Но, пожалуй, придется потерпеть некоторое время.
Появившись в офисе, она сняла пуховик, вязаную шапочку из английской шерсти, повесила их на вешалку в шкаф. Ладонь коснулась материи темно-синего пуховика, купленного в прошлом году в Швеции. Это была удобная одежда, легкая и теплая. Дома у неё еще висело несколько дубленок разного цвета. Обычно в столице было тепло и она их не носила. Большинство из дубленок она приобрела в Турции, там был хороший бизнес — турист валил валом. Она сама несколько раз летала туда, вела переговоры.
Мысли о Турции вызвали у неё озабоченность, она нахмурилась, приоткрыла створку окна и закурила, чтобы успеть до прихода Маши, работавшей у неё, и пока не появились первые клиенты. Хотя какие сейчас клиенты?
Её мысли вернулись к Турции. Там был шикарный бизнес! Да, именно, шикарный. Всё было налажено, все работало как часы. Но теперь из-за дурацких санкций приходится сворачиваться, лишаться доходного направления. Она не вдавалась в причины: кто прав и, кто виноват. Ей было все равно. Главным фактором являлось утрата приличных денег, которые она еще совсем недавно получала и которые надеялась приумножить после закрытия египетского направления – с Египтом она не работала.
«С этой работой нервов совсем не останется! — подумала она, — а что если махнуть в Турцию сейчас, зимой? Надо расслабиться, там есть отели с закрытыми бассейнами, поплаваю, похожу в СПА. Марат меня давно ждет».
Марат, звавшийся на самом деле звали Мурадом, был одним из привлеченных ею русскоговорящих гидов, с которым у нее возникла бурная страсть. Страсть эта длилась уже пару лет, и Марат всерьез предлагал ей бросить мужа, перебраться в Турцию, выйти за него замуж.
А что, она рассматривала такую возможность.
Женя, её супруг, уже давно стал другим. Эта его работа: пластические операции у богатых пациентов, отношения с богатенькими престарелыми и не очень дамами, частые отлучки, якобы, на операции, невольно заставляли её подозревать мужа. Он мог ей изменять, и несомненно изменял, имея такие удобные условия, ведь в клинике у него был отдельный кабинет.
Она там была несколько раз, сидела в кожаных креслах и даже принудила мужа заняться с ней любовью на мягком диване. Конечно, никакой страсти в помине не было, ведь ею руководили вполне трезвые соображения: если он трахал здесь любовниц, то почему бы самой не опробовать этот сексодром. С другой стороны, она хотела испытать острые ощущения – знать, что за дверью шастает персонал, бродят всякие клиенты с отвислыми задницами и такими же грудями, знать, что в любую минуту в дверь могут постучать… Словно занимаешься сексом перед смертью.
Анна Сергеевна несколько раз пыталась забраться в смартфон Евгения Дмитриевича и прочитать переписку, посмотреть адресную книгу – может там остались следы увлечений неверного супруга. Но смартфон был запаролен и ей пришлось, смешно сказать, как в каком-нибудь третьесортном детективе, прибегнуть к помощи хакеров. Правда дорого платить не хотелось — она всегда была экономной, и она попросила соседского мальчика, учившегося где-то на айтишника, помочь со взломом. Сказала, что это её смартфон и она, якобы, забыла пароль.
Впрочем, ничего интересного Анна Сергеевна не обнаружила. Первоначально. Но когда посмотрела частоту звонков, то выяснила, что муж частенько названивает некоему Ивану, который в карточке контактов был обозначен как приятель. Это вызвало у неё подозрения. Ни о каких Иванах — однокашниках по учебе или коллегах по работе, она от Жени не слышала. Бесспорно, что этого Ивана он утаивал от неё, но зачем? Почему?
У неё даже мелькнула мысль, что муж увлекся трансвеститами. Сейчас это модно – быть бисексуалом. Раскрепощенность, мультикультурность, толерантность и всякое такое. Западные штучки! Однако прочитав один из романов, где героиня проверяла мужний телефон, позвонив по номеру коллеги-мужчины, Анна Сергеевна тоже решила проделать этот несложный трюк.
Звонить с его смартфона было нельзя. Вдруг на другом конце кто-то решит перезвонить и поинтересуется: «Женек, ты чего хотел? Зачем звонил-то?» Со своего нельзя было звонить тем более — её номер сразу бы засветился и выдал с головой. Тогда она сделала просто: их телефон в офисе был подключен к коммутатору бизнес-центра, где они арендовали помещение, и вычислить потом кто из арендаторов звонил было невозможно. Она сама это проверяла несколько раз, правда, по другому случаю, когда вела напряженные переговоры с контрагентами.
На её звонок Ивану отозвался мяукающий женский голосок и Анне Сергеевне все стало ясно.
«Нет надо оторваться в Турции! — снова вернулась она мыслями к своему отдыху, — поеду в Белоруссию, и из нашего офиса оттуда полечу, организую себе совещание с Маратом».
Сигаретный дым сочился в окно, вытягиваясь сизыми кольцами и превращаясь сначала в овал, а потом лассо, словно там за окном стояли мужчины шеи, которых это лассо должно было заарканить и притянуть к Анне Сергеевна. «Я с детства не любил овал! Я с деться угол рисовал!» — припомнились ей стихи малоизвестного поэта военной поры, которые они изучали на факультативе по литературе.
