была неловкой, — Аарон оттолкнул свою тарелку, съев бургер за несколько больших укусов. Он выпил газировку, когда не услышал от матери ответ. В комнате оставалась тишина. Аллен и Антони оба ели медленнее, чем Аарон когда-либо видел раньше, и продолжали наблюдать за ситуацией. Наконец, после долгой, почти невыносимой тишины, кто-то заговорил, и это была не мать.

— Мам, Аарон нашёл терапевта, потому что мы слышали, как вы с папой говорили о том, чтобы отослать его куда-нибудь. Прости, но это не честно. Аарон должен участвовать в обсуждении ситуации с этим доктором, которого нашёл, — тихо сказал Аллен. Через мгновение он поднял взгляд от своей тарелки и посмотрел в лицо матери. Мишель повернулась к своему самому младшему сыну.

— Полагаю, у тебя тоже есть мнение, — подтолкнула она.

Антони посмотрел на Аарона, затем на Аллена и наконец за свою мать.

— Я просто хочу, чтобы Аарон снова был счастлив, мама.

Миссис Даунинг забрала пустые тарелки у трёх своих сыновей и составила у раковины. Затем вернулась за блюдом, затем за стаканами, не говоря ни слова, пока собирала посуду. Аарон ждал, не смущаясь её молчания. Его братья тоже ждали, и Аарон ценил их поддержку больше, чем мог выразить словами. Мать включила воду и начала споласкивать посуду. Через минуту Аарон присоединился к ней и убрал всё в посудомойку. Блюдо на дно, тарелки слева, стаканы наверх, столовые приборы в корзинку. Они продолжали, молча споласкивая и загружая посудомойку. Мишель даже не смотрела на Аарона, протягивая ему каждый предмет посуды, но он продолжал ждать, потому что был намного упрямее её.

Просто на какое-то время он об этом забыл.

Расставив всю посуду в посудомоечной машине, Аарон добавил мыла, закрыл дверцу и включил систему. Прислонившись к тумбочке, Аарон наблюдал, как его мать вытирает плиту и раковину. Нетерпеливость взяла над ним верх, и он чуть было не задал очередной вопрос о приглашении Спенсера и его отца, но Мишель ответила раньше, чем он успел заговорить.

— Хорошо, приглашай их на ужин. Моё мнение от этого не изменится, но, может быть, мы сможем изменить твоё.

***

Аарон провёл большую часть дня в своей комнате, пытаясь сосредоточиться на книге, которую предложил ему почитать доктор Томас. После того, как третий раз прочитал о возвращении своей сексуальности, он бросил книгу на кровать и проверил время на телефоне. Спенсер и его отец придут на ужин через полчаса. Аарон чувствовал с первого этажа запах чего-то чесночного. Так как он решил после завтрака остаться в своей комнате и почитать, он не думал спускаться на ланч, но был удивлён, что мать не стала на этом настаивать.

Сменив свою футболку на майку-поло с длинным рукавом, Аарон причесал волосы и почистил зубы, решив подождать внизу. Аллен всё ещё не понимал, как общаться со Спенсером. Он продолжал кричать или говорил очень медленно. Иногда даже дико жестикулировал, что обычно смущало их всех.

Как только Аарон дошёл до лестницы, раздался звонок в дверь. Они пришли раньше. Аарон перепрыгивал по две ступеньки за раз, и ему удалось добраться до двери раньше Аллена, который вместо этого свернул в семейную комнату. С тихой мольбой любому богу, который его сейчас слушал, Аарон открыл дверь. Спенсер стоял прямо перед отцом, и Аарон мог сказать, что его парень приложил немало усилий. Его волосы, которые обычно представляли собой дикую путаницу кудрей, были уложены и свободно обрамляли его лицо. Вместо обычной футболки на нём была бирюзовая рубашка, которая подчёркивала зеленый цвет его глаз. Аарон долгое время смотрел на него, пока не опомнился и не пригласил гостей в дом. Стоя в стороне, чтобы пропустить доктора Томаса, Аарон заметил, что мужчина тоже приложил усилия, чтобы впечатлить его родителей.

Наконец, проведя весь день в стрессе из-за ужина, Аарон мог совсем немного расслабиться.

— Мои братья играют в семейной комнате, но мы можем посидеть в гостиной, пока ужин не готов, — сказал Аарон доктору Томасу, который посмотрел на своего сына и пожал плечами. Оглядев комнату, разглядывая все детали, они выглядела так, словно им некомфортно, как люди, которые пришли в качестве «плюс один» на свадьбу, когда их не совсем приглашали.

