Глава 12.

Симферополь, 29 октября 1957 года

 

С раннего утра в цветочной лавке сестёр Ситцевых суетилась уйма народа. Среди посетителей были улыбчивые шумные ребята, неторопливые дамы в причудливых шляпках и тихие любопытные старички. Мужчины забегали за красивыми букетами, дабы вручить их избранницам по поводу или без. Зато пожилые покупатели задерживались в лавке надолго: они скрупулёзно выбирали декоративные комнатные растения, присматриваясь к каждому листику и цветочку, расспрашивая про особенности ухода и вид. А заодно рассказывали о своих чудесных зелёных питомцах, радуясь приветливому слушателю.

Олеся трудилась в поте лица, порхая над прелестными букетами и кропотливо ухаживая за цветами в вазонах и горшочках. Девушка как-никак отвечала за товарный вид, красоту и свежесть, пока её тётушка вела долгие беседы с самыми капризными покупателями. Женщина, в свою очередь, отвечала за первое впечатление о лавке.

– У меня такое чувство, что сейчас канун Нового года или Дня Победы! – возмущалась девушка, поправляя синюю ленточку в кудрявых волосах. – Не помню, чтобы в прошлом году был такой наплыв народа!

– Радоваться надо, глупышка! – с улыбкой отвечала ей тётушка, ловко обрезая шипастые стебли увесистых роз. – Осень и правда не такое урожайное время для нас, но на сей раз горожане решили украсить свою жизнь нашими цветами, что в этом плохого? Больше продаж – больше выручки. И ты сможешь купить себе обновку к началу зимы, как и хотела.

– Тёть Рай, я сейчас хочу… – заканючила девушка, закатив глаза. – Я в ателье видела такое умопомрачительное платье небесного цвета! Да ещё и в горошек! Забыть теперь о нём не могу! И как раз мой размер…

– Платье? – женщина удивлённо вскинула пышные брови. – Ты же пальтишко хотела, вельветовое, с металлическим ремешком. Я попросила его для тебя отложить до ближайшей выручки. Зачем тебе вдруг платье понадобилось?

– Ну, у меня же своих платьев нет, – смущенно начала Олеся. – Я постоянно у тебя их из гардероба таскаю, а в последнее время я наконец начала набирать вес после болезни, и они мне становятся малы. Увы! Жизнь так несправедлива.

– Ты мне так и не ответила, зачем тебе платье, м-м? – тётушка внимательно взглянула на племянницу прищуренными глазами. – Что-то ты не договариваешь, Леся.

– Я в кино хочу сходить! Или в театр! Да куда угодно, надоело вечерами сидеть за учебниками дома…

– Вот как. Одна собираешься или с кем-то?

– Как будто ты не знаешь, что у меня в этом городе нет подружек!

– Подружек нет. А молодой человек есть?

– Ну какой ещё молодой человек? – Олеся округлила глаза. – Я либо в лавке, либо дома! Постоянно у тебя под носом верчусь, мне некогда ухажёров заводить!

– Понятно всё с тобой! – вздохнула женщина. – Занятая ты моя! Только учти, что мужчинам нравятся домовитые хозяюшки! А не зубрилки с карьеристками…

– Мне всё равно, что мужчинам нравится, – серьёзно заявила Олеся и начала собирать букет из оранжевых роз, ромашек и белой гипсофилы. – Я ради них меняться не собираюсь.

– Вот поэтому ты выросла без отца. Твоя маман была того же мнения, – строго произнесла Раиса, разматывая ленточку для букета. – Ты-то будь похитрее да посноровистей!

– Тёть Рай, не надо меня учить, пожалуйста. И мой отец бросил нас не потому, что мама меняться ради него не хотела, а потому что он оказался трусом и подлецом! Ай!

– Что такое, укололась о шипы?

– Угу… – Олеся поморщилась, сунув мизинчик в рот.

– Так, давай-ка я сама доделаю букет, иди палец обработай! Нам производственные травмы сейчас ни к чему!

Олеся послушно кивнула и со скорбным видом направилась в подсобку. Тётушка лишь покачала высокой рыжей причёской ей вслед, тихонько приговаривая:

– Много ты знаешь о семейной жизни… Одни в твоём возрасте уже второго нянчат да на фабрику по ночам ходят, чтобы себя прокормить…

 Но от ворчания её отвлек шустрый мальчуган, вбежавший в лавку со словами:

– А Олеся тут?

– А она тебе зачем понадобилась? – не отвлекаясь от букета, спросила Раиса.

– У меня для неё письмо!

– Вот как? – Раиса с интересом взглянула на юного посетителя. – И от кого же? Дай-ка мне, я посмотрю…

– Вам нельзя! Мне было наказано передать ей строго в руки!

– Что-то не больно ты на почтальона похож! – придирчиво осматривая мальчика с ног до головы, произнесла женщина. Она обратила внимание на старое пальтишко без пуговиц явно не по размеру, вязаную шапку с рваной дыркой на виске и потёртые башмаки без шнурков.

– А я и не почтальон! Я Ваня! – бодро отчеканил мальчик, сняв шапку, и улыбнулся. – Где я могу найти Олесю?

Женщина замешкалась, недоверчиво поглядывая на Ваню, но через мгновение всё-таки громко позвала племянницу.

– Тут к тебе какой-то Ваня явился, письмо принёс. Но не пойму, от кого! – нахмурившись, начала Раиса.

– Ваня? А-а-а, Ванечка! Это тебя я угощала булочкой в буфете? А как ты меня нашёл-то? – непонимающе хлопая ресницами, произнесла девушка.

– Это к делу не относится! Мне тебе письмо передать велено! В руки.

