Рик влетел на ночные городские улицы, гнал машину мимо мирно спящих кварталов, позволяя себе сбрасывать скорость на поворотах, но машина все равно вылетела на одном из перекрестков на тротуар, возле какого- то летнего кафе- разметала в стороны стулья и столики, сбила стойку рекламного щита.
Он свернул влево, чтобы, миновав путь до больницы, проехать через старый квартал, где узкие улочки не позволяли разъехаться двум машинам сразу.
Там, между стоящими близко друг к другу кирпичными, двухэтажными домами, висело на протянутых через дорогу веревках, сохнущее белье, здесь еще сохранились старые булыжные мостовые, машина подпрыгивала, скрипела рессорами, распугивала бродячих собак, неслась вперед- сквозь спящую, неосвещенную фонарями, ночь.
Здание больницы- трехэтажное, еще старой постройки, с темными, большими окнами, появилось сразу за домами старого квартала. Кованные ворота были закрыты, домик охранника встретил его черным квадратом окна- не сбавляя скорость, Рик направил машину вперед, под мощным ударом, ворота с грохотом и лязгом, распахнулись, автомобиль, скрежеща рессорами, вильнул, сворачивая ко главному входу в больницу, где белело свежей побелкой, высокое, каменное крыльцо, и горела одинокая, тусклая лампа под козырьком навеса, и под визг тормозящих колес, замер.
Рик несколько раз нажал рукой на клаксон- громкий гудок ворвался в ночную тишину, потом открыл дверцу и выскочил из салона. Из- под капота автомобиля валил пар. Открыв дверцу, за которой сидел Кайнс, он увидел того скорчившегося, неестественно выгнувшего шею в правую сторону, с закрытыми глазами.
Кай! Мы приехали.
Держа Кайнса под руки, Рик начал вытаскивать его из машины- Кайнс не реагировал.
Ну, давай парень, сейчас.
Рик уже вытащил Кайнса из салона, когда позади него послышался скрип открываемой двери, топот бегущих ног.
Отойдите! Положите его!
Чьи- то руки отстранили Рика назад, крепкого телосложения, коротко стриженный мужчина в белом, накрахмаленном халате, склонился над лежащем на асфальте Кайнсом.
Рик стоял в шаге от Кайнса, и смотрел на его спокойное, бледное лицо.
Мужчина прикоснулся к шее Грейна, потом посмотрел на Рика и произнес:
Он умер.
А через минуту к ним подошла Лайна, одетая в белый халат, в таком- же белом, строгом колпаке, и светлых туфлях на высоком каблуке. Она остановилась рядом с молчавшим Риком, и мужчина обращаясь к ней, коротко произнес:
Тут- все.
Лайна спросила Рика:
Что произошло?
А он смотрел в ее лицо, и не находил нужных слов.
Рик.
Я не успел.
******* *******
Мутный свет электрической, слабой лампы, висевшей под грязным потолком кухни в квартирке Гая, окрашивал все вокруг в черно- желтые тона. Замызганную, всю в жирных пятнах, скатерть, Гай убрал, постелил вместо нее свежие газеты, поставил на стол две фарфоровые тарелки, оставшиеся у него еще со времен его семейной жизни- с веселыми, разноцветными цветочками и золотистыми ободками, стаканы и пару бутылок водки, нарезал толстыми ломтиками селедку, и в завершении незатейливой сервировки стола, водрузил на него котелок с вареной картошкой. Жестяное блюдо с нарезанным хлебом примостилось за котелком.
В углу, у окна, стоя на гудевшем примусе, закипал зеленый, эмалированный чайник.
Рик бросил на стол пачку папирос, взял с подоконника блюдце- пепельницу, и уселся на стул возле стены.
Помянем Кая,- сказал Гай, усаживаясь на стул перед столом.
Он наполнил оба стакана водкой, поставил один перед Риком, второй взял себе.
Он был хорошим парнем и отличным другом.