«Нет, здесь углом не обойдешься!» — почему-то, вне всякой связи, подумалось ей о муже. Но эта мысль была настолько мимолетной, фрагментарной, ничего не стоящей, что она тут же вернулась к Турции, к своей возможной поездке и снова принялась рисовать в уме завлекательные картины. Вот она идет по отелю, пьет «Мартини» у бара, плавает в бассейне, а потом лежит расслабленно в номере, завернувшись в махровый халат. Потом появится Марат…
Пока она предавалась приятным планам, открылась дверь и в офис медленно, переваливаясь из бока в бок как большая гусыня, вошла Маша – молодая смешливая девушка, уже успевшая выскочить замуж. Вообще, она была очень подвижной и энергичной, но сейчас, когда оказалась в положении, на шестом месяце, она тщательно следила за своим режимом. Питание, прогулки на воздухе, легкая зарядка дома. Все это неукоснительно ей соблюдалось. Своей правильностью и пышущим позитивом Маша в последнее время раздражала Анну Сергеевну.
— Ты сегодня опоздала? — недовольно вскинула она бровь.
— Нет, Анна Сергеевна, это вы раньше пришли!
Точно. Часы показывали ровно девять, а Маша, между тем, продолжала:
— И потом, куда торопиться? Все равно клиентов нет.
— Нет, так будут! — пробурчала Анна Сергеевна, — блин, жрать так хочется? Я сегодня не завтракала. Ты ничего не прихватила?
Иногда в киоске возле метро Маша покупала пирожные, но сегодня ничего не взяла. Да и сама Анна Сергеевна, хотя и ехала подземкой и могла позаботиться о себе, напрочь забыла о пирожных. Видимо, стресс от спуска вниз выбил из неё всю память и все желания.
— Закажу пиццу, — оповестила она, — ты не будешь?
— Нет, Анна Сергеевна, мне лишний все нельзя набирать.
— А мне можно! — усмехнулась хозяйка турфирмы, ненароком подумав, что на Востоке любят полненьких.
Пиццу, как и другие восточные прибамбасы, она заказывала в заведении с названием «Самарканд», что находилось неподалеку, через несколько кварталов от их бизнес-центра, и гарантировало быструю доставку. Доставлял еду обычно молодой узбекский мальчик по имени Ахмед, называвший сам себя на русский манер Сашей. Это был приятный, симпатичный мальчик, на которого Анна Сергеевна иногда посматривала с затаенными мыслями и веселыми глазками.
Ахмед приехал в Москву не один, а вместе с дядей — хмурым и не особо разговорчивым мужчиной, обремененным, как выяснилось, большим семейством. Дядю звали Хамзат. Анна Сергеевна видела его всего один раз, когда дядя доставлял пиццу вместо приболевшего Ахмеда. Как и его племянник он работал в «Самарканде» только не на доставке, а подсобным рабочим.
Молодой узбек доставил заказ вовремя, как всегда улыбчивый и вежливый. Анна Сергеевна, получив заветный круг сырной пиццы, сказалась весьма довольной скоростью и удобством доставки.
— У нас есть еще зеленый чай. Вы на прошлой неделе брали, — белозубо улыбнулся Ахмед.
— Чай? Нет, пока не надо! — Анна Сергеевна снисходительно кивнула в ответ и легкое облачко воспоминаний коснулось её лба. Чай на прошлой неделе. Что-то с ним было связано такое странное, кажется, неприятное. Но что, она хоть убей, вспомнить не могла.
Она полезла в кошелек, чтобы достать деньги, но лицо её вдруг приняло озабоченное выражение.
— Послушай, Саша, у меня мелких купюр нет. Приезжай вечером, я разменяю!
— У меня, наверное, есть! — с готовностью вмешалась Маша, но Анна Сергеевна сверкнула на неё строгими глазами.
— Нет, нет! Я сама рассчитаюсь, приезжай вечером, — заявила она.
Нерешительно улыбнувшись Ахмед ушел, а Анна Сергеевна, будучи в душе скуповатой, подумала, что может доставщик к вечеру забудет о долге. Однажды такое уже случалось — заказов у него много, а голова не резиновая. Сумма, конечно, была небольшой и смехотворной, чтобы разводить курьера подобным образом, но все равно приятно.
— Не боитесь? — раздался голос Маши, которая сидела за столом, подав кресло максимально назад, чтобы не упираться в столешницу большим животом.
— А чего мне бояться?
— На прошлой неделе чаёк брали у них, зеленый. Не помните?
— Нет! А что там было?
— Ну как же, а про глюки забыли? Вы потом еще шутили, что узбеки вместо чая коноплю заварили.
«Точно! – вспомнилось Анне Сергеевне, – что—то такое было. Глючило меня со страшной силой. Пришлось даже закрыть офис после обеда и отпустить Машку. Но… Разве дело было в чае? Причем тут чай? Я давно у них беру и все было нормально. Нет, Машка хочет сбить меня с панталыка».
— Выдумываешь ты все, Маша! — сухо обронила она и откинула картонную крышку упаковки от пиццы. На неё пахнули аппетитные запахи сыра, запеченного теста, она ощутила мощное чувство голода, словно изнуряя себя, держала длительный пост и наконец пришло время разговеться.