Глава 21 Рабочий вопрос

Ник поморщился, вытирая полотенцем полоску белого крема на подбородке.

Он практически вымазался в этой дряни, но пока не очень помогало, по крайней мере, с точки зрения боли.

С другой стороны, он снова выглядел почти нормально.

Он казался раскрасневшимся.

Задняя часть шеи у него сделалась на несколько оттенков краснее лица, и одна из рук приобрела примерно такой же цвет, но по большей части он выглядел нормально. Он выглядел так, словно получил странный солнечный ожог или, возможно, обжёгся в слишком горячем душе.

Если уж на то пошло, это делало его более похожим на человека.

Ник вышел из ванной своей квартиры, бросив полотенце на край раковины. Вернувшись в гостиную, он задумался о том, чтобы разогреть один из пакетов с кровью, стоявших в холодильнике. У него ещё оставалось две штуки с утренней доставки.

Головная боль, которую он предвидел, мешала ясно мыслить.

Она также делала его нехарактерно не голодным.

Морли отпустил его на ночь, вероятно, потому, что он уже отработал целый день с Джорданом. Но Ник не знал, что Джордан может рассказать Морли, если вообще расскажет, и светит ли ему, Нику, какая-то санкция за его поведение в тот день. Это при условии, что они не отберут у него лицензию Миднайта полностью или вообще не отправят на «перевоспитание».

Но Нику не хотелось об этом думать.

Только не сегодня. Он слишком устал, бл*дь.

Он даже подумывал о том, чтобы погрузиться в бессознательное состояние на несколько часов, хотя бы в надежде выздороветь немного быстрее и избавиться от головной боли, вызванной солнцем. Хотя вампирам не нужно было спать, они могли отключаться, если хотели. Иногда они отключались, даже когда не хотели, но это довольно необычно.

Но и этого Ник не хотел делать. Только не сегодня.

Когда они впервые сошли с поезда на Центральном вокзале, он потратил около двух секунд на размышления о возвращении в Котёл.

Потом он послал всё нахер и заполз обратно в свою берлогу.

Он также перенёс свой ужин с Кит на следующий вечер.

К счастью, она отнеслась к этому спокойно. Она даже посочувствовала ему, когда он намекнул, что у него был не самый лучший день и что он не будет хорошей компанией.

Может быть, он проверит Котёл на следующий вечер… может, после ужина с Кит.

Он хотел ещё раз попробовать поговорить с Джеком Бёрдом, он же Малек или «Мэл». Он также хотел взглянуть на третью картину. Между делом можно поздороваться с девчушкой. Может быть, он даже вернёт ей одежду, при условии, что клининговая служба уже позаботилась об этом.

И всё это при условии, что до этого момента убийств больше не произойдёт.

Когда они сели в поезд, Джордан уже успокоился.

Он даже передал все записи со своих интервью в тот день, отдав Нику неотредактированные кадры, и принялся выпытывать его мнение о нескольких учениках в частности. Решив, что он в долгу перед этим парнем, Ник прослушал большую часть рассказа на обратном пути, высказывая своё мнение там, где это казалось оправданным.

Учитывая всё это, теперь, когда он находился дома, Ник мог просто расслабиться.

Посмотреть фильм. Послушать музыку. Поднимать тяжести.

Чёрт возьми, он мог бы купить немного порно и подрочить.

Однако у него возникли проблемы с отключением мозга.

Головная боль определённо не помогала. Ник обнаружил, что расхаживает по гостиной своей казённой квартиры, босиком ступая по плотному мягкому ковру, и хмурится, вспоминая события того дня. Он до сих пор время от времени вздрагивал от резкой боли в висках или в лице, шее и руках.

Он знал, что хочет сделать.

Он знал это, хотя на самом деле не хотел задумываться об этом.

Он также знал около ста тысяч причин, почему он не должен этого делать.

В конце концов, недовольный собой и собственным расхаживанием туда-сюда, Ник плюхнулся на диван в гостиной. Он не стал включать настенный монитор.

Он просто сидел, хмуро глядя на гарнитуру, которую бросил на журнальный столик, когда только вернулся, прямо перед тем, как принять душ.

Через несколько минут он с хмурым видом поднял гарнитуру.

Он обернул её вокруг головы и уха, нахмурившись.

Никакая хмурая гримаса не остановила его от щелчка по тонкому куску органического металла.

Это также не помешало ему открыть свой канал в нью-йоркской полиции.

— Гертруда? — сказал Ник. — Это детектив Наоко Танака Миднайт, идентификационный номер 9381Т…

— Конечно, сэр. Мы знаем, кто вы.

Ник прикусил губу, потом поморщился и перестал, когда это вызвало боль.

— Конечно, знаете, — пробормотал он.

Некоторое время он просто сидел.

Затем, продолжая хмуриться, он сдался, наполовину с гневом, наполовину со смирением.

— Гертруда, мне нужно, чтобы ты нашла для меня номер телефона.

— Конечно, сэр. Это для дела, или…

— Нет, — прорычал Ник, вцепившись руками в диван рядом с собой. — Это личное.

***

Он сидел, уставившись на проклятую запись в гарнитуре, хотя прошло примерно два часа после того, как Гертруда дала ему её.

Он по-прежнему сидел на своём диване.

С тех пор как он впервые сел здесь, он несколько раз вставал.

Он сходил в уборную.

Он сходил за кровью.