Рик вспомнил как стоял сегодня возле гроба в котором лежал Кайнс Грейн, вспомнил его пергаментное, бледное, с выражением покоя, лицо, и сказал:
Был.
Выпили не чокаясь.
Рик закурил.
На похороны Грейна пришел весь их участок, Юка до последнего момента сдерживала свои слезы, и только, когда гроб с телом стали опускать в могилу, разревелась, пряча лицо в своих ладонях.
Бывшая жена Грейна на похороны не пришла.
С минуту- другую оба молчали, потом Рик, сказал:
Зря я втянул вас в это дело.
Уже обсудили.
Обсудили,- он оперся спиной о стену, посмотрел на Гая, водка приятно согревала желудок и уже разбавила мысли Рика, легким хмелем.- Зря.
Не пори чушь, Рик.- Гай раздражился, морщился от табачного дама.- Его убили не куклы!
Уверен?
Ты вроде бы еще не пьян, Рик.
Ты в этом уверен?
Его убил человек. Куклы здесь, ни при чем!
Я знаю.
Тогда не пойму, чего ты пытаешься мне доказать.
Ты понимаешь, о чем я.
Рик, слова куклы можно понимать, как угодно, но Кай был застрелен человеком!
Кукла сказала- летчик полетит. Понимаешь, Гай? Полетит. И он- улетел.
Кай умер, Рик.
Рик покачал своей головой, негромко заговорил:
Эти ее слова не дают мне покоя. Я гнал машину, как мог, я спешил, я хотел успеть. Он умер еще в машине, Гай. Я- лечу. Вот, что он мне тогда сказал. Я- лечу.
Он умер.
Он улетел, Гай. Он улетел. Тебе надо выйти из игры. Я не хочу, чтобы и ты «не ослеп».
Чертово, фарфоровое дерьмо! Я не толстый.- Гай усмехнулся глядя куда- то мимо лица Рика:- Я немного полноват. И я не ослепну! Ни за что! Я поеду в Столицу, к тому врачу...
Гай.
… Которого мне посоветовала твоя Лайна.
Гай.
Гай умолк, его взгляд замер, он смотрел в свою тарелку.
Если Кай «улетел», то и ты «не ослепнешь».
А что кукла сказала о тебе?
Она сказала о Лайне. «Она будет плакать».
«Она будет плакать»,- спокойно повторил его слова Гай, и посмотрев Рику в глаза, произнес.- И ты предлагаешь мне выйти из игры? Ты? Мне?- Гай тихо посмеялся, его маленький нос покраснел, щеки лоснились от пота.- Нет, друг, обратно я не сдам. Я тебе не Мусли Дэвс, я под себя не навалю. Забудь об этом.
Они снова выпили- Рик брал ломтики селедки, по пальцам его правой руки, текло масло, где- то за стеной кухни от соседей, слабо звучал патефон.
Радио, что- ли, включи.
У нас поминки,- ответил Гай и, было видно, что вставать со стула ему не хотелось.
У нас соседи, а у соседей есть уши.
Гай крякнул, привстал со своего стула и, крутанув круглую ручку радиоприемника, висевшего на стене над его головой, снова сел. В накуренной кухне запел звонкий голосок Красотки Мау, она пела «Лазурный берег».
Гай громко вздохнул.
Помнишь слова этой чокнутой Додди?
Хм. Дик ее пристрелил. Какие слова? Про Аброма?
Про Аброма,- подтвердил Рик.- Она сказала слово в слово то, что сказала мне кукла. Слово в слово, Гай.- Рик незаметно для себя перешел на шепот.
Она чокнутая.
Она повторила слова куклы, которые, та говорила мне, и она не просто их сказала, она давала мне совет! Она знала! Знала, о чем говорит, Гай! Вот в чем дело.
Гай с минуту молчал, что- то обдумывая в своей большой, лохматой голове, его помутневший взгляд бродил по лицу Рика- задумчивый, серьезный.
