Глава 53

Майкл

Элиза Харел позвонила мне примерно через час после звонка агента Кэла. Мы находились в постели, куда перебрались из кабинета. И, к счастью, уже закончили. В моем списке «Самых Важных Вещей» секс с Кэлом находился выше, чем звонок из «Нью-Йоркер».

— Твоя очередь, — сказал Кэл прозорливо, когда зазвонил мой телефон. Мы лежали рядом, бесцельно переплетя пальцы и возвращаясь с небес на землю. В комнате пахло сексом, по́том и одеколоном, и витали следы ароматов древесины и масляной краски. Для меня эта комбинация запахов целиком ассоциировалась с Кэлом, и мне это нравилось.

Я схватил свой телефон и прочитал имя абонента.

— Ага. Пожелай мне удачи.

— Удачи.

Кэл скользнул костяшками пальцев по моей щеке. Я подумал, что он так бы и продолжал делать это, если бы я не сел и не передвинулся к краю кровати. Я не был настолько выдержанным, чтобы лежа в постели и лаская своего любовника, разговаривать с главным редактором журнала.

Калеб усмехнулся, и я оглянулся через плечо. Солнечный свет падал на его глаза, и я мог разглядеть в них оттенок красного дерева, который часто выглядел черным. Здоровый медовый оттенок возвращался и к коже. Кэл выглядел, как мертвец, когда я впервые встретил его. Без любви или, по крайней мере, без сексуального удовлетворения и в компании только лишь с ужасными воспоминаниями, он – я понял это только сейчас – погибал изнутри и снаружи. Отчаяние так же смертельно, как рак. Оно питается духом, порождающим нашу волю к жизни.

Но теперь Кэл любил меня. Я внезапно и ясно понял, что означало это заявление. Там, где Бог и искусство подвели его, я стал его смыслом жизни. Но эта огромная ответственность вовсе не пугала. Я мог на самом деле спасти его – и я спасал. Это происходило прямо на моих глазах: жизнь даровала мне редчайшее и совершенное чудо.

— Мистер Бек? — произнесла Элиза Харел, наверняка уже не в первый раз. Я улыбнулся Кэлу и отвернулся к окну.

Никогда прежде для Элизы Харел я не был «мистером Беком».

Таков вот был профессиональный успех.

— Привет, доброго дня, — ответил я.

— А вот и Вы. Ну. Я даже не знаю с чего начать. Мы так взволнованы. Я только что говорила по телефону с агентом мистера Брайта. Они оба пришли к единому мнению по поводу статьи. Я никогда… — Она ​​ненадолго остановилась, перестав говорить, затем начала заново: — Я знала, что выбрать Вас для написания этой статьи было правильным решением. Это… бесподобно. Все здесь так взволнованы. Мы поставим ее на первую полосу выпуска. — Непрерывный поток слов резко прекратился.

— С-с-спасибо, — запнулся я. — Я…

— Мы думали над добавлением нескольких фотографий автора, его резиденции. И тот факт, что у него появилась новая книга, и он подарил ее Вам. — Еще одна драматическая пауза. — И Вы позволяете нам сообщить эту новость. Мы жутко взволнованы. Теперь, когда мы знаем, что у Вас есть блог...

Прошло несколько секунд, прежде чем я понял, к чему она клонит.

— Ой. Я не буду писать об этом в блоге. Эта информация принадлежит вам.

— Чудесно. Замечательно. Будем на связи, мистер Бек. Вы можете рассчитывать на мой звонок в следующем месяце, договорились? У нас большие планы на две тысячи семнадцатый год.

Я поблагодарил ее и попрощался. У меня звенело в ушах. Элиза Харел обладала неприятным резким голосом и разговаривала в очень быстром темпе, и когда была жутко взволнована, речь становилась еще быстрее, а голос становился еще резче и неприятнее.

— Впечатляющие голосовые связки у этой леди, — сказал Кэл, все еще лежа в кровати с закрытыми глазами и закинув руку за голову.

Я засмеялся.

— Да уж, не шутки.

— Судя по голосу – она счастлива.

— Это точно. — Я подошел ближе, яркая улыбка не покидала моих губ. — Я думаю, кхм, ты собственноручно запустил мою журналистскую карьеру.

— Это был не только я. Ты сам написал статью.

Я уставился на его невозмутимое лицо.

