Я повернулся к Кейджу, тот обернулся через плечо к Прескотт.

— Судя по всему, вам придется начать утро без Джонса.

МЫ ПОЕХАЛИ на место преступления, но не в полном составе. Кейдж отправил Беккера вместо себя. Ян обязан был присутствовать как новое контактное лицо в общении со всеми ведомствами. И хорошо, так как он в любом случае не оставил бы меня в одиночестве. Прежде чем я успел выйти вслед за Яном из кабинета, меня подозвал Кейдж.

Я подошел и удивился, когда он сжал мое плечо.

— Слушай, пусть Кон возьмет на себя всех журналистов. Будет тошнить — делай как Адер, и подальше от места преступления. Если федералы причинят хоть какие-то неудобства, натрави на них Дойла. Он как раз должен регулировать всю эту межведомственную чушь.

— Да-с-сэр, — согласился я, чуть улыбнувшись совету насчет тошноты. Вполне в стиле Кейджа напомнить мне о чем-нибудь приземленном, чтобы вернуть ощущение нормальности. Я ценил это больше, чем мог описать.

Кейдж кивнул и мотнул головой в сторону двери.

— Спасибо, сэр, — сказал я, развернулся и кинулся вдогонку Яну.

Выйдя из офиса, я сразу заметил неуверенность некоторых ребят по отношению ко мне. Наверно, странно стоять рядом с человеком, о котором рассказывают в газетах или даже по телевизору. На протяжении многих лет мое имя часто упоминалось вместе с именем Хартли. В статье «Википедии» о нем даже красовалась моя служебная фотография. Информацию о моем вырезанном ребре не разглашали публично, но рассказывали о похищении и пытках. Не стоит забывать о жутких подробностях того, что Хартли сделал с убитыми женщинами и со специальным агентом Войно. Вдобавок, фото маньяка значилось в списке самых разыскиваемых преступников ФБР. Хартли несколько раз ускользал из-под стражи и, несмотря на опасность, не создавал впечатление бешеного психопата.

В лифте коллеги исподтишка бросали на меня взгляды. Я знал, что они хотели порасспрашивать о Хартли. Мне задавали вопросы о нем с тех пор, как он стал подозреваемым, и я по-прежнему не понимал, что отвечать. Как минимум на главный вопрос ответа у меня не нашлось: почему я все еще жив? Объяснить мог только сам Хартли. Пока мы спускались к гаражу, я стоял молча, прислонившись спиной к холодной стальной стенке лифта. Вокруг скапливалось напряжение. Даже Адер настороженно за мной наблюдал.

— Послушай, Джонс. С нами должен был поехать только ты. Это расследование ФБР…

— Ты слышал Кейджа, — перебил Беккер. — Едем мы с Дойлом, Кон и еще четверо. И никак иначе. Если не нравится, то пусть твой начальник звонит моему, и, может быть, Джонс…

— Да-да, хорошо, — проворчал Адер, соглашаясь, явно раздосадованный. — Только не превращайте все в цирк.

— Смешно слышать это из твоих уст, — саркастически протянул Ян в ответ. — Ведь в прошлом году, перед Днем благодарения, ты сам растрепал журналистам о том, что случилось с вашими агентами. Охренеть как умно.

Беккер пихнул Яна, и тот сложил на груди руки, резко выдохнув. Судя по всему, новоиспеченному межведомственному посреднику стоило успокоиться.

Кейдж отправил с нами новых маршалов — Родригеза и Броди. Райан и Дорси присоединились, чтобы продемонстрировать, как работает наш отдел. Оба новичка уставились вперед, стараясь не встречаться с Яном взглядами. Я их понимал. На их месте я бы тоже не горел желанием попадать Яну под руку. Казалось, он вот-вот оторвет кому-нибудь голову. Ян встал в твердую, боевую стойку, сжал челюсть так, что мышца на правой щеке дергалась от напряжения. В его взгляде сквозило равнодушие и холод. Ян укрылся под маской военного, и от него исходила такая угроза, что воздух вокруг почти искрился.

Ласково, тихонько я провел ладонью от его лопаток к затылку, и зарылся пальцами в волосы. Ян на секунду прикрыл глаза, и открыв их, выглядел уже лучше, уравновешеннее, увереннее. Он вдохнул и немного расслабился. До спокойствия было еще далеко, но настроение Яна пришло в норму. Приятно знать, что мое простое прикосновение так на него действует.

Мы взяли огромный «шевроле-субурбан», который обычно использовали, когда забирали беглецов или в полном составе участвовали в работе оперативной группы. В последний раз мы все вместе ездили на задание перед Хэллоуином в прошлом году. Тогда в нашем списке самых разыскиваемых значился растлитель детей. Беккер сел за руль, мы расселись и выехали вслед за машиной федералов к галерее.

По пути никто не произнес ни слова. Ян помог мне держать себя в руках, положив незаметно для всех ладонь на мое бедро. Я не боялся, ведь нас не поджидал Хартли. Но меня терзало какое-то беспокойство относительно того, что придется увидеть.

Добравшись до места и припарковавшись, мы выбрались из машины и присоединились к Адеру с остальной командой.

— Почему вы решили, что это Хартли? — спросил я, когда агент жестом руки пригласил нас следовать за ним.