Что ты этим хочешь сказать? Что она с куклами за одно? Это смешно, Рик. Чепуха.
Ты послушай. Ее слова, то , что она мне сказала, говорит только об одном- она знала, о чем идет речь. То есть, о тетради ей было неизвестно, но...
Бред.
Я уверен в том, что куклы сказали ей, что и как она должна была сказать мне. Уверен, Гай.
Додди- кукла, в руках куклы? Так что- ли?
Хм. Умеешь ты все- таки ухватить самую суть. Именно так.
Гай снова замолчал.
Он молча взял правой рукой бутылку водки, молча и вдумчиво наполнил ею их стаканы, выпил и закусил селедкой.
Молча.
Рик смотрел, как Гай ладонью вытирает свои губы- рыбий жир и масло тонкой струйкой потекли по его подбородку.
Я всегда об этом думал, Рик.- И Гай принялся стучать указательным пальцем своей правой руки по столу, газета в том месте, где его палец выбивал умозаключительную дробь, быстро пропиталась маслом и потемнела.- Всегда. Вот как человек может делать такое с человеком? Вся эта кровища, кишки. Что, вот так просто- захотелось и сделали? Нет. Не верю. Эта Додди, конечно- же, чокнутая.
Они их слышат, Гай! Они их слушаются.
Гай замолчал не на долго, его указательный палец завис в воздухе, выражение глаз, из рассудительного, перешло в фанатичную уверенность.
Вот! Вот это, та мысль, о которой я и хотел тебе сейчас сказать, Рик. Они их куклы. Так получается.
Получается так. А ты спорил.
Кто?- Глаза Гая округлились.- Я? Да я только об этом тебе и толкую!
Что будем делать?
С чем?
Вообще.
Хм.- Гай снова задумался и произнес.- Тетрадь им нужна позарез.
Тетрадь я им не отдам.
Я знаю. Да и что это изменит? А агенты? Департамент дознания шутить не любит, они так просто от тебя не отстанут, Рик. Ну, отдашь ты эту тетрадь куклам...
Дудки.
Я же так, говорю- образно. И что? Что ты скажешь агентам? Господа, тетради у меня уже нет, обращайтесь к куклам, я отдал ее им,- и Гай хрипло рассмеялся, его круглый, обтянутый белой майкой, живот, резко задергался, глаза слезились.- Вы уж меня извините, дяденьки, но все вопросы теперь не ко мне.
Рику стало смешно, он рассмеялся.
Снова выпили.
Гай быстро пьянел, его блестящие щеки покраснели, а волосы на голове торчали сальными пучками во все стороны.
За занавешенным грязной занавеской, окном, давно стемнело, открытая форточка, отодвинув край занавески, открывала узкую, темную щель, и в этой щели горели крошки звезд. В кухню изредка залетал слабый порыв ветра, и тогда вонь табачного дыма, смешанная с запахом селедки, разбавлялась на короткие минуты свежим, чистым воздухом.
Гай вдруг спросил Рика:
Ты когда собираешься Лайне предложение сделать?
Я об этом думаю.
Угу. Думаешь. Мыслитель.
Такие дела не решаются с кондачка.
А давай я ей сам скажу? Прямо вот так- зайду в ее кабинет и скажу.- Гай улыбался довольной, пьяной улыбкой, было видно, что мысль, посетившая его голову, о визите в кабинет Лайны, очень пришлась ему по душе.- Лайна, скажу я ей, Рик боится позвать тебя замуж, у него не хватает духу сказать тебе об этом. И я думаю, что Мусли Дэвс был его родственником!
Гай, черт возьми.
А что? Долго ты будешь морочить голову хорошей женщине?
Недолго.
Когда?
Я думаю.
Ты купил кольца? Вопрос ребром- да или нет?
Ладно. Я и сам уже решил...
Да или нет, Рик?
Я решил купить кольца на следующей неделе. Получу жалование и куплю. Точно.