Глава 50

Калеб

Майкл провел со мной целую неделю, в ущерб своим игровым стримам и времени со своей собакой. У него также появились ночные кошмары, от которых он просыпался, тяжело дыша и весь в поту. Когда я загнал его в угол, выясняя о сновидениях, он признался, что они были о том, что он находил меня мертвым или еле живым, с порезанными бедрами и в луже крови. Майкл разрыдался, описывая их, и я не смог этого вынести. Я не мог выдержать того полного страха взгляда, которым он провожал меня из комнаты, или когда отслеживал меня при каждом посещении душа или вздрагивал, когда я пользовался ножами, готовя еду.

Я не мог вынести его боль.

Поэтому я предложил переехать к нему, на то время пока он работал и ухаживал за своей собакой. Майкл ухватился за это предложение, как утопающий за соломинку. Я упаковал небольшую сумку и запер себя в стенах его квартиры, что вызвало чувство легкой клаустрофобии, а Фурио составлял мне компанию, пока Майкл проводил двенадцатичасовые игровые стримы и дописывал статью.

Он был ощутимо счастливее, если я находился рядом. Я представил, как он бы расклеился, если бы я вдруг настоял, чтобы мы проводили время отдельно. Но я тоже не хотел разлучаться, потому что Майкл менял меня к лучшему. После нескольких дней в его компании я перестал пытаться подавлять свое желание. Майкл никогда не позволял мне уйти из постели, не кончив. Казалось, он знал, что это самый опасный момент, когда я хотел избавиться от желания, вымывая его кровью из своего тела, и начал искать способы заставить меня кончить вместе с ним, или даже раньше.

Я тоже начал искать свое наслаждение. Моя вина и ненависть к себе всегда блекли на фоне оргазма, поэтому я доводил себя до кульминации, а затем наслаждался телом Майкла, дразня, заставляя томиться в ожидании.

Эти дни напомнили мне о времени, проведенном в квартире с Джейми: украденном, блаженном, аморальном. Я грезил наяву.

Мы провели четыре с половиной дня у Майкла, и это все, что я мог выдержать. Я чувствовал себя безопаснее, свободнее и еще менее социальным в горах, когда был частью разреженного воздуха и лесов. Перед нашим возвращением в Красное Перо, Майкл позвонил своей бывшей девушке и предложил подвести ей Фурио. Из того, что я понял, она не давала ему покоя из-за этого, а потом и вовсе настояла на том, что сама приедет за собакой.

— Она подозревает, — сказал мне Майкл после разговора. — Мы планировали чередовать недели с Фурио, но я пропустил свою очередь. Думаю, она вроде как догадывается, что есть... что-то.

— Что-то, — я слабо улыбнулся.

— Кто-то. Без разницы. — Он отвернулся. — В любом случае, я сказал ей, что был занят только статьей. Эм, она будет здесь через плюс-минус 20 минут.

Я опустил свою книгу. У Майкла дома я в основном читал; мне было трудно писать там, без ясной на то причины.

— Мне спрятаться под твоей кроватью?

— О, нет. Мне все равно. — Прозвучало так, как будто ему было все равно, а также как будто он обдумывал ситуацию. — Мне плевать, если тебе плевать.

— Я в порядке, — сказал я и продолжил чтение, расположившись на его диване, пока не раздался звонок в дверь. Слова, что мне все равно, были ложью, хотя я понял, что имел в виду Майкл. Но я не переживал – насчет него – и хотел, чтобы его бывшая знала. Я не боялся ее. Когда она зашла на кухню и увидела, что я читаю в гостиной, то сделала шаг назад.

— Ой, — сказала она.

Майкл ждал у двери с Фурио на поводке.

Я отбросил книгу в сторону и присоединился к ним на кухне. Я встал рядом с Майклом, достаточно близко, чтобы наши руки соприкасались.

— Привет, Николь, — сказал я.

— Привет, — прощебетала она. — Я не знала, что ты здесь. Полагаю, вы, ребята, все еще работаете над чем-то, верно? Э-э... — Она ​​сдвинула свою большую сумочку и взяла поводок у Майкла. — Чем-то для... — Она жестикулировала. Николь никак не рассчитывала на мое присутствие босиком в квартире своего бывшего парня в девять утра.

— Статья, — подсказал я, — для «Нью-Йоркер».

— Да. О, Боже мой. С утра я не приняла достаточно кофеина.

— Ну, я думаю, что в кофейнике еще осталось немного кофе. — Я сказал это так, словно жил там, и будто имел право предложить ей чашку кофе, и увидел момент, когда ее осенило – вероятность, растущее осознание того, что Майкл бросил ее ради меня.

Николь резко вскинула голову и встретилась со мной взглядом. Я подарил ей свою самую очаровательную улыбку. Затем она посмотрела на Майкла, который наблюдал за всей этой встречей в своем собственном шоке.

— Нет, спасибо, — запнулась она. — Набери меня, Майк, когда эм-м… мы договоримся на следующую неделю. — Она удалялась, не в силах встретиться взглядами с нами обоими.

— Конечно, — сказал он. — Спасибо, Ник.

Майкл закрыл дверь и уставился на меня.

— Что-то не так? — спросил я.

— Я думаю, что она... — Он покачал головой. — Она далеко не идиотка, вот и все.

Я поднял его лицо за подбородок.

— Я хотел, чтобы она узнала.

Его глаза слегка расширились.

— Хорошо.

— Я хотел, чтобы она узнала, — повторил я, приблизив свои губы к его губам. — Я хотел, чтобы она знала, что ты – мой. Я хотел, чтобы она знала, что я тебя трахаю. — Я изучал выражение его лица. — И горжусь тобой.

Я чувствовал его рваное дыхание около своего рта. Он положил одну руку мне на бедро, а другую на живот. Я поцеловал Майкла и подтолкнул его к стойке.

У него мгновенно встал на меня. Майкл отличался почти чрезмерной чувствительностью, и мне стало интересно, должен ли я быть благодарен Николь, которая никогда не уделяла ему столько внимания, как я. Когда я опустился на колени, он попытался сказать мне, что тоже гордится мной, но его экстаз существенно затруднял общение.

И все же, я понял. Я понимал Майкла, и мне было бы все равно, даже вернись Николь и найди меня отсасывающим ему на кухне. Она заслуживала того, чтобы узнать, что я любил делать то, что когда-то для нее было всего лишь обязанностью.