Ослепляющая нужда охватила Спенсера, когда Аарон наконец-то, наконец-то, оказался под ним. Приподнявшись на одном локте, он накрыл губы Аарона своими, прежде чем успел себя остановить. Сладкое ощущение губ Аарона, мягких и податливых, возбудило Спенсера. Когда Аарон открылся ему, и их языки коснулись друг друга, это тянулось достаточно долго, чтобы свести Спенсера с ума, но ему нужно было быть с Аароном осторожным.

Аарон медленно отстранился, но Спенсер дёрнулся вперёд, не оставляя между ними никакого пространства, пока поцелуи становились глубже. Его пальцы путались в коротких волосах Аарона, и он чувствовал руку Аарона на своей пояснице, пока тот мягко держал его. Охваченный эмоциями момента, Спенсер не мог выразить, даже в собственной голове, как глубоко трогали его поцелуи Аарона. Будто кто-то раскрыл Спенсера и окатил светом его душу. У него перехватывало дыхание.

Спенсер навис над Аароном, и они соприкасались повсюду: грудью, животами, ногами и всем, что было между. Спенсер чувствовал, как его эрекция прижимается к низу живота Аарона, и застонал от попыток взять себя в руки. Последнее, чего он хотел, это напугать Аарона.

Они целовались жарче, и Спенсер отчаянно пытался показать Аарону, насколько он нужный, желанный и... любимый.

***

Сердце Аарона колотилось в груди, и он пытался дышать, пока вес Спенсера прижимал его к кровати. «Я не могу этого сделать, не могу... Я не могу...» В его голове появилось воспоминание о другом теле, которое лежало на нём сверху, прижимая к полу гаража. Только то тело разорвало его пополам, и Аарон не мог от этого избавиться. Спенсер продолжал целовать его, не обращая внимания на тот факт, что Аарон пытался его оттолкнуть. Глаза Спенсера были закрыты, и он не видел лицо Аарона. Из горла вырывались крохотные, испуганные всхлипы, которых Спенсер не слышал. Аарон оторвался от поцелуя, качая головой и отчаянно стараясь не дать флешбэку захватить его разум.

— Аарон? — спросил Спенсер. На его лице отразились сожаление и разочарование.

Аарон не мог дышать. Молчаливые рыдания заполнили его грудь и практически душили его своей силой. В горле жгло, и он оттолкнул Спенсера сильнее, но с разрушением волшебства Спенсер отодвинулся мгновенно.

— Аарон. Прости. Ты. В. Порядке? — Спенсер коснулся его руки, и остальное тело Аарона догнало вздымающуюся грудь. Слёзы полились по его лицу, и всё начало дрожать. Быстро сев, Спенсер подвинулся к изголовью кровати и притянул Аарона в свои объятия. Он издавал тихие успокаивающие звуки и гладил Аарона по голове, как успокаивающий ребёнка родитель. Аарон обвил руками талию Спенсера и уткнулся лицом в его голую грудь. Это было приятно. Эта часть была очень приятной. Он эгоистично брал комфорт от Спенсера, зная, что ничего не может предложить в ответ.

— Мы. Не. Обязаны. Это. Делать. Я. Просто... Я. Не. Подумал, — Спенсер всего на секунду сжал его крепче, и в этом объятии Аарон почувствовал его любовь и сожаление. Это придало Аарону сил сесть и посмотреть Спенсеру в лицо.

— Ты не виноват, — сказал ему Аарон и начал расслабляться, когда воспоминание отступило.

— Ты. Знаешь. Что. Спровоцировало. Это? Мы. Уже. Целовались. Раньше.

Спенсер продолжал гладить Аарона по спине, и это успокаивало, пока он думал над вопросом. Они целовались раньше. Аарон не думал, что дело в том факте, что они в кровати, потому что знал, что Спенсер не ждёт секса. И дело было не в обнажённой коже Спенсера — Аарону нравилось ощущать её под своей щекой. Должно быть, дело было в напоре или в их позе. Да, такая возможность определённо была. Ему не нравилось быть снизу. Конечно, ещё у него была проблема с мастурбацией в душе, так что, может быть, дело касалось секса в целом.

Был только один способ это выяснить.

Аарон вытер лицо рукавом одолженного свитера и глотнул воздуха, пытаясь остановить дрожь и страх. Удерживая взгляд Спенсера, он очень медленно прильнул вперёд.

Спенсер отодвинулся к изголовью кровати и попытался быть подальше.

— Что. Ты. Делаешь? — спросил он.

В груди Аарона всё сжалось от его колебаний. Спенсер хотел его защищать, как и мать, но если он хотел когда-нибудь поправиться, ему нужно было преодолевать боль, а не прятаться от неё.

— Думаю, триггером стало то, что ты сверху. Либо это, либо напор поцелуев. Я хочу проверить эту теорию, — сказал Аарон, удивлённый тем, как спокойно говорил это. Его сердце стучало в ушах. Аарон понятия не имел, хорошая ли это идея, но знал, что хочет попробовать снова. За последние несколько месяцев, с начала приёмов у доктора Томаса, справляться с флешбэками стало легче. Аарон рискнёт, если это означало несколько «нормальных» минут со Спенсером.

— Хорошо, — Спенсер прекратил попытки забраться на изголовье кровати и совершенно застыл, когда Аарон приблизился и снова позволил их губам соприкоснуться. Страх и паника снова поднялись, но не так сильно. Он целовал Спенсера глубже, теряясь в ощущении его рта. Поначалу Спенсер колебался, но затем очень слабо обвил Аарона руками, и Аарон мог бы расплакаться от такой нежности. Наполовину лёжа на Спенсере, Аарон прижимался пахом к его непреклонному телу. Очень-очень медленно, он потёрся о Спенсера и почувствовал головокружение от возбуждения. Аарон не мог сказать, колотится его сердце от волнения или от страха, но им нужно было остановиться, пока всё снова не вышло из-под контроля.

