Глава 32

КЛАУДИЯ

‘О, Господи. Кэйл? Что ты творишь?‘ — я с трудом усаживаюсь в постели, перепугавшись, когда мой дракон улетает вместе с моей сестрой.

‘Я слышал твои мысли. Я видел твои ментальные образы,‘ — его мысли в моем сознании представляют собой озорное мурлыканье. — ‘Я собираюсь востребовать мою пару, и не хочу, чтобы рядом околачивались зрители, когда заставлю тебя кричать от удовольствия’.

Упс. Я подавляю полный страха — и счастья — смешок.

— ‘В следующий раз дашь хотя бы малюсенькое предупреждение? Эми, наверняка, напугана до полусмерти. А где Мелина?’

‘Я забираю твою сестру к ней. Они в надежном месте. Тут рядом есть одно здание, от которого веет сильной вонью и которая замаскирует их запах. Я верну их обратно после того, как доставлю тебе удовольствие.‘

Бедная Эми. Бедная Мелина. Однако… мне не так уж и жаль. Мой разум полон похотливых мыслей, которые просачиваются через нашу связь о том, как он своей когтистой рукой, накрутив мои волосы на пальцы, запрокидывает мою голову назад и врезается в меня сзади. О моих грудях, подпрыгивающих при каждом толчке, и о моих диких воплях, когда он заставляет меня кончить.

О, да, пожалуй, это к лучшему, что он выставил Эми с Мелиной.

‘Раз там безопасно, то я предлагаю устроить там для них собственный дом. Так у меня будет больше времени с моей парой. Я слышала, он скучает по мне.‘

‘Мой член скучает по своему дому, что у тебя между ног,‘ — говорит он мне издалека, но это так резко переносится в мой разум, что мне кажется, что он все еще здесь, а не улетает с Эми.

От визуальных образов, которые он присылает, я начинаю стыдливо хихикать.

— ‘Своему дому?’

‘Именно там мне и место,‘ — отвечает Кэйл, забавляясь. — ‘Там, где и ему самое место. Ты не согласна?’

‘Вообще-то я не возражаю. Но я не знаю, как у меня получится участвовать в этом деле, учитывая, что у меня болит бок.‘ — К тому же меня все еще мучает сильная слабость, но у меня такое чувство, что, признав это, я поведу себя как слабачка. — ‘Возможно, нам следует подождать.‘

‘Мы не будем ждать,‘ — властно заявляет мой дракон. — ‘И я сам все сделаю. Я с огромным удовольствием засуну голову между твоих бедер и заставлю тебя кричать’.

‘А как насчет тебя?‘

‘Все, что тебе нужно сделать, это лечь на спину и позволить мне ласкать тебя. В этом будет мое удовольствие.‘

Ну как я могу устоять перед столь убедительным аргументом? Всю последнюю неделю я была прикована к постели и болела, поэтому не чувствовала себя такой уж сексуальной. Но слыша его мысли и его желание вызывает во мне мое собственное желание, чтоб он поспешил с возвращением.

‘Поторопись,‘ — говорю я ему. — ‘Или я начну без тебя’.

Я кладу руки на свои груди и лениво дразню их кончики медленными круговыми движениями, мысленно пересылая эти образы ему.

В моей голове пробегает рябь глубокого драконьего стона.

— ‘Бессердечная, сладкая пара.’

‘Бессердечная, я?‘ — избегая пульсирующего бока, я скольжу рукой вниз по животу, проникая под пояс своих трусиков. Он находит мое нижнее белье смешным, считая его бесполезными предметами одежды, но мне они нравятся. Любая одежда — это роскошь, которой нельзя пропадать даром, поэтому я их ношу. Я пальцами касаюсь завитков моей киски, а потом просовываю палец между складочками. Еще недостаточно мокро. Я представляю, как Кэйл встает у меня между ног на колени, я запускаю пальцы в его волосы, покуда он утыкается лицом в мою киску и начинает жадно лизать меня.

