— А Веренигтеланде? — спросил Адрио. Он тоже поглядывал на холмы. — Их армии не могут напасть?
Эмилия покачала головой.
— Если лэндеры умные, а я думаю, что Густоф Вернер такой, они не захотят быть замеченными в том, что произойдет сегодня. Думаю, оба лагеря лоялистов пропадут к рассвету завтра. Они не хотят, чтобы кто-то отследил связь между ними и предателями.
— Веренигтеланде хочет, чтобы Кассафорте прибежал к ним за помощью, а не видел в них врагов, — сказал Петро. Он рассеянно теребил амулеты в кармане с песком. Он привык сжимать их на удачу за последние два дня.
— Точно. Но как несколько десятков мятежников могут успешно напасть на толпу такого размера?
— Им не обязательно убивать всех для этого, — Петро казалось ужасным обсуждать смерть так. Их окружали настоящие люди. Даже обсуждать их гибель теоретически было как просить о наказании.
— Но им нужно убить хотя бы нескольких, если они хотели оставить наши тела среди других, — Эмилия не видела проблемы в таком обсуждении.
— Пушки? — предположил Адрио.
Эмилия покачала головой.
— Я не видела пушки в лагере. Как и пушечные ядра.
Петро посмотрел на правую ладонь, его кончики пальцев почти почернели. Грязь или песок все попадала в его карманы.
— Я просто хочу связаться с другими стражами, — Эмилия хотела возразить, и Петро быстро добавил. — Больше стражей — больше людей на нашей стороне.
— Я не потеряю контроль над ситуацией из-за жадного до власти человека.
— Знаешь, какой у тебя изъян? — вопрос Петро остановил Эмилию. — То, что ты не хочешь просить о помощи.
— Потому что мне не нужна помощь, — Эмилия сразу же после этих слов прикусила губу. — Ты хочешь намекнуть, что я не зашла бы так далеко без тебя, да? Или без его высочества. То есть, Вико.
Петро просто улыбнулся. Он доказал свои слова. Адрио ощутил себя лишним и сказал:
— Все хорошо. Вы шли за мной, так что я не против побыть вне списка.
— Ни один протокол в мире не может учесть все возможные ситуации, — сказал Петро Эмилии. Он покачал головой. — Может, я на четыре года младше тебя, но я хотя бы знаю, что выжил до этого мига, потому что люди помогали мне по пути, а не из-за того, что я — особенный. А ты талантлива. Даже обидно, как ты хороша во всем. Книги с протоколом хороши, но подумай, каким хорошим стражем ты стала бы, если бы стала непредсказуемой. Если бы ты это сделала, стала бы настоящим лидером. Если бы ты смогла собрать под своим руководством немного стражей, они были бы впечатлены дома. Ты впечатлила бы Камиллу Сорранто.
— Тут нет стражей, которыми можно управлять. Я это уже сказала, — рявкнула Эмилия. — И вообще, — хмуро сказала она, — а если они настоят, что нужно быть у власти?
— Фосси! Не нужно просить быть во главе. Будь во главе.
Он бил Эмилию по уязвимому месту, но это работало. Петро видел огонь в ее глазах, а потом ощутил, как его потянули за рукав.
— Что, прости? — услышал он.
Он повернулся и увидел невысокую милую женщину в три раза старше него. Она была в скромной серой сутане, как у него. Платок покрывал ее голову, а не капюшон.
— Я невольно услышала. О, мамочки, — она увидела лицо Петро. — Ты выглядишь ужасно!
— Моего брата побили. Трое крупных мужчинам, — сказала Эмилия.
— О, нет, — глаза женщины были синими, а лицо — милым, и она сама выглядела как ребенок. — Так не пойдет. Не тут. Они поймали тех, кто это сделал? — Петро покачал головой. — На дороге много хулиганов. Может, я могу помочь? Мой муж умеет выслеживать хулиганов. Он — городской страж. Был. Уже на пенсии, слава богам. Я никогда не одобряла. О, бессонные ночи, когда он был в патруле, и я переживала за него…
— Это все мило, синьора, — Эмилия попыталась улыбнуться. — Но…
— Я слышала, вы говорили о стражах. Знаю, не нужно было подслушивать — мой Берро всегда говорит, что я лезу, куда не надо, но у меня всегда был хороший слух… Если вы ищете стража — ясное дело, твоего брата так побили — он может помочь. Мой Берро хорош в таком. Прошлой ночью был спор из-за бараньей ноги, которую якобы украли у женщины возле нашего лагеря, и она подняла шум, ходила по палаткам и требовала обыскать их, а Берро…
Эмилии не нравилось, что ее перебили.
— Вы очень добры, — заявила она, перебив ее.
— Да, — сказал Петро. — Давно ваш муж на пенсии, синьора?
— О, уже десять лет. Нет, двенадцать. Нет, десять. Да, десять, ведь нашей дочери тогда было…
Десять лет было хорошо. Берро ушел до попытки переворота принца Берто, он был верен королю Алессандро. Женщина болтала, а Петро смотрел на Эмилию. Они обсуждали это мгновения назад — она знала, что нужно было делать. Пока женщина говорила о чем-то повседневном, звуча так, словно у нее никогда не кончался запас воздуха, Петро захотел сдаться и предложить сам.
Но Эмилия заговорила. Она спросила, покраснев:
— Может, вы отведете меня к своему доброму мужу? Я хочу попросить его об одолжении, — Петро ощущал себя как счастливый отец, но подавил лучи гордости, чтобы Эмилия не поняла это превратно.
