Оглянувшись назад и направо, он увидел, что дети смотрят на него с ужасом, страхом, недоверием и восхищением в глазах.

Ник с трудом подавил желание зашипеть на них.

Вместо этого он втянул клыки обратно под губы, слегка поморщившись, когда порезал свои и без того чувствительные от солнца губы.

Скривившись, он оглянулся на лужайку, когда услышал, как металлическая дверь с грохотом открылась во второй раз. Он увидел Джордана, стоящего в тени, увидел, как другой детектив огляделся, а затем заметил его на крытой дорожке.

Ник просто стоял там, пока Джордан быстро шёл к нему, хмуря своё по-мужски привлекательное лицо. Он открыто сверлил Ника гневным взглядом и покосился на детей, которые смотрели на профиль Ника, устремляясь по дорожке и за спину Ника, при этом почти комично сторонясь его. Некоторые вообще покинули крытую дорожку, пересекая залитую солнцем лужайку позади него.

К тому времени Ник понял (главным образом, по запаху), что дорожка, на которой он стоял, соединяла главное здание с кафетерием.

По той же причине половина ребят из подготовительной школы Келлермана стояла на этой дорожке.

Он выставил себя вампиром перед всей этой проклятой школой.

Почувствовав на себе ещё больше взглядов, Ник посмотрел налево, в сторону кафетерия.

Когда он это сделал, то увидел белокурые волосы и ухмылку на изогнутых губах.

Ник всё ещё смотрел на парня, наблюдая, как тот что-то говорит азиату с серебристыми глазами, когда девушка с оранжево-жёлтыми волосами повернулась к нему и громко рассмеялась, увидев лицо Ника.

Все трое просто стояли там в течение нескольких секунд, глядя на него со знающими, торжествующими улыбками на лицах.

Как будто они одурачили его и знали это.

Ник смотрел на них без всякого выражения.

Он всё ещё таращился туда, когда Джордан схватил его за руку.

— Какого хрена это было? — прошипел детектив. — Ты что, совсем с ума сошёл?

— Нам нужны имена, — прорычал Ник. — Всех троих этих детей. Мне нужны имена и остальных тоже. Тех, что были с ними, когда мы впервые увидели их в коридоре.

— Ты шутишь, да? — Джордан отпустил его руку. — Нам повезёт, если они снова позволят нам поговорить с кем-нибудь из этих ребят. Ты пропустил ту часть, где мы не пришли с ордером на допрос вампира?

— Я никого не допрашивал.

Джордан сердито фыркнул.

— Ты не можешь быть таким наивным, Танака. Одно твоё присутствие в этом проклятом здании заставит некоторых из этих родителей сойти с ума. У таких детей есть адвокаты, Миднайт. Эти адвокаты будут утверждать, что раз их дети просто находятся в твоём присутствии, учитывая твоё зрение и обоняние, то это уже является формой инвазивного допроса…

— Ладно, — Ник повернулся и зашагал обратно в сторону школы. — Мы вернёмся с грёбаным ордером.

Джордан посмотрел ему вслед, повысив голос.

— Ты действительно думаешь, что теперь это возможно?

Ник не ответил.

Его лицо до сих пор чертовски болело, но он мог сказать, что оно уже начало заживать.

В отличие от старых историй, солнечный свет не убивал вампиров (не в этом мире, обычно нет), но это было чертовски больно. Солнце также могло нанести много вреда его коже, вызвав у него форму вампирского рака, а исцеление от него требовало намного больше времени, чем большинство травм, с которыми сталкивались вампиры.

Ник предпочёл бы получить пулю из плазменного ружья в живот, чем подвергнуться воздействию хорошей, продолжительной дозы солнечного света.

Это немного похоже на то, как если бы человека взяли и бросили в чан с кислотой.

Ну, за исключением того, что вампиры в конечном итоге исцелялись от самого длительного воздействия солнечного света, даже после нескольких часов, а люди, ну… люди не возвращались из чана с кислотой, если только это не происходило в комиксах, и тогда они обычно оказывались злодеями.

Вампиру могли потребоваться недели, чтобы полностью исцелиться от солнечного света, если не месяцы.

Ник пробыл там недостаточно долго для этого.

Тем не менее, примерно через час у него будет чертовски раскалываться голова, не говоря уже о том, что его лицо и шея будут болеть по крайней мере несколько часов после этого… если не всю ночь и до завтрашнего дня.

Джордан, нахмурившись, уставился на его лицо, потом на руки.

— Невероятно, — сказал он, качая головой. — Ты выглядишь так, будто проспал под инфракрасной лампой около восьми часов… и всё это для того, чтобы напугать кучу грёбаных богатых детишек, — он хмыкнул, уперев руки в бока. — Надеюсь, оно того стоило, брат.

Ник слышал его только вполуха.

Он смотрел на маленький красный глазок камеры наблюдения в углу каменного коридора. Ему пришло в голову, что у Уинтер Джеймс, вероятно, есть доступ к записям с этих камер.

Подумав об этом, он нахмурился так сильно, что его обожжённому лицу стало больно.

