— Кто-нибудь может рассказать мне, что происходит, пожалуйста? — спросил Джон Даунинг, и Аарону показалось, будто ему не совсем комфортно оставаться в неведении насчёт темы разговора. По их разговору на кухне было очевидно, что он единственный не знал, что они будут обсуждать.

Мать Аарона сжала руку своего мужа и начала.

— Сегодня днём, когда я забирала Аарона из дома Спенсера, я узнала, что Аарон начал ходить к терапевту и скрывал это от нас.

Наверное, это был самый приятный способ, которым она могла это сказать.

Отец Аарона нахмурился.

— Я не понимаю. Ты не разговаривал ни с кем из терапевтов, к которым мы ходили. Почему ты попытался найти кого-то сам? Зачем встречаться с ним тайком? Почему в доме Спенсера? Ты думал, что мы не поймём?

В голосе отца слышались боль и замешательство, отчего горло Аарона болезненно сжалось. Он никогда не хотел причинить боль родителям. Никому никогда не хотел причинить боль.

— Джон, он слышал наш разговор тем вечером, когда у Аллена было свидание. Он подумал, что мы отправим его в психбольницу, — сказала Мишель своему мужу, с вспышкой злости на аккуратных чертах. Отец Аарона побледнел, в то время как его глаза, как у Аарона, расширились от шока и сожаления.

— Ох, Аарон, я был расстроен, и я... мы... это никогда... Мне очень жаль, — впервые в жизни Аарон видел, что его отец запинался или не мог найти подходящие слова. Он всегда выражался идеально и собранно, никогда не суетился.

— Я говорила ему это, — заверила Мишель своего мужа, пока тот собирался с мыслями. Он не плакал, но печаль и сожаление исходили от него волнами — отчасти так, как бывало с Аароном. Через несколько минут тишины, Джон посмотрел на свою жену и задал вопрос, который нужно было спросить.

— Так почему встречи Аарона с терапевтом являются проблемой? Один тот факт, что он сидит здесь, за столом, и участвует в разговоре, показывает, что это помогает. Несколько месяцев назад он ушёл бы в свою комнату и позволил нам решать, что с ним должно произойти.

— Терапевт, к которому он ходит, это отец Спенсера, Генри Томас, — вздохнула Мишель, и когда её муж не проявил сразу же каких-либо эмоций, она продолжила. — Мы с тобой хотели отвести Аарона к доктору Томасу, когда он только приехал домой. Затем узнали, что его практика закрыта, потому что его партнёр спал с несовершеннолетней пациенткой.

— Ох, верно. Он разве не был алкоголиком? — улыбка соскользнула с лица Джона, когда он вспомнил, и Аарону сразу же стало жаль доктора Томаса. Все так думали, когда упоминалось его имя? Так было и с Аароном. Шрамы, нападение — это всё, что думали люди при упоминании имени Аарона. Его будто не существовало, была только его репутация в свете того, чего он даже не совершал. Прямо как у доктора Томаса из-за его партнёра, который спал с пациенткой.

— Да, поэтому я и переживаю, что Аарон к нему ходит. Ещё я переживаю, что он скрывал свою терапию, — сказала Мишель, взглянув на Аарона, о котором они говорили так, будто его за столом не было.

— Я не знал об алкоголизме, но даже если бы и знал, вряд ли бы это меня остановило. Я скрывал это от вас, потому что это было первое решение, которое я принял сам, и я не хотел ничем это испортить, — сказал Аарон, но не добавил невысказанное «как происходит прямо сейчас», прежде чем продолжить. — Мне всё равно, с кем спал его партнёр. Он не сделал ничего плохого. На самом деле, он многие вещи сделал правильно. В тот первый день, когда я поехал к Спенсеру работать над проектом, на меня нахлынул флешбэк. И помимо этого я ударился головой о кофейный столик и разбил её, до крови. Доктор Томас знал, что именно делать, и с тех пор помогал мне. Он учит меня справляться с нападением, помогает узнать, что провоцирует у меня флешбэки, и мы нашли несколько здоровых выходов из моего стресса.

— Аарон, мы не сомневаемся в том, что он делает. Меня просто беспокоят его намерения и его проблемы с алкоголем. Что, если он пьяница? Что, если он тебе навредит? — спрашивала его мать.

Аарон надеялся, что они увидят, какого прогресса он достиг за последние несколько месяцев — чёрт, за последние несколько недель — и поймут, что несмотря на свои провалы, доктор Томас оказывает хорошее влияние.

— Он никогда не пил, пока я находился там. Я понятия не имел об алкоголизме, пока ты сегодня не сказала об этом. Каждый приём был контролируемым и нёс в себе некую цель — как и тот, что ты видела сегодня. Он работал со мной, чтобы помочь определить триггеры, которые вызывают мои приступы паники. Вы заметите, что уже какое-то время не было ничего серьёзного. Грозы, кровь, неожиданные прикосновения, даже запах бензина — это всё провоцирует в моей голове воспоминания о той ночи. Я учился либо избегать их, либо управлять своей реакцией. Из-за стресса становится хуже. Доктор Томас учил меня способам снижать стресс. У меня есть онлайн-блог, где я выражаю свои чувства. Он попросил меня найти в интернете группы поддержки, чтобы я мог поговорить с другими людьми, которые всё поймут, потому что это поможет мне избежать изоляции. Есть, ну, миллион разных вещей, которыми он помогает мне и... — Аарон удерживал взгляд матери и взял себя в руки, прежде чем снова заговорить. — И я не перестану ходить к нему, мама. Я знаю, что ты пытаешься меня защитить, и я ценю это, но последний месяц я больше чувствовал себя человеком, чем за последние два года. Спенсер возил меня к себе домой на терапию, и доктор Томас не берёт с меня денег, поэтому приёмы не значатся в страховке. Я люблю и уважаю вас обоих, но вы не можете помешать мне остаться на его терапии.

— Аарон, мы просто хотим для тебя лучшего, — сказал его отец, пока мать смотрела на него с открытым ртом.

— Доктор Томас для меня лучший.

Несколько часов спустя, Аарон лежал в кровати и невидящим взглядом смотрел в потемневший потолок. Они разговаривали почти два часа, всегда возвращаясь к одной и той же теме об алкоголизме доктора Томаса. Аарон не мог поверить, что родители хотели лишить его единственной вещи, которая помогала ему чувствовать себя человеком.