- А как же исчезновения девушек? - напомнила Наташа. - Не их ли имела в виду Инга, говоря о Колпино?

- Ну а как бы ты все это увязала? - подперлась кулачком Белла. - У тебя, наверное, уже есть версии?

- Я думаю, - Наташа размешала имбирь в чашке, - что к Соколовой обращаются женщины, готовые заплатить любую сумму за долгожданного ребенка, который будет считаться не усыновленным, а родным, и не возникнет осложнений и казусов с суррогатной матерью или биоматериалами для ЭКО... Я предполагаю, как она обеспечивает им таких младенцев. Когда в клинику приходят за направлением на аборт "милашки" или забеременевшие нимфетки, их осматривают. И, если девушка здорова, а плод не имеет патологий развития, ее убеждают родить ребенка и продать при условии полного неразглашения. Если же девушка больна или расшатала свое здоровье вредными привычками, ей без разговоров выписывают направление...

- А как ты узнаешь, есть ли патологии у плода? - спросила Белла.

- Сейчас это выявляется на ранних сроках, и в женской консультации беременных обследуют ежемесячно, а в отдельных случаях - и чаще.

Наташа в свое время очень ответственно относилась к своей беременности. Она регулярно посещала женскую консультацию и выполняла все предписания врача, желая родить здорового ребенка. И она знала, о чем говорит.

- По условиям сделки, - продолжала Наташа, - девушку наблюдают на протяжении всей беременности, а потом выписывают справку о том, что ребенок погиб в родах. Параллельно заводят карту беременной для дамы, желающей стать матерью, может даже кладут ее на сохранение, и новорожденного тихой сапой помещают в ее палату и делают запись о благополучных родах. Настоящая роженица получает вознаграждение и подписывает обязательство о молчании. Многие ли девушки из "спальных районов" откажутся от такой сделки? - Наташа снова вспомнила Ольчика, ни разу не видевшую Зоопарка, и вздохнула.

- Думаю, немногие, - подтвердила Белла. - Ребенок им не нужен, а вот деньги... Но почему тогда некоторые пропадают?..

- Может, иногда в системе возникает сбой: кто-то из рожениц начинает качать права, требуя увеличить гонорар, пытается шантажировать врачей или эрзац-мать, или же отказывается передавать младенца из-за спонтанно проснувшихся материнских чувств... - Наташа прошлась по кухне. - В общем, каким-то образом создает проблемы Соколовой и ее ВИП-клиенткам. А я думаю, что не все женщины знают, что их долгожданный ребенок родился у проститутки или слишком бойкой девчонки с рабочих окраин, и вряд ли согласятся на сделку, зная, какая у него может быть генетика...

- А чего они хотят? - неприязненно спросила Белла. - Идеальных младенцев? Как в лебенсборне? Слава Богу, ТАКОГО у нас нет и не было!

Белла и Ефим терпеть не могли любые проявления дискриминации по какому-либо признаку. И стремление оценивать людей по национальности, цвету кожи, половым признакам или набору генов Измайлова и Коган считали сродни расовой политике Германии 30-х - первой половины 40-х годов. Если людям нечем больше было гордиться, кроме русых волос и "рязанского" носа картошкой, и они, уязвленные чужим успехом, пытались очернить "везуна", то, как говорил Коган, "себя надо ругать за то, что без мозгов или лодырем родился, а не сливать свои помои на других"...

- Я думаю, что не все клиентки Кристины Станиславовны считают так, как вы с Фимой, - сказала Наташа, - и Соколова могла скрывать от них происхождение некоторых младенцев, чтобы они не отказались от договора...

- Дааа, - Белла надкусила коричную палочку и скривилась от жгучего вкуса. - Фу-у! - она залпом выпила стакан воды, - забористая какая! Так ты думаешь, что девушек, которые создают проблемы Соколовой, потихоньку устраняют и куда-то прячут тела? Блин, во что мы влезли?!

- Ты и сама поняла, во что, - помрачнела Наташа, - если я не ошиблась со своими выводами... В больнице легко проделать нечто подобное так, чтобы было шито-крыто. Тем более девушки исчезают из таких слоев, что никто не озадачится: разве этого не случается без всякого родильного дома? И вряд ли их кто-то хватится...

- Пошли, покурим, - вскочила Белла, - а то я в ауте от того, что ты надедуктировала!

Они вышли на балкон в гостиной и устроились за столиком с пепельницей в плетеных креслах. Снова был пасмурный день, но без ветра и осадков. С Невского доносился механический голос, призывающий всех оставаться дома и беречь себя и своих близких.

- Тоже мне, Андрей Малахов, - Белла чиркнула зажигалкой. - И прикинь, сколько уже девушек исчезло, а никому и дела нет. Авадакедавра! Слушай, а ведь там как раз река Смоленка неподалеку. Вот почему их не находят. Концы в воду, причем в самом буквальном смысле... Если пробить биографии всех пропавших, они окажутся сиротами, детдомовскими или из семей, в которых на детей давно наплевали, извини за выражение. И если проверить дно реки...

- Посмотрим, что нароют Игорь и Фима у Никодимовых, - хмуро сказала Наташа, глядя на гладкую черную воду Фонтанки. - И что расскажет старшему Вите Инга: что она имела в виду, говоря о Колпине и наручниках. А уже завтра я попробую позвонить Ольчику...