Он умылся, потом вспомнил о креме, когда тот слез с его пальцев, и нанёс ещё немного.

Теперь Ник сидел на своём диване ржавого цвета, уставившись на выключенный настенный монитор. Он был одет в спортивные штаны и свободную футболку с растянутым воротником, который не натирал ожоги на шее. Он отхлебнул тёплой крови из чашки, больше в надежде, что это ускорит процесс заживления, нежели потому, что он действительно был голоден.

В основном Ник смотрел на телефонный номер в своей гарнитуре и хмурился.

Импульсивно, он нажал последовательность, чтобы отправить звонок.

Пошли гудки.

Один.

Второй.

Он уже собирался повесить трубку на третьем гудке, когда ему ответил запыхавшийся голос.

— Алло?

Ник замер. Он сидел, не вешая трубку, не издавая ни звука, каким-то образом умолкнув от одного этого слова.

Она немного подождала.

— Кто это? — сказала она. — Я не получаю удостоверения личности.

Вспомнив, что идентификационный номер его телефона будет заблокирован, так как он направлял его через полицию Нью-Йорка, он поморщился, а затем заговорил.

— Это я. Ник. Танака. Мы встретились сегодня.

Тишина.

Ник заёрзал на стуле, нахмурившись.

На мгновение у него возникло искушение включить визуальный режим в гарнитуре, посмотреть, ответит ли она тем же. Но он этого не сделал.

Когда она продолжила молчать, он негромко кашлянул.

— Я хотел спросить тебя кое о чём, — сказал он хрипло. — Это связано с работой, так что…

— Ты в порядке?

Ник умолк.

Озадаченный вопросом, он просто сидел.

— Я видела тебя, — пояснила она. — По школьной системе наблюдения. Они пригласили меня посмотреть запись, так как у нас не было никаких официальных данных о вампирах в кампусе в тот день.

Она казалась обеспокоенной, но не рассерженной.

— …Ты в порядке, Ник?

К тому времени, понимание щёлкнуло.

Его охватило смущение.

— Я в порядке, — сказал он. — В полном порядке. Мифы об этом, они не…

— Могу я увидеть?

Он замолчал, снова сбитый с толку.

Несмотря на то, о чём он сам думал всего несколько минут назад, идея включить визуальные эффекты в гарнитуре теперь казалась ему ужасной.

— Нет, — сказал он прямо.

— Почему нет?

— Почему? — переспросил он уже раздражённо. — Я же говорил тебе. Я позвонил по работе. Чтобы задать тебе вопросы, связанные с работой.

— Значит, теперь уже вопросы? Во множественном числе?

— Возможно, — проворчал он.

— И всё же ты не взял мой номер. Сегодня. Когда я его предложила, — она сделала паузу, и в её голосе послышались резковатые нотки. — Почему, Ник? Неужели тебе действительно нужно так сильно всё контролировать? Ты знал, что можешь получить мой номер самостоятельно… так что вместо того, чтобы принять его, когда я предложила, ты решил получить его самостоятельно и всё равно позвонить мне?

— Я же говорил тебе, — повторил он. — Я звоню по работе. У меня есть несколько вопросов…

— Бред сивой кобылы, — бескомпромиссно заявила она.

Наступило молчание.

В это время Ник смотрел на отключённый монитор перед собой, стиснув зубы.

— Ты позволишь мне задавать вопросы, Уинтер? — спросил он, всё ещё стискивая зубы. — Или нет? Я могу попросить Джордана позвонить тебе завтра…

— Покажи мне своё лицо. Поговори со мной как с настоящим человеком, Ник, и я подумаю над тем, чтобы ответить на твои «рабочие» вопросы. Как тебе такое?

Раздражённо выдохнув, Ник включил визуальный режим.

— Ну вот, — прорычал он. — Счастлива?

Пауза длилась недолго.

Затем она тоже включила визуальный режим.

Он поймал себя на том, что смотрит на её лицо, то самое лицо, от которого он едва мог отвести взгляд, когда впервые увидел её в кабинете директора. Теперь она выглядела более расслабленной, её тёмные волосы ниспадали каскадом на плечи, ноги были подобраны под себя, пока она развалилась на каком-то мягком кресле или диване.

Она выглядела так, словно была одета в проклятое кимоно.

Или какой-то шёлковый халат.

Её шея была открыта сильнее, чем в платье, которое она носила раньше. V-образный участок кожи цвета бледного мёда переходил вниз к впадинке между её грудей. Ник поймал себя на том, что смотрит на её ключицы, на ямочку у основания шеи, на линию подбородка до самых скул.

Она, казалось, не замечала его пристального взгляда.

Она была слишком занята, разглядывая его.

— Выглядит неплохо, — решила она после долгой паузы, во время которой они только смотрели друг на друга. — Больше похоже, будто ты просто слишком долго пробыл на солнце.

Ник не мог заставить себя посмотреть ей в глаза.

Однако он перестал пялиться на неё.

— Формально так и было, — пробормотал он.

Снова наступило молчание.

Потом она удивила его, рассмеявшись.

Ник невольно взглянул на неё, наблюдая, как Уинтер прислонилась плечами к гладкой, чёрно-матовой стене за мягким предметом мебели, на котором сидела — он был белым и казался слегка пушистым. Сиденье было завалено подушками, отметил Ник, и большинство из них было ярких цветов. Интересно, есть ли у неё кошка? Она выглядела как кошатница.