Адер запомнился мне из-за внешности. Я никогда не встречал человека с настолько поразительными темными глазами, с кустистыми черными бровями и длинными, густыми ресницами. И все это на фоне бледной, алебастрово белой кожи. Он не выглядел болезненно, но можно было разглядеть голубые прожилки вен на его шее и руках.

— Он… — Быстрый вдох. Я отошел в сторону, так как желудок агента уже не внушал доверия. — Он подписался и оставил послание на стене.

Я остановился и просмотрел на Адера, подумав, что здесь должна быть ошибка. Я буквально почувствовал дрожь в теле, и, что более важно, подозревал на уровне инстинкта. Хартли оставлял сообщения, но не подписывался. Это не его стиль. Он не страдал гордыней. Вот почему важно хорошо знать того, за кем гонишься. Хартли вынуждал узнать его, и у меня выбора не оставалось.

— Мы бы не стали рассказывать вам, маршал. Но до возвращения Крейга Хартли за решетку вы связаны с ним. Даже если не участвуете в расследовании.

— Точно, — согласился я. Ян провел ладонью по моей спине, ненадолго положил ее на плечо и затем убрал. Он не мог держать меня за руку, но даже небольшой физический контакт помог.

Галерея «Сандерсон» в районе Луп находилась всего в пятнадцати минутах от офиса. Полиция сдерживала толпу. Я заметил желтую ленту, а подойдя ближе, разглядел на фасадных окнах нечто похожее на брызги крови.

— Это то, что я думаю?

— Да, кровь.

— Внутри больше? — поинтересовался я у Адера, уже понимая, что известный мне человек не приложил руку к скрытому за дверью кошмару. В последнюю встречу с Хартли мне показалось, что в его репертуаре убийств больше не предвидится. Он совершил их, чтобы разобраться с чем-то ужасным в собственной голове, чтобы заявить, кто слаб и падок на соблазнение, а кто нет.

В полицию позже приходили женщины, ужасавшиеся, что могли бы стать жертвами, если бы решились изменить мужьям. Одна из них заявила, что прелюбодейки заслужили такую участь. Невыносимо было смотреть на женщину после подобных слов, и я наорал на нее прямо за собственным столом, вынудив убежать из участка. Но кого бы Хартли ни убивал — женщин, или охрану, или мужчину, угрожавшего мне… Никогда он не демонстрировал ярость. Хартли организован, степенен и… аккуратен, что ли? На местах преступлений никогда не бывало беспорядка, брызг крови или проявлений чрезмерной силы. В нынешнем убийстве виноват не Хартли. У меня внутри все застыло, накатила волна страха.

Что, черт возьми, происходит?

— Джонс?

— Да, прошу прощения. Так там больше крови?

— Нет, только здесь. И она принадлежит лишь одной из жертв. Других следов крови не обнаружили.

Чуть больше походит на почерк Хартли, но все же маловероятно.

Я поспешил за остальными, отчасти желая, чтобы присутствовали только мы с Яном, Беккер и, возможно, Элай. Мне не нравилось показывать новичкам, насколько тесно я связан с психопатом. Полицейский у двери выдал нам бахилы и перчатки, мы по очереди зашли в галерею.

Прекрасное пространство с высоким балочным потолком, полированными деревянными полами и промышленными лампами. Открытая кирпичная стена с одной стороны создавала ощущение уюта, но контрастировала с обилием стекла, хромированной стали и современной мебели, поэтому помещение казалось холодным. Атмосферу морга поддерживали три трупа, висящие на передвижных перегородках.

Мы с агентами выстроились полукругом, чтобы рассмотреть всю сцену. Уверен, в газетах это назовут ужасающим зрелищем. Журналисты обожают подобные словечки.

— Нечто новенькое, — сказал Ян в пустоту, рассматривая картину, нарочито выставленную на показ. Затем указал на слова «Для Миро», выведенные красивым, плавным курсивом. — Что это?

— Краска, — ответил Адер, покашливая. — Как и сказал, кровь только на окнах.

— Так куда, как вы думаете, делась кровь из тел? — продолжил Ян.

— У нас… о, вот, — проговорил Адер быстро и махнул на противоположную сторону комнаты, где стоял мужчина, окруженный группой людей. Походило на съезд любителей плащей. — Келсон! Сюда!

Я подумал было, что агент обращается к одному из старших мужчин, но вперед выступил молодой парень, которого я прежде не заметил. Он пересек помещение с важным видом, в сопровождении пары людей.

— Это наш психолог-криминалист из Лэнгли, Кол Келсон.

Келсон, скорее всего, был старше, чем выглядел. Потому что если бы меня спросили, то я бы сказал, что ему двадцать три. Самое большее двадцать пять. Ростом он был около пяти футов девяти дюймов. Поджарый, с золотисто-коричневой кожей, тонкими чертами лица и глазами медового цвета. Один из самых симпатичных мужчин, которых я когда-либо встречал.

— Ох, маршал Джонс, — благоговейно произнес Келсон, подавшись вперед с протянутой рукой и выпученными глазами. Он смотрел на меня так, будто я хранил секреты Вселенной. — Хотел бы встретиться с вами при иных обстоятельствах, но все же, приятно познакомиться.