- Надеюсь, что хоть с ней все будет в порядке, - Белла вытянула длинные ноги в рваных джинсах. - Даже жалко ее стало. Что за жизнь у девчонки, если ее в детстве ни разу в Зоо не сводили?.. Меня бабушка в три года в первый раз повела.

- И я поведу Младшенького, когда Зоопарк откроется. А представь, Белла, сколько таких же Ольчиков, не нужных даже собственным родителям, зато их норовят использовать и всевозможные "пастухи", и сластолюбивые клиенты, и такие вот соколовы - распорядиться человеком, как вещью, думая: "Кто я, и кто она; я - шишка, что хочу, то и ворочу; она и не человек вообще, так, босота, кто там из-за нее напрягаться будет"... Гадость какая! И, если к этому имел отношение Антон, то я уже просто не знаю, кому в этой жизни можно верить.

*

Ефим настроился на долгие поиски; по линиям Васильевского острова можно было крутиться и неделю, если не знаешь, где именно искать того, кто тебе нужен. Легче иголку найти в пустыне, чем человека в лабиринтах "Васьки". По телефону ему сказали, что Василия Никодимова дома нет. Номера мобильного младшего Никодимова Коган не знал. "А Вася нам не отчитывается, где коротает свободное время, - вздохнула ответившая ему по домашнему телефону женщина, видимо, жена профессора и мать "Монте-Кристо". - Дома ему не сидится, и попробуй его удержи..."

- У медработников ведь есть пропуска, - заметил Ефим, - так что де-юре ваш сын ничего не нарушает.

- Медработник, - невесело усмехнулась Никодимова, - горюшко! Тарелки на кухне моет... Вот такая ирония судьбы: отец главным врачом был, а сын посудомойщиком работает. Да, есть пропуск, но разве затем его дали, чтобы Вася в выходной со своими друзьями-лоботрясами на поребрике просиживал?.. А вы, простите, кто? - обеспокоилась она. - Из полиции?

- Нет, я адвокат, - успокоил ее Ефим. - Мне просто нужно задать Василию пару вопросов по делу, с которым я работаю. Он проходит как ценный свидетель, - добавил Коган в надежде на то, что это расшевелит память женщины, и она даст ему хоть какие-то вводные данные для поиска загулявшего сына.

- Рада бы вам помочь, - после паузы сказала женщина, - но, если бы я знала, где они с компанией могут быть. То там, то сям, по всему острову разгуливают...

Выйдя из телефонной будки, Ефим старательно обтер руки санитайзером и влажной салфеткой, сдвинул маску и закурил. Следы Васиной деятельности он уже успел заметить; парочка свежих объявлений "милашек" украсилась алыми дописками, лаконично и емко характеризующими род деятельности девушек.

"Где может слоняться парень вроде Василия? - думал Коган, заводя "майбах" и готовясь к методичному объезду всех линий, набережных и скверов немаленького острова. - Все любимые места для тусовок - кафе, бары, игровые салоны - закрыты на карантин. На лавочке не посидишь, особенно после дождя - не в Джамете живем. У кого-то на квартире? Тоже вряд ли. Кто-то из соседей задолбается от шума и звякнет в полицию о нарушении режима; развелось сейчас таких звонарей, как в приснопамятном 1937-м..."

Коган набрал номер старшего сына. 20-летний Давид жил с матерью и младшим братом в Москве.

- Ну, так, иногда по вечерам выходим с ребятами в воркаут, - сказал он. - Или девчонке помогаю собаку выгулять. У нее собакан здоровый, сенбернар, годовас, она его одна не удержит. Он здоровее ее и дурной еще, шило в заднице. Только вдвоем и выгуливаем...

- Ясно, - усмехнулся Ефим. - Собак выгуливать разрешено, и кто вас упрекнет, если гиперактивный "щенушка" размером с теленка ненароком забежит дальше дозволенного и уволочет за собой хозяев?.. Хвалю за смекалку. Сразу видно, чей ты сын.

- Твоя школа, папа, - ответил Давид. - А что? Почему ты спрашиваешь, где мы гуляем?

- Я как раз пытаюсь выяснить, где может пропадать парень твоего возраста, - пояснил Коган, - мне позарез надо с ним по делу общнуться, а он усвистел куда-то, и даже родители не знают, где их чадо... Вот и решил проконсультироваться. Спасибо тебе за подсказку!

- Всегда пожалуйста, - засмеялся сын. - Или на спортплощадках смотри, или в скверах. А у него девушка есть?

- Если бы знать, если бы знать...

- Если есть девушка, то они тоже могут собаку выгуливать. Некоторые даже соседскую одалживают, чтобы на улицу выйти.

Теперь Ефим целенаправленно выискивал на карте и объезжал все спортивные площадки и скверы, которых на острове оказалось немало. Один раз ему даже пришлось заехать на заправочную станцию и подкормить бензобак. Нарезав множество поворотов и уже приближаясь к Гавани, Ефим вырулил к парку "Василеостровец", где как раз тоже была спортивная площадка и уже малой скоростью подъезжал к воротам, как вдруг под его "майбах" словно из-под земли сыпанула компания молодежи с воплями "Шухер!" и матерком.