Он неохотно прервал поцелуй и спрятал улыбку, уткнувшись в плечо своего парня.

***

— Хочешь поговорить о прошлом вечере? — спросил доктор Томас, поставив на стол тарелку с яичницей. Аарон положил рядом только что приготовленный тост, пока Спенсер накрывал на стол. Хотел ли Аарон поговорить? Он уже отправил сообщение матери, чтобы дать ей знать, что пережил ночь. Она ответила очень коротким «Хорошо». Боже, наверное, она была в ярости, но злость, которую прошлым вечером чувствовал Аарон, рассеялась с рассветом.

— Я думал, вы больше не можете меня лечить? — Аарон подошёл к холодильнику и поискал на двери варенье, обрадовавшись, когда нашёл и клубничное, и виноградное. Поставив банки рядом с тостом, Аарон испытал маленькое ощущение триумфа от того, что действительно помогал. Он повернулся посмотреть на доктора Томаса, который убедился, чтобы всё на плите было выключено, прежде чем занять место за столом. Боже, на всю кухню пахло беконом, отчего у Аарона урчал желудок.

— Это не значит, что мне нельзя слушать, — сказал доктор Томас, взял вилку и с ожиданием посмотрел на Аарона. Аарон бросил взгляд на Спенсера, который улыбнулся ему нежной и успокаивающей улыбкой, и постарался собрать в кучу разбросанные мысли о прошлом вечере. То, что родители приплели суд, разозлило Аарона, но он должен был быть очень внимательным, чтобы понять причину. Два года они делали для него всё, но за последние несколько месяцев что-то изменилось. Аарон проводил с матерью не так много времени, как вначале. Он мог ходить в гости к Спенсеру. Он мог ходить с ним на ланч. Он не чувствовал паники каждую минуту каждого дня, как раньше. Не всё это было благодаря Спенсеру, но Аарону нравилось быть с ним. Он помогал Аарону расслабиться.

С ним Аарон чувствовал себя нормальным.

— Я злюсь на своих родителей за то, что они сделали. Я знаю, что они пытаются поступать так, как считают лучшим для меня, но в тот вечер они сидели и слушали меня, и совершенно проигнорировали моё решение продолжать ходить к вам, — Аарон взял кусочек тоста и толстым слоем намазал виноградное варенье. Без масла. Только варенье. Так он делал всегда, сколько себя помнил. Может, некоторые вещи в нём и не изменились. По сути, на каком-то уровне он по-прежнему оставался Аароном — даже если иногда так не казалось.

— Я понимаю, что из-за этого ты мог почувствовать, что твоё мнение не играет роли. Ты говорил с матерью после вчерашнего звонка?

— Сегодня утром я отправил ей сообщение, чтобы сказать, что всё в порядке. Эта была первая ночь после больницы, когда я не ночевал дома.

Яичница была великолепной. Лёгкой и пышной, с правильным количеством сыра, и практически таяла у Аарона во рту. Он заметил, что в доме Спенсера всегда ел лучше. Либо потому, что они готовили все его любимые блюда, либо просто потому, что здесь было комфортнее — Аарон не был уверен. Здесь ожидания были ниже, и атмосфера была более расслабленной. Узел в его желудке при мысли о психбольнице словно ослабевал, когда Аарон проводил время со Спенсером или даже с его отцом.

— И как всё прошло? — спросил доктор Томас, и хоть его голос оставался небрежным, взгляд метнулся к Спенсеру, который с интересом наблюдал за разговором.

— Мы не занимались сексом, если вы спрашиваете об этом, — сказал Аарон, и его лицо покраснело. Он всерьёз заинтересовался яичницей и не мог даже взглянуть на Спенсера, который сидел рядом с ним без комментариев.

— Я спрашивал не об этом. То, чем вы со Спенсером занимаетесь в постели, не касается ни меня, ни кого-либо другого. Я просто хотел узнать, снились ли тебе кошмары из-за сексуального оттенка совместного сна или даже из-за того, что ты спишь в чужом доме.

Он не казался расстроенным, благодаря чему Аарон немного расслабился и съел ещё один кусочек бекона, лежащий на тарелке рядом с яичницей.

— Поначалу у меня были небольшие проблемы, пока... — Аарон взглянул на Спенсера, который кивнул в знак согласия, что его отцу можно рассказать о поцелуях, — ... пока мы целовались. Но мы поговорили об этом, и я хорошенько взглянул на то, что могло стать триггером. Думаю, это было потому... ну... потому что Спенсер был... Нам обязательно обсуждать это?

— Нет, но я рад, что вы поговорили и обсудили триггер. Это очень хорошо, Аарон.

Разговор свернул на тему учёбы, которая закончилась на прошлой неделе. Спенсеру удалось справиться с экзаменами и не взорваться. Аарон вставал с кровати и ходил в колледж, чтобы сдать свои экзамены. Он написал своему куратору и согласился записаться на начальную композицию, вместе со вторым курсом программирования, так как Спенсер сказал, что им никогда не приходится ничего читать вслух. Аарон убедился, чтобы его занятия по программированию проходили в то же время, что и занятия Спенсера. Доктор Томас считал, что в следующем семестре Аарон справится с двумя курсами. Это обсуждение придало Аарону ощущение нормальности, которое он чувствовал редко.