Уинтер и Ник переглянулись.

Ник невольно ощутил лёгкую тошноту.

— Но это не только в их мозге, — сказал Ник, посмотрев обратно на Малека. — Я видел отчёт патологоанатома по тем людям со склада...

Малек уже кивал.

— Это начинается с мозга, — объяснил он. — Это начинается там, потому что у людей, как и у видящих, больше всего aleimi или живого света сосредоточено вокруг мозга. Если она не останавливается, потом процесс переходит на другие органы... обычно следующим становится сердце, затем внутренние органы и желудок. Далее распространяется туда, где у данного индивида больше всего живого света...

— Тогда как, черт подери, это убивает вампиров? — спросил Ник, нахмурившись. — Я думал, у нас нет aleimi-света?

Малек перевёл на него пристальный взгляд.

После небольшой паузы на его тонких губах заиграла лёгкая улыбка.

— Если бы у тебя не было живого света, кузен, — произнёс он с еле заметной ноткой веселья. — Ты бы не передвигался. Ты бы не мог думать...

— Но мне сказали...

— Сами видящие в какой-то момент могли в это верить, — перебил Малек более предостерегающим тоном. — Но поверь мне... у вас есть aleimi-свет. Вы бы не существовали, если бы его не было. Вам необходимо восполнять некоторые более многомерные аспекты этого света... в некотором роде подкрепляя его за счёт крови других живых существ, которая тоже является носителем aleimi-света. Вы также можете вибрировать на частоте, невидимой для большинства видящих. Но у вас определённо есть свет.

Он помедлил, переводя взгляд между Уинтер и Ником.

— Твой aleimi-свет весьма сильно переплетён со светом твоей пары, — добавил он, чуть дольше сосредоточившись на Уинтер. — Это связывает вас двоих. Совсем как это бывает между двумя видящими. Или между видящим и человеком. Или между двумя людьми, если уж на то пошло. По правде говоря, она весьма уникальна в том, каким совместимым её свет кажется в отношении твоего. Если честно, я никогда не видел такого между вампиром и представителем своего вида... это поистине завораживает.

Ник нахмурился. Он взглянул на Уинтер, которая лишь вскинула бровь.

Что-то в этом выражении заставило его нахмуриться ещё сильнее.

А может, он просто вспомнил, каким она увидела его на улице. Или вспомнил тот факт, что он не раз подверг её жизнь опасности, затащив её в свой мир и в поле внимания таких людей, как Лара Сен-Мартен.

Почувствовав, как в горле на мгновение встал ком, Ник усилием воли сосредоточился на Малеке.

— То есть, она... Тай... вибрирует... — начал Ник, всё ещё хмурясь. — Но ты можешь это видеть. Ты можешь видеть вампирский «свет», или что это такое.

Малек даже не попытался это отрицать.

— Да, — просто сказал он.

— И девчушка — не телекинетик. Всего лишь какое-то живое звуковое оружие?

Малек кивнул.

— Я никогда не встречал записей, документировавших то, на что способна Тайлайя, — он помедлил, его тон сделался многозначительным. — Я искал. Уж поверьте. Думаю, её способность читать разум вампиров... возможно, это какая-то эволюционная адаптация. К сожалению, это означает, что те немногие тексты и обучающие материалы видящих, что остались здесь после того, как видящие покинули данное измерение, бесполезны для меня и моих попыток помочь ей.

Он посмотрел на Сен-Мартен, затем обратно на Ника.

— Без помощи Лары Тай наверняка была бы уже мертва.

Ник помрачнел, переводя взгляд между ними.

Когда никто из них не сказал больше, его голос вновь понизился до рычания.

— Я до сих пор не понимаю, почему вашим единственным вариантом было превратить её в ассасина...

В этот раз заговорила Сен-Мартен.

— Она переходит на эту... частоту... самопроизвольно, — сказала она.

Её голос оставался слегка холодным. В отличие от Малека, который казался более открытым теперь, когда они узнали самое главное о Тай, Сен-Мартен явно не желала обсуждать это с ними.

— ...Она не может ничего с этим поделать, детектив, — добавила женщина. — Если Тайлайя слишком долго не вибрирует на этой частоте, она начинает терять контроль над тем, когда и как она это делает. Тренировать её использовать этот дар через регулярные интервалы... для целей, которые она считает справедливыми и полезными для всеобщего блага...

Ник открыто фыркнул, но Сен-Мартен лишь заговорила ещё громче.

— ...Это дало ей ощущение цели, детектив. Это позволило ей в разумных пределах контролировать свои способности. Более того, у неё не случилось ни одного «инцидента» с тех пор, как мы начали привлекать её к регулярным заданиям. Её эмоциональная тревожность существенно снизилась. Она в состоянии делать более...

Сен-Мартен взглянула на Малека, затем обратно на Ника.

— ...Детские вещи, — продолжила она ледяным тоном. — Например, посещать школу.

Когда Ник ничего не сказал, она добавила:

— Вы должны понимать... подобное было для неё невозможным буквально год назад. До недавнего времени ей даже нельзя было покидать Котёл. Она бы сама этого не допустила, вне зависимости от того, чего мы для неё хотели. Она была бы в ужасе от мысли, что навредит кому-то.