– Ой, а от кого? – растерялась Олеся и, посмотрев на тётю, улыбнулась.

– В письме всё написано! Держи! – он вытащил из-за пазухи помятый конверт и гордо протянул девушке. Та неуверенно взяла его в руки.

– Я не пойму! Что за буфет, что за булочки? Что происходит? – затараторила Раиса, переводя вопрошающий взгляд с мальчика на племянницу.

– Ты голодный? – не обращая внимания на расспросы тётушки, обратилась к Ване Олеся.

– Нет! Меня уже покормили! Ладно, я побежал. Прощай!

Олеся с улыбкой помахала ему рукой и столкнулась светящимися глазками с недоумевающим взглядом тётки.

– Что тут такого? Да, я подкармливаю ребятишек в парке, когда есть такая возможность!

– Леся, они не котята бездомные, чтобы их подкармливать! У них родные есть. И что ты вообще в буфете забыла? Ты опять за старое взялась? Давно крапивницей не обсыпало?

– Не начинай, тёть Рай! – закатив глаза, ответила Олеся, сжимая конверт в руках. – Я в Центральном парке гуляла и забежала в гости к тёте Клаве! А там стайка этих бедных голодных детей… Вот я и купила им булочку! Всего одну…

– То есть сама сладкое не ела? – строго спросила Раиса, скрестив руки на груди.

– Вовсе нет! – мотнула головой девушка.

– Ладно. Я у Клавы спрошу. И что за письмо? Ну-ка, покажи…

– Нет! – Олеся сделала шаг назад и спрятала конверт за спину. – Это мне принесли, а не тебе. Что за мода читать чужие письма, а?

– Леся… Что происходит? Ты что от меня скрываешь?

– Ничего! – решительно ответила девушка. – Я сама не знаю, от кого письмо! Вот прочту и… тогда скажу!

– Тебе букет собирать надо, за ним придут через считаные минуты!

– Так ты сама вызвалась его собрать, а мне вот мизинец ещё обработать нужно! – пятясь, залепетала девушка. – Производственные травмы нам не нужны! Сама говорила…

Олеся быстро скрылась за пышными цветами, добежав до дверей подсобного помещения. Там она нетерпеливо вскрыла конверт, достав оттуда аккуратно сложенный тетрадный листок.

«Олеся, здравствуйте! Это Ваш несостоявшийся репетитор – Герман Олегович. В первую очередь я бы хотел извиниться перед Вами за столь долгое молчание. Было много неотложных дел, институтские будни выматывают как-никак. Я и сам не заметил, как пролетела целая неделя со дня нашей встречи. Как Ваши дела? Надеюсь, Вы всё так же полны оптимизма, энтузиазма и желания учиться? Предлагаю Вам встретиться завтра на том же месте: у главного моста в Центральном парке культуры и отдыха, примерно в полпятого вечера. Но Вы можете опоздать. В любом случае я Вас подожду. Люблю прогуливаться по тихой аллее вдоль пруда с пустой головой. Так мой разум отдыхает от нескончаемого потока знаний.  Заодно обсудим наш дальнейший план обучения. Если Вы не против, конечно. До скорой встречи!

Герман Поплавский»

 

Олеся прошептала имя, написанное в конце письма, и на её лице заиграла счастливая улыбка, а зелёные глаза ещё раз пробежались по витиеватым строчкам, будто ища в них потаённый смысл. Или то, что могло ускользнуть от её цепких глаз…

«Слыхали! Он ей написал!» – вскрикнули астры позади неё.

«Наконец-то дождалась, бедняжка!» – подхватили другие цветы, и по всей лавке прошлась лавина восторженных возгласов.

«Страшно было на неё смотреть!»

«Ой, и не говори. Уже все пальцы себе исколола и изрезала ножницами, пока высматривала его в дверях и окнах. И как только хозяюшка не заметила, что её единственная племяшка влюбилась!»

«Бедный Семён... Он так надеялся завоевать её расположение, а тут… Этот мальчишка лишь раз забежал в нашу лавку и тут же пулей вылетел! И как она успела в нём что-то разглядеть?»

«Семён ваш – навязчивый чопорный мужик! И старше её лет на пятнадцать! Да к тому же – вдовец! Знаете, почему он начал Олеську обхаживать? Да потому что она ему жену напоминает. А как же душа? Чувства? Не уверена я, что он ей подходит в кавалеры…»

«Дядя Семён – бывший военный, серьёзный и статный мужчина. Она будет за ним как за каменной стеной! Ничего вы не понимаете».

«Хотела бы она вашего совета – спросила бы давно! Так что ваш дядька только вам и угоден. Хотя чего взять с бестолковых гвоздик... Вы как раз созданы для таких горделивых самовлюблённых мужичков».

«Да чего тут обсуждать? Она вовсе не влюбилась! Ей просто нужен этот студент, чтобы за счёт него в институт поступить! В своей-то головушке один ветер свищет, вот и решила другую найти, куда поумнее…»

«Ага, скажете тоже… Не будут так радоваться письмам от тех, кого хотят просто использовать! Не ве-рю!»

«Вот-вот! И в платья наряжаться тоже!»

Горячий спор цветов прервал звон колокольчиков над входной дверью. Все разом затихли.

– Семён Петрович! Вы как раз вовремя! Ваш букетик готов ещё с самого утра, – радостно поприветствовала вошедшего посетителя хозяюшка.

– Здравствуйте, Раиса! Очень рад, – кивнул он и осмотрелся, будто в поисках кого-то. Женщина восхищённо смотрела на парадный генеральский мундир глубокого синего цвета, увешанный множеством сверкающих медалей и орденов. Казалось, что она видела этот мундир впервые, хотя Семён Петрович приходил в нём уже не раз.