И дело в шляпе. Лишь от одной мысли об этом в мгновение ока я промокаю. Испуская стоны, я провожу пальцем по клитору, а другой рукой сжимаю грудь.

‘Как долго еще тебя не будет?‘

‘Слишком долго.‘

Услышав пронизывающие его мысли страдальческие муки, я начинаю хихикать.

— ‘Пожалуйста, только не урони в такой спешке мою сестру.’

‘Ты самая бессердечная из пар,‘ — поддразнивает он.

‘В самом деле?‘ — поддразниваю я в ответ. — ‘А тут я подумала, что как раз почувствовала себя намного лучше.’

Прикусив губу, я продолжаю ласкать себя, отчаянно желая, чтобы Кэйл был здесь и делал это за меня.

Когда сверху пролетает тень дракона, от возбуждения все мое тело бросает в дрожь. Наконец-то. Я продолжаю ласкать себя даже тогда, когда Кэйл, со стуком ударившись об пол, приземляется на свое обычное место и перекидывается в свою человеческую форму. Я продолжаю ласкать, потому что хочу, чтобы он увидел, как я ласкаю свою киску, думая о нем.

Он медленно встает, вытянувшись в полный рост, и я задыхаюсь, когда вижу, что он уже величественно возбужден, а его глаза почернели от страсти.

— Клаудия, — бормочет он вслух, подкрадываясь ко мне, и на какое-то мгновение я чувствую себя добычей.

Соблазнительной, сексуальной добычей. Это делает меня еще более влажной. Тяжело дыша, я скольжу пальцами по клитору еще быстрее, тогда как он движется в сторону кровати и рывком сдергивает с меня одеяло. Он смотрит на мои раскинутые ноги. На мне нет ничего, кроме футболки и трусиков, и моя футболка задрана вверх, чтобы я могла играть со своей грудью, засунув руку в трусиках. Это не самый достойный миг в моей жизни. Мне плевать.

Его глаза горят желанием.

— ‘Как твоя рана?’

‘Да кого она волнует?‘ — отвечаю ему, все еще яростно потирая свой клитор.

Его челюсти сжимаются.

— ‘Меня волнует.’

Он осторожно ложится на кровать, и я просто карлик по сравнению с его большой фигурой.

В следующий момент мой разум наполняется образами, как он хватает мои колени и раздвигает их, ну а потом проводит своим ртом по моей сущности. Увидев эти яркие образы, я испускаю стон, тем не менее он ничего такого не делает. На деле, он еще даже не дотрагивается до меня. Это всего лишь прелюдия в сознании, и сама по себе это уникальный вид пытки. Кэйл наклоняется и исследует мою перевязанную рану, не обращая внимание ни на мою лихорадочную мастурбацию, ни собственную эрекцию.

‘Она причиняет тебе боль?‘ — он переводит взгляд на меня.

‘Не такую сильную, как это,‘ — я ему отвечаю, проводя пальцем сквозь мои складочки. Мои движения производят хлюпающие звуки, и я готова поклясться, что, слыша их, он заметно напрягается. Отлично. Значит, у него нет иммунитета от моего представления.

‘Сегодня я должен быть с тобой осторожным,‘ — говорит он мне, наклоняясь и утыкаясь носом мне в шею. — ‘Хотя каждая чешуя на моей шкуре требует, чтобы я тебя нагнул и загнал в тебя член, чтобы наполнить тебя своим освобождением.’

Его грубые слова противоречат нежности его прикосновений, и я хнычу.

— Тебе не обязательно быть таким осторожным.

Кэйл скользит своими горячими губами по моему горлу, когтями проводя по ткани моей задравшийся футболке.

— ‘Сними это.’