— Эта статья родилась только благодаря книге.

— Давай считать это пятьдесят на пятьдесят, — сказал он.

Одна из вещей, которые мне нравились в Кэле, – он был реалистом.

— Шестьдесят на сорок. — Я прижался к его боку. Он удовлетворенно вздохнул и, найдя мою руку, прижал наши скрещенные пальцы к своей груди. — Они... безумно взволнованы.

— Уверен, они думают, будто я опубликую роман.

— Я бы хотел, чтобы так и было.

Его пальцы напряглись.

— Все в порядке.

Однако для меня все было не в порядке. Я хотел, чтобы однажды жизнь Кэла стала чем-то бо́льшим, чем просто мы, чтобы в ней было все, чего он заслуживал: вера, семья, любовь и профессиональный успех. Это было несправедливо, что моя карьера пошла в гору благодаря блестящей книге, которую Кэл не мог издать из-за одной фанатичной, психически неуравновешенной мегеры. Кэл считал, что он виноват в смерти Джейми, но на самом деле Джейми убила Корал. Практически собственноручно затянула петлю на шее.

Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть самообладание.

Нет, это тоже было неправильно. Джейми покончил с собой. И, тем не менее, бывшая жена Кэла не была невиновной. Она была чудовищем из сказки, невероятным в своей ужасности.

— Ты не можешь... позволить ей делать это. — Слова вышли неубедительными, но, по крайней мере, я произнес их вслух. — Ты когда-нибудь думал об использовании псевдонима?

Кэл встал с кровати, быстро одеваясь.

— Нет. Эта мысль никогда не приходила мне в голову. Ни разу за последние четыре года.

Я поморщился. Он давно не окатывал меня волной своего цинизма, и теперь это ранило сильнее, чем раньше.

— Прости. Я просто…

— Ты знаешь, что́ для меня поставлено на карту. Ты думаешь, я бы стал этим рисковать?

— Нет. Ты прав.

— И я не хочу начинать все сначала, Майкл. Я – Калеб Брайт. У меня все еще есть гордость.

— Я понимаю.

— Правда? Я не хочу публиковаться. Ни под своим именем, ни под каким-либо другим. С меня хватит. Потому что у этого могут быть последствия. Тебе не понять.

— Ты прав, я не понимаю. — Я тоже начал одеваться, мое лицо пылало от разочарования и смущения. Теперь я был его любовником. Кэл не мог продолжать вести себя со мной как с журналистом, как с пустым местом, подчиняющимся ему. — И никогда не пойму. Все это дерьмо имеет смысл только для тебя. У тебя есть выбор. Ты мог бы привлечь ее к суду.

Кэл бросил на меня мрачный, пугающий взгляд и направился вниз.

Я практически сразу пошел за ним.

Он курил на веранде, выглядел замкнутым и отчужденным, чего я не видел уже несколько недель. Я немного подождал, прежде чем выйти. Было жутко холодно, озеро замерзло и покрылось снегом, и ни у кого из нас не было куртки. Я осторожно уткнулся лбом в его плечо. Он повернулся и отчаянно обнял меня одной рукой.

— Прости меня, — сказал он.

Я обнял его, спрятав лицо в сгибе шеи.

— Не извиняйся.

— Нет, буду. Я хочу быть им для тебя – автором бестселлеров. Всем, кем ты пожелаешь. Я в такой ярости, Майкл, что желаю убить ее. И эта ярость как кислота. Я выжжен ею изнутри. Именно так я чувствую себя.

Я никогда не видел, чтобы Кэл плакал, и не хотел, чтобы это произошло, хотя чувствовал, что он близок.

— Мне не нужно, чтобы ты был автором бестселлеров, — ответил я. — Ты уже им стал. Я просто хочу, чтобы ты занимался тем, что любишь, и добился успеха.

— Моя семья нужна мне больше, — скорбь надломила его голос. — Как будто, если они не знают, то и Бог не знает. И я хочу попасть в Рай.

Кэл был похож на маленького мальчика, потерянного и напуганного. И он рассказал мне, что был просто в ужасе от того, что его забудут как автора, а еще рассказал, как резал себя от абсолютного разочарования из-за того, что разрушил свою собственную жизнь.

— Все хорошо, — успокаивал я, крепко сжимая его в объятиях, поглаживая волосы и спину. — Все хорошо.