Она сморщила нос в каком-то неохотном отвращении.

— Её новообретённая уверенность в выходе за пределы Котла в одиночку и послужила причиной её знакомства с вами, детектив. Мы считаем, что именно из-за многолетней изоляции она так быстро привязалась к вам. Теперь она видит в вас члена своей семьи... почти родительскую фигуру. И поэтому она непоколебимо уверена, что на ней лежит ответственность защищать вас. Оберегать.

Последние слова она также произнесла с явным отвращением.

Ник слегка помрачнел.

У него определённо складывалось впечатление, что Сен-Мартен пыталась заставить Тай относиться так к ней, но потерпела неудачу. Должно быть, она реально взбесилась, когда Тай решила спроецировать эту потребность во взрослом в своей жизни на вампира, который не очень-то хорошо выполнял приказы.

Однако его разум продолжал обдумывать её слова.

Они изолировали Тай в Котле, чтобы держать подальше от общественности. Они держали её там по настоянию самой Тай, дабы не подпускать её к тем, кому она может навредить — как минимум случайно, хотя бы не считая самозащиты.

Когда-то он едва не врезал Малеку по роже именно из-за этого.

Он определённо хотел ударить его за то, что он растил эту девочку в Котле — маленькую девочку, слишком часто оставляемую одну среди множества отчаявшихся, голодных преступников. Маленькую девочку-видящую, которую кто угодно мог похитить, изнасиловать или ещё как-то надругаться над ней.

Теперь он ловил себя на мысли... неохотной мысли... что, возможно, ошибочно осудил мужчину-видящего. Хотя бы в этой части.

Как минимум этот мудак её не бросил.

Он оставался со своей сестрёнкой, пусть она запросто могла нечаянно убить и его тоже — по крайней мере, если Малек и Сен-Мартен говорили правду.

Он всё ещё пытался переварить это, когда Уинтер заговорила, сжав его руку обеими ладонями.

— Разве не существует какого-нибудь... — неуверенно начала Уинтер. — Ну, знаете... менее смертоносного способа, которым Тай могла бы выразить эту часть себя? Выпустить эту... вибрацию? Или что бы это ни было?

Малек повернулся, переведя на неё серьёзный взгляд.

— Мы не знаем, — честно сказал он.

Он подался вперёд, опираясь предплечьями на свои бёдра и глядя между ними. Его тон оставался будничным.

— Мы пробовали другие вещи, — признался он. — Животные подходят... но они должны быть соответствующего размера, и как вам известно, живые животные в наше время весьма редки. Их убийство также расстраивает Тай. После последнего она практически отказалась делать это.

Взглянув на Уинтер, он серьёзно добавил:

— ...Проблема в том, что свету Тай, похоже, для полного выражения необходимо взаимодействие с другим aleimi-светом. Мы пытались наполнять неодушевлённые объекты живым светом в надежде на то, что деструктивные аспекты этой вибрации можно обуздать безвредным способом. Мы пытались проделывать это с прогрессивными органическими машинами. Пока что этот подход не сработал. Мы не сумели поддерживать поле из достаточного количества aleimi-света... настоящего, живого света, чтобы она достигла тех же высоких уровней вибрации и связи.

Видящий поколебался, переводя взгляд между ними и, возможно, пытаясь оценить их реакции.

Он добавил:

— В этом есть элемент естественной потребности, как и любого другого биологического побуждения. Будучи юной, она не может контролировать этот элемент своего состояния. В высшей точке поднятия вибрации её aleimi-мишени... или субъекта, или партнёра, полагаю, можно выразиться так... она испытывает какую-то...

Он бросил на Ника виноватый взгляд.

— ...разрядку. Наверное, можно так сказать. Её свет достигает аномально высокого уровня вибрации, и обычно именно тогда она убивает своих субъектов. Этот высокий уровень вибрации склонен обращать в жидкость органы её носителей. Похоже, эта разрядка нужна ей периодически. Если она слишком долго не испытывает этого, то та сила нарастает, и она теряет над ней контроль.

Ник помрачнел ещё сильнее.

Он переглянулся с Уинтер.

Заметив встревоженное выражение на её лице, он крепче сжал её руки одной ладонью.

Затем он посмотрел на Малека и Сен-Мартен.

По правде говоря, он не знал, что на это сказать.

— Она действительно убила ваших родителей? — спросил он наконец.

Малек вздрогнул.

Сен-Мартен нахмурилась, глядя на Ника с откровенной злостью.

Но прежде чем она успела что-то сказать, заговорил сам Малек.

— Она сама это сказала?

Ник перевёл взгляд на видящего.

— Да, — ответил он.

Малек выдохнул, проводя пальцами по волосам.

Он встретился взглядом с Ником.

— Странно, что она вам это сказала, но да, это правда. Она действительно убила их, — он взглянул на Уинтер, затем на Ника. — Она была очень маленькой, детектив. Ещё в дошкольном возрасте. Это была не её вина...