Джордан проследил за его взглядом в камеру и выругался.

— Замечательно. Просто замечательно. Ты действительно тупой ублюдок, Миднайт.

На это Ник тоже решил не отвечать.

Во всяком случае, он не был полностью уверен, что не согласен с человеком.

Повернув голову, он бросил короткий взгляд на Джордана.

— Давай вернёмся в главное здание, — он нахмурился, увидев недоверчивый взгляд человека. — Только на минутку. Я хочу кое-что увидеть.

Джордан решительно покачал головой.

— Нет. Ни хрена, Танака…

— Тебе не обязательно идти со мной, — сказал Ник, уже обходя его и проходя мимо. — Встретимся на стоянке. Ты можешь вызвать нам машину, чтобы отвезти нас обратно на вокзал.

Не оглядываясь, он быстро зашагал по каменной дорожке, направляясь к главному зданию. После короткой паузы он услышал, как человек выдохнул с явным раздражением, прямо перед тем, как развернуться на пятках, чтобы последовать за ним.

— Если из-за тебя на меня накатают жалобу, мы с тобой ещё поговорим, — пробормотал Джордан.

Ник услышал его, но сделал вид, что не слышит.

***

Благодаря положению солнца в полдень Нику удавалось оставаться в тени, пока он шёл по угловатому коридору в готическом стиле обратно к главному зданию.

Тем не менее, он всё равно держался в самой тёмной части тени, морщась от взгляда на свет на лужайке, в окнах или на стенах сада с обеих сторон.

Судя по тому, как его зрение то возвращалось, то ослабевало, затуманиваясь по краям, он умудрился повредить свои глаза от этого короткого взгляда на солнце.

Ну само собой.

Дойдя до конца ровного прохода, Ник поднялся по каменной лестнице под сводчатой крышей, которая под углом стыковалась со стеной здания. Добравшись до верха, он распахнул двустворчатые двери из органического металла, не обращая внимания на нескольких отставших студентов, которые уставились на него, почти разинув рты, когда Ник прошёл мимо и вошёл в каменное здание.

Он направился прямо к лестнице.

Теперь, желая убраться отсюда как можно скорее, он начал подниматься по лестнице на второй этаж, не особо заботясь о том, что это сделает его заметным. Учитывая, что он только что выдал свою сущность всей проклятой школе, это вряд ли имело значение.

Используя, по крайней мере, часть своей вампирской скорости, он достиг нужной площадки в считанные секунды и нашёл ту часть окна, где он впервые увидел светловолосого парня и его отряд.

Прежде чем они заметили его, они смотрели на что-то.

Ник подумал, не даст ли ему Уинтер доступ к записям с камер наблюдения в задней части здания, чтобы он мог увидеть, на что — или на кого — они смотрят.

По множеству причин отбросив эту мысль секундой позже, Ник вместо этого уставился в решетчатые окна. Его глаза, которые постепенно начинали проясняться, скользили по тёмно-зелёной траве, останавливаясь, чтобы взглянуть на горы вдали.

Блестящие сгустки, пятна и линии чего-то похожего на снег украшали самую высокую из этих вершин. С того места, где он стоял, Ник не мог сказать, были ли горы имитацией, спроецированной куполом, или же хребет действительно находился внутри этой части Северо-Восточной Охраняемой Зоны. Учитывая, что большая часть этой охраняемой территории была сельской, и то, как много земли здесь покрывалось куполами, и то, и другое могло быть правдой.

Всё ещё хмурясь, он снова принялся разглядывать пейзаж.

Вдалеке он увидел ферму и что-то похожее на старомодную водонапорную башню.

Он сосредоточился на длинном, похожем на сарай здании, которое располагалось по другую сторону чего-то вроде футбольного поля.

Это находилось достаточно близко; вероятно, это была часть школы.

Глаза Ника изучали белый символ, нарисованный на стене выцветшего амбара. Он нахмурился, впервые заметив его.

Сначала он подумал, что это какой-то логотип сельской компании, но теперь, когда Ник сосредоточился на нём, у него появились сомнения. Символ выглядел нарисованным от руки, как будто это мог сделать ребёнок. Во всяком случае, это не похоже на логотип компании. Это больше напоминало иероглиф или какой-то кельтский или рунический символ из старой колоды карт Таро.

Теперь, когда Ник смотрел на него, символ выглядел почти как человек, поднявший руки вверх — как старые символы богинь плодородия, которые Ник видел в музеях Старой Земли.

Однако на этом символе верхняя часть туловища переходила не в ноги, а в круг с крестом в центре.

То ли часть его, то ли весь символ казался смутно знакомым.

Но Ник никак не мог вспомнить, где именно.

Он записал его через гарнитуру, даже пытался нарисовать упрощённую версию, используя глазной стилус своей гарнитуры в попытке пробудить свою память.

Что бы это ни было, оно определённо походило на то, что ребёнок может найти в старой библиотеке с кучей дерьмовых эзотерических книг — вроде тех, что Ник видел в кабинете мисс Джеймс. Дети обычно увлекались подобными вещами — всем, что имело отношение к оккультизму, тайным обществам или магии.