— Эй, — ответил я в трубку.

— Всё нормально?

— Да, мужик, в норме. Как ты? — спросил бывший напарник.

Я включил динамик и положил телефон на кровать, между мной и Кирой. Проще было слышать, не закрывая единственное рабочее ухо.

— Ты на громкой связи, — сказал я Митчу. — Кира рядом.

— Я же ничего не прервал?

— Эх, нет. К сожалению, ничего ты не прервал.

Кира треснул меня по руке.

— Привет, Митч, — проговорил он, наклоняясь к телефону.

— Здорово, Фрэнки. Держишь его в узде?

— Пытаюсь.

— Беркман заставил тебя задержаться? — влез я.

— Нет, кое-кто просил разузнать о двух детях, помнишь?

— О, погоди секунду. — Я понизил голос. Слез с кровати, пошёл к двери и показал Кире следовать за мной. Оказавшись на кухне, вне пределов слышимости, я положил телефон на стол. — Прости. Удалось что-то найти?

Кира смотрел на меня с вопросом.

Я пояснил:

— Я попросил его разузнать насчёт Клоди и Руби. — И вернулся к разговору: — Извини, Митч. Так что ты нашёл?

— Что ж, история невесёлая, — начал он. — Понадобилось несколько звонков. Служба защиты детей, департамент образования, управление по делам семьи.

Я взглянул на Киру. В его глазах читалась явная тревога, так что я взял его за руку и кивнул, давая понять, что этого и ожидал. Вновь посмотрел на телефон.

— И?

Митч вздохнул в трубку.

— Рубен и Клодия Вон. Отец — Ламар Вон. Мать — Кэндис Вон. Жили в Мид-Сити. Не особо богато, но благополучно. Отец работал прорабом на стройке, мать — на полставки в магазине. Оба ребёнка учились в начальной школе Марвин, посещали исправно.

— И что произошло? — спросил я.

— Глобальный финансовый кризис, — ответил Митч. — Ламар Вон пострадал от сокращений в конце 2009 года. Кэндис потеряла работу вскоре после. Следующие два года Ламар устраивался на различные подработки, но нигде надолго не задерживался. Два года назад банк отказал им в праве выкупа дома. После этого в школе сообщили об отсутствии постоянного адреса, неофициально — жили в машине. Затем их след немного затерялся. Дети не появлялись в школе, с семьёй связаться не получилось, но Кэндис подала заявку на пособие и указала какой-то подставной адрес. Видимо, Ламар не выдержал и свалил. Оставил жену с детьми выкарабкиваться самостоятельно. Они провели какое-то время в женском приюте, но ушли после того, как другие жильцы несколько раз напали. Мэтт, нам кажется, что Кэндис занялась проституцией. Видимо, чтобы прокормить детей.

Митч замолчал, позволяя нам осознать новости. Я прижал пальцы к закрытым векам.

— Что с ней случилось?

— Нашли мёртвой полтора года назад. Передоз, кто знает, случайный или нет.

— А Ламар?

— Испарился. Пропал. Никаких документов о социальной регистрации или трудоустройстве, никаких банковских счетов. Просто сбежал.

Что на языке полицейских значило — скорее всего, мертв. Учитывая обстоятельства, можно предполагать самоубийство.

Кира вздохнул, и я сжал его руку.

— Другие родственники?

— Нет. Точнее, я их найти не смог, — ответил Митч. — Рубен и Клоди провели несколько недель в приюте Святого Августина, но затем для них нашли приёмную семью и, видимо, попытались разлучить. Дети сбежали.

Теперь уже, откинув голову, вздохнул я.

— Чёртов кошмар.

— Мэтт, это те двое, которых я встретил у тебя в клубе?

— Да, они. Руби и Клоди.

— Они в порядке?

— Митч, — проговорил я. — Они спят в нашей гостевой комнате.

На несколько секунд наступила тишина.