— Хотите чего-нибудь выпить? — спросил Аарон и заметил, как натянутая улыбка с лица доктора Томаса исчезла. Так что быстро добавил: — Думаю, у нас есть газировка, сок и вода. Или, на удивление, я могу сварить кофе. Ещё у нас может быть чай... — Аарон считал по пальцам, болтая. Спенсер усмехнулся, и доктор Томас наконец улыбнулся снова и попросил воды, в то время как Спенсер захотел газировки. Аарон оставил их одних, чтобы сходить за напитками.

— Кажется, я слышала звонок в дверь? — спросила мать Аарона, пока парень доставал из шкафчика стаканы.

— Да, пришли Спенсер и его отец, — наполнив стаканы льдом, Аарон налил доктору Томасу воды и взял колу спрайт у задней двери. Несколько недель назад он узнал, что Спенсер не фанат диетической колы или спрайта со вкусом лимона и лайма. Аарона удивляло то, как много он знает о Спенсере. Он чувствовал себя частью жизни Спенсера, и не только потому, что без вопросов знал, какую Спенсер любит газировку, а из-за всех остальных маленьких подробностей — например, что Спенсер наливает кетчуп на одну сторону хотдога, а горчицу на другую. Аарон не знал больше никого, кто поливает хотдог кетчупом, не в Чикаго.

— Хорошо, всё готово. Мне только нужно переложить феттучини с курицей в миску. Можешь поставить на стол чесночный хлеб?

— Конечно, мама, — сказал Аарон, стараясь показать, что ценит то, что она пригласила доктора Томаса на ужин, даже если не намеревалась его слушать. Вместе, он, Спенсер и отец Спенсера найдут способ до неё достучаться. Должны были найти.

Аарон поставил корзинку с чесночным хлебом на стол и отнёс в гостиную напитки. Его немного задело, что никто из родителей не вышел поприветствовать гостей. Если бы это были их друзья, всем троим сыновьям пришлось бы выстроиться в импровизированную очередь. В стакане звенел лёд, когда Аарон протянул газировку Спенсеру и понял, что дрожат его руки.

— Мама уже заканчивает, — сказал Аарон доктору Томасу, чтобы объяснить их грубое поведение. Однако, как раз когда он это произнёс, из кухни вышел его отец.

— Доктор Томас, это мой отец, Джон Даунинг, — сказал Аарон и выдохнул. Наконец-то. Его отец без колебаний пожал руку доктору Томасу, а затем поздоровался со Спенсером. Температура в комнате значительно снизилась, и Аарону стало легче дышать.

Столько вещей в его жизни зависело от этого ужина — его надежда, его счастье и, по большей части, его здравомыслие.

— Что ж, почему бы нам не присесть и поболтать, пока мы ждём Мишель. Она сказала, что закончит через несколько минут, — сказал мистер Даунинг, махнув рукой в сторону гостиной мебели. На его лице отразилось удивление, когда Аарон сел на диван между доктором Томасом и Спенсером, а не занял свободное место в кресле. Казалось, никто не хотел начинать разговор. Единственные звуки доносились в эту комнату из других: сигналы видеоигры из семейной комнаты, звон из кухни, и даже визги радости соседских детей, играющих во дворе. Но четверо мужчин в гостиной оглядывались вокруг и смотрели куда угодно, только не друг на друга.

— Наверное, нам следует просто открыть дверь и выпустить застрявшего в комнате слона, — сказал доктор Томас, поставив свой стакан с водой на один из подносов на кофейном столике. — Я не злюсь на ваш запрет. Я понимаю, что вы стараетесь защитить своего сына. Как отец, я это ценю. Однако, как терапевт, я должен сказать, что вы ему не помогаете. Как вы с женой делали последние два года, вы решаете всё за него, а ему нужно не это.

— Со всем уважением, доктор Томас, это мне и моей жене решать, что ему нужно, — выплюнул в ответ отец Аарона.

Спорить с адвокатом было не самой приятной вещью, но отец Спенсера не отступал.

— Нет, мистер Даунинг, это Аарону решить, что ему нужно. Он единственный человек, кто точно знает, что происходит в его голове. Я проконсультировался со своим адвокатом и узнал, что для того, чтобы ваш запрет работал, вам придётся по суду объявить Аарона не способным принимать решения о медицинском уходе.