— О, конечно, милая, — сказала женщина. — Я шла к ручью, но это может подождать. Если не против понести это, юноша… — она дала Адрио охапку тряпок, которые явно хотела постирать, и поправила свой платок. — Я покажу путь.
— Минутку, — Эмилия склонилась к уху Петро. — Я встречусь с этим Берро и выясню, можно ли ему доверять. Может, он знает других бывших стражей, которых можно собрать.
— Это идея, достойная гения стратегии.
— Не вредничай, — прорычала она. — Ты со мной не пойдешь. Со мной будет Адрио. Вы с Вико проверите амфитеатр. Встретимся вскоре там. И, Петро…
— Да?
Он ожидал просьбу быть осторожным или ненужное напоминание скрывать лица. Но Эмилия сжала его ладонь.
— Тот, кто убедил тебя, что в тебе нет ничего особенного, ошибся. Особенно, если это сделал ты сам.
Петро был так потрясен, что мог лишь смотреть на спину Эмилии, пока она прижала ладонь к плечу Адрио и пошла за доброй старушкой к ее палатке. Хоть что-то хорошее она ему сказала. За долгое время это было самое лучшее, что ему хоть кто-то говорил.
— Так она тебя любит или нет? — спросил Вико.
Петро чуть не забыл о Вико, впитывающем каждое слово.
— Вряд ли, — честно и с сожалением признался он. — Хотя я не уверен, важно ли это.
Вико вздохнул и похлопал Петро по спине.
— Ты это переживешь, — он звучал как эксперт в этой теме.
Они пошли к амфитеатру в центре долины, на путь ушло несколько минут. Древние камни были старее Кассафорте. Говорили, это место построили боги в первые годы мира. Пять этажей колец и круг в центре под небом. Ряды скамеек стояли на густой траве на каждом уровне и точно были современным дополнением, но неотполированный мрамор, из которого был построен амфитеатр, был гладким и белым от солнца и ветра. Казалось, долина была создана вокруг него, а не наоборот.
— Кто они?
Они стояли на верхнем кольце камня с южной стороны амфитеатра. Вико указал вниз, и Петро подумал, что он заметил брата Нарцисо или Саймона Якобучи, а то и другого лоялиста. Но нет, мальчик указывал на центр, где пилигримы в сером собирали большие стволы сосен для церемониального костра. Костер был большим, дерево собирали пирамидой. Каждое бревно требовало нескольких человек, чтобы добавить в огонь. Бревна были бережно соединены, направленные к небу, и пламя с запахом трав поднималось выше в воздух.
Чтобы добавить бревна в костер, требовалось двигаться слаженно, и это впечатляло так, что Петро на миг забыл о вопросе Вико.
— Ты про гобелены? — он указал на место, где за костром стоял каменный алтарь. Даже издалека им было видно два гобелена по бокам алтаря. — Это Муро и Лена. Боги-близнецы, — Петро с интересом посмотрел на Вико. — Ты знаешь, кто Муро и Луна, да?
Вико выглядел в этот миг как принц.
— Дядя говорит, религия — ложное утешение немытых масс, — он задумался. — Хотя, пожалуй, не стоит верить всему, что говорит дядя. Говорил.
Гобелены занимали высоту в два этажа, и Петро едва мог представить количество стежков на них. Слева длинная ткань изображала профиль улыбающегося Муро с гончими у его ног, словно его заметили в узкое окно. Серьезное лицо Лены украшало гобелен справа, она разглядывала книгу на коленях, белый олень спал у ее ног.
— Решать тебе, — сказал он мальчику. — Нет закона, заставляющего верить в богов.
— А все эти люди? — Вико кивнул на ряды людей в амфитеатре. Со своего места он видел десятки плеч и капюшонов, порой перемежающихся с платками женщин из города, как у жены стража на пенсии. — Их заставили бросить подношения богам, чтобы ваша страна превзошла меньшие народы?
Слова изо рта мальчика были такими официальными, что Петро притворился, что кашлял, чтобы скрыть смех.
— Нет, — сказал он. — Люди тут, потому что хотят. Они оставили уют домов и все знакомое и отправились в путь. Они пришли проявить уважение к богам, потому что хотят поблагодарить их за все, что им дали. Не из-за торжества над меньшими народами, — эта идея напоминала Веренигтеланде.
— Ты пришел сюда, потому что хотел? — спросил Вико.
Вопрос был странным. Петро не хотел в путь, когда старейшина Катарре объявила, что он обязан пойти. Он не был рад храмам и молитвам в первую половину пути. Но после Кампобассо его будто тянуло сюда. Было естественно и правильно находиться тут, помочь предотвратить то, что было задумано. У него были возможности пойти домой, вернуться в безопасность. Он ими не воспользовался.
— Да, — твердо сказал он. — Я хотел прийти.
— Мальчики, — Петро ощутил ладонь на плече, отодвинувшую его. — Прошу, пропустите, — широкоплечий мужчина в рясе отодвинул их от лестницы, которую они перекрыли. Как только путь был свободен, фигуры в похожей одежде пошли к костру. В руках они несли металлические корзинки, которые позвякивали с каждым шагом. Видимо, это были официальные представители, потому что, в отличие от людей, которых Петро видел последние несколько часов, они были в одинаковых масках-черепах, как в Кассафорте на празднике Середины лета. Петро жалел, что не взял свою — маска скрыла бы его лицо. — Амулеты для этой ночи, — сообщил мужчина, отодвинувший их. — Вы готовы к празднику?