— Блядь, Мэтт, — ответил он в конце концов. — Скинхеды болтали со старшим, Рубеном, верно? Ты о нём беспокоился?

Я кивнул, хоть Митч и не видел.

— Ага.

— Господи, Мэтт. Будь осторожен.

— Я никоим образом не причастен. Дариус Макиннс и Тайлер Джеймс со мной не знакомы. Они не заходят в зал, а я точно не выхожу на их поиски.

— Мэтт, у тебя в доме один из их курьеров!

Друг только что подтвердил то, что я предполагал с самого начала.

— У меня в доме спят двое детей из зала, Митч. Двое бездомных детей. Что ещё я должен был сделать? Оставить их ночевать в мусорном баке?

— Уф, — почти прорычал Митч в трубку. Я прекрасно знал, что это означает безвыходную ситуацию. — Ты привлечёшь к себе ненужное внимание.

— Может быть, если те двое увидят, что за детьми кто-то присматривает, то оставят их в покое. Клоди и Руби больше не будут лёгкими мишенями, — вмешался Кира. — Если будет понятно, что кто-то заботится.

— Им плевать, Фрэнки, — тихо проговорил Митч. — Эти дети — расходный материал.

— Я не привлекаю никакое внимание, ни к ним, ни к нам, — сказал я.

— Слушай, — продолжил друг. — Мы работаем, Мэтт. Но ты же знаешь, бывает правильное и неправильное время. Мы не можем торопиться без улик, иначе подонки ускользнут. Ты более чем понимаешь.

Я вздохнул.

— Конечно, понимаю.

— Я попытаюсь надавить на Беркмана. Хотя едва ли это меня куда-то приведёт. Ты-то, естественно, справлялся прекрасно…

Я рассмеялся.

— Потому что я нравился Беркману. — И посерьёзнел: — Митч, я не прошу делать ничего, что подвергнет опасности дело. Ни за что бы так не поступил. Просто стараюсь удержать детей подальше от улиц.

— До каких пор?

— Пока вы не поймаете плохих парней.

Митч фыркнул.

— Их не становится меньше.

— Вот потому хорошие парни — такие особенные.

Митч надолго замолчал.

— Просто будь осторожен, Мэтт.

— Буду, — пообещал я.

— И спасибо.

— Не за что, — ответил друг.

— Передай своей прекрасной жене поцелуй от меня, — добавил я.

— Обязательно.

— О, и скажи Анне, что я позже позвоню ей насчёт обеда в пятницу, — попросил Кира.

— Конечно. Увидимся, ребята.

Митч положил трубку.

Мы с Кирой остались сидеть за кухонным столом и долго молчали. Шутки о том, что нужно найти жильё для Рубена и Клоди, потому что нам хочется заняться сексом, совершенно позабылись.

Кира взял меня за руку и переплёл наши пальцы.

— Думаешь, они знают? — задал он вопрос.

— Что именно?

— Что их мама мертва.

Я потёр его ладонь большим пальцем.

— Не представляю.

— В смысле, Клоди сказала, что они никому не нужны, будто считает, что родители их просто бросили.

— Детка, — начал я.

— Не знаю. Может, Руби и в курсе, но он готов унестись со всех ног. Мне не хочется вопросами оттолкнуть его ещё дальше.

— Верно, — грустно согласился Кира. — Это ведь ужасно, да?

— Что?

— Вся история.

Не отпуская его руки, я встал.

— Пора в кровать. — Повел нас обратно в спальню.

— Я не помылся…

— Плевать, — перебил я. — Просто хочу лечь с тобой вместе.

Кира, одетый лишь в пижамные штаны, забрался на постель. Я разделся до белья и присоединился. Прижался ближе, обнял — и Кира стиснул меня в ответ.

— Мэтт, — пробормотал он возле моего уха. — Представить не могу, что пережили дети в одиночку.

Я мог.

Слишком хорошо.

И из-за этого не спал почти всю ночь.