— Снимаю, — быстро говорю ему. Последнее, чего я хочу, это потерять еще одну футболку. У меня дрожат руки, когда я усаживаюсь, так как мое тело по-прежнему слабое, и меня удивляет, как нежно он поддерживает мою спину и как бережно помогает мне снять футболку. Такое с ним впервые. Обычно ему не хватает терпения, и он все разрывает. — Спасибо тебе.

‘Ты моя пара. Я всегда буду о тебе заботиться.‘ — В его черных глазах вспыхивают искорки, и тогда он наклоняется и прижимается к моим губам в поцелуе. — ‘И я предпочитаю смотреть на тебя, видя твою кожу,‘ — язык Кэйла скользит по моей челюсти, затем он прикусывает мою шею.

— Получше, чем без нее, — шучу я, чувствуя дрожь в животе от ощущения его рта.

Он отстраняется и, хмурясь, пялится на меня.

— ‘Я бы никогда такого тебе не пожелал.’

— Это была просто шутка, поддразнивание. Понимаешь, юмор.

Кэйл медленно моргает, и вдруг его губы растягиваются в грешную улыбку, от которой мой пульс бьется быстрее.

— ‘Ты дразнишь свою пару, моя Клаудия? А я могу дразнить в ответ?’

Что-то в его глазах подсказывает мне, что он говорит не о словесных поддразниваниях. Под его пристальным взглядом я слегка извиваюсь.

— ‘Не могу себе представить, чтобы ты кого-то дразнил.’

‘Не можешь?‘ — он опускает подбородок, и его губы касаются моего соска. От его прикосновения он тут же сморщивается. — ‘Разве это не поддразнивание?’

Я стону, задыхаясь.

— ‘Не знаю, поддразнивание ли это, если ощущается так приятно.’

‘Мммм.‘ — Он продолжает играть с моим соском, беря его между зубов и нежно прикусывая, затем перекатывая его кончик своим языком. — ‘Ты моя пара. В моих обязанностях обеспечить, чтобы тебе было хорошо. Даже лучше, чем хорошо.‘ — Он легонько посасывает кончик моей груди, до тех пор, пока от желания я не начинаю кричать. — ‘Твое удовольствие — это мое удовольствие. Твоя боль — это моя боль.’

Я выгибаюсь под ним, но от этого движения мой бок снова прожигает боль, и, вздрогнув, я падаю обратно и кладу руку на бок.

‘Что-то мне не верится, что мы разделяем эту боль.‘

Его рот отрывается от моей кожи, и его взгляд ловит мой. Выражение его лица настолько напряженное, а в его глазах кружит яростный черный водоворот, что я отвожу взгляд. Он поднимает руку и, схватив меня за подбородок, вынуждает меня снова взглянуть на него.

‘Думаешь, я не замечаю твоей боли? Думаешь, это не убивает меня изнутри, когда люди атакуют тебя своими огненными палками? Думаешь, я не почувствовал конец своего мира, когда ты без сознания рухнула у моих ног? И, что он воскрес, когда ты открыла глаза?‘

— О, Кэйл. — Я веду себя как последняя сволочь, разве нет? — Прошу прощения. Я… — я колеблюсь, затем провожу пальцами по высоким, ярко разноцветными пятнышками пестреющим скулам, которые мне сначала казались странными. Теперь я их обожаю. — Я тебя люблю.

‘Знаю.‘

Я хмурю брови. Не совсем так я спланировала этот момент.

— Ну, это было самоуверенно.

‘Клаудия, ты мне это уже говорила. Когда ты была ранена огненной палкой, ты мне сказала, что любишь меня.‘

Разве? Не помню.

— Ну, знаешь ли, тебе не обязательно говорить об этом как какому-то высокомерному и надутому болвану. — Я не так представляла себе этот момент. Я представляла, как я весьма драматично признаюсь ему в своей любви, а он, услышав мое признание, от счастья слегка глупеет и тает сердцем, а не бросает на меня самодовольный, нетерпеливый взгляд. — Ты такой… самоуверенный!