— Например, Кес однажды научил ястреба залетать в комнату Жасмин и каждый вечер доставлять ей дохлых полевок, чтобы позлить ее. Она визжала и гналась за птицей до самой конюшни.
— Конюшни?
— Птичий вольер. — Я махнул рукой в сторону псарни. — По последним подсчетам, у нас в поместье было шесть хищников. Они живут на переоборудованном чердаке псарни. Птица, которую я послал тебе, вернется домой после того, как доставит свое послание.
Нила играла с сухой веточкой, и была все еще тише, чем обычно.
— Во-первых, я узнала, что здесь прячутся свиньи, а теперь еще и птицы. Чем дольше я живу в Хоуксридже, тем больше понимаю, как мало знаю.
И ты хочешь знать больше?
Как бы я ни ненавидел своего отца, я любил это поместье. Холл не держал меня — он мог превратиться в руины, но я любил эту землю. Акры свободы, убежище и дикая природа.
В конце концов, когда зло будет искоренено, я надеялся, что Нила примет это место как свое и сделает его таким же чистым, как она сама.
Это мысли о том, что будет после того, как все закончится.
Я нахмурился, сосредоточившись на другой части ее предложения.
— Свиньи?
Ее лицо напряглось.
— Забудь об этом.
Я хотел было возразить, но она вздернула подбородок, и мой взгляд скользнул вниз по ее шее к маленькому пятну на ночной рубашке. Несколько темно-красных капель насквозь пропитали белый хлопок.
— Что это за чертовщина? — Моя собственная боль не могла остановить меня от ощущения ее боли. Я позволил своему состоянию укрепиться, ища ее секреты, пытаясь узнать, как она пострадала.
Я знаю, как.
Мои кулаки сжались.
Нила тут же приложила руку к порезу на груди.
— Ничего страшного.
— Как это, бл*ть, ничего страшного. — Отбросив ее руку, я нахмурился. — Кто это с тобой сделал?
Холодная ярость овладела моей душой. Ее напряжение и секреты разбудили меня.
— Кто это сделал, Нила? Ответь мне.
Ее лицо исказилось, она отвела взгляд.
— Как я уже сказала, это не имеет значения. Ты видел мои волосы…это было ничто по сравнению с этим.
Схватив ее за подбородок, я заставил ее посмотреть мне в глаза.
— Это чертовски важно для меня. Мне нужно знать. — Все, что я хотел сделать, это ворваться в Хоуксридж и несколько раз ударить моего отца в гребаное сердце. Я хотел, чтобы он почувствовал боль смерти. Я хотел, чтобы он страдал вечно. — Кат?
Она зажмурилась. Еще больше эмоций нахлынуло на нее — страх, боль, слабость, чувство вины. В чем, черт возьми, она должна быть виновата?
Взглянув на два глубоких пореза, портивших ее совершенство, я понял, что Жасмин права. Следы могли быть нанесены только одним устройством.
— Этот гребаный членосос. Он воспользовался вилкой еретика.
Она вздрогнула.
— Как ты…
— Что еще они с тобой сделали, Нила? Твои волосы, твоя кожа. — Я потер лицо, не в силах избавиться от отвращения к себе за то, что оставил ее в руках отца и брата. — Ты должна была написать мне, рассказать, что они делают.”
Она села.
— Как ты догадался о вилке еретика?
Я нахмурился.
— По крайней мере, один человек говорит мне правду, а не пытается скрыть ее, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше.
Она отвернулась, и в ее глазах вспыхнул гнев.
— Жасмин.
— Да, Жасмин. — Схватив ее за запястье, я заставил ее посмотреть на меня. — Сестра, которой я поручил охранять тебя. Женщина, которой ты должна была доверять и сказать, если тебе нужна помощь или защита.
Я хотел встряхнуть ее.
— Ты терпела и лгала мне, что все было хорошо…
Она вырвала свою руку из моей хватки.
— А что мне оставалось делать, Кайт? Я думала, ты умер. Я стала кем-то, кого не узнавал. А потом я услышала, что ты жив, и дала обещание тоже остаться живой, чтобы мы могли покончить с этим вместе.
Она опустила глаза, отстраняясь от меня.
— Кроме того, я пережила и худшее. У меня просто был момент слабости перед тем, как прийти сюда сегодня вечером, вот и все.
— Это еще не все, и ты это знаешь. — Я с трудом сглотнул, когда ее эмоции выкрикивали очевидное, в то время как ее рот отказывался говорить. — Ты на грани, Нила. Я чувствую это.
Схватив ее за плечи, я встряхнул ее.
— Черт возьми, ты сильнее их. Не дай им победить. Обещать мне.
Она пережила и худшее от моих рук.
Позорный стул. Порка.
Но я причинил ей больше всего боли, потому что не был рядом с ней.
— Боже, Нила. — Я подтянула колени кверху, словно я был в клетке. Эта позиция была предпочтительнее, когда я был ребенком. Колени подняты, руки уперты, голова опущена — маленькая крепость от подавляющего напряжения, которое я не мог отключить. — Я никогда не прощу себе того, что сделал.
Мои глаза защипало от ярости из-за того, кем я позволил себе стать. За то, что был таким чертовски слабым.
Нила бросилась на колени и прижалась ко мне.
— Прекрати. Тебе не нужно прощение. Забудь об этом.
— Я никогда этого не забуду. Нет, пока я жив.
Глядя в ее черные глаза, я поклялся:
— Я никогда не перестану делать это для тебя.
Она грустно улыбнулась.
— Не придумывай.
Обхватив мою щеку, она провела большим пальцем по моей нижней губе.
— После того, что ты только что сделал для меня — подстриг мне волосы, вернул то, что я потеряла, — мы квиты. Ты вернулся из мертвых ради меня, Кайт. Ты доказал, что способен на большее, чем могли бы выразить слова.
Бросившись, я обхватил ее одной рукой и крепко прижал к себе.
— Я больше никогда не хочу чувствовать твою боль. Раньше это чертовски калечило меня, но теперь убьет.
Она покачала головой.
— Единственная боль, которую я когда-либо почувствую от тебя, Джетро, это если ты снова умрешь. — Она тихонько фыркнула, изо всех сил стараясь разрядить обстановку. — Так что обещай, что не будешь этого делать, и все остальное будет в порядке.
— Единственная боль, которую я когда-либо хотел бы вынести, — это боль, которую я перенесу, защищая и заслуживая тебя.
Она напряглась.
— Что это значит?
Это значит, что у меня есть план, как покончить с этим, но война будет иметь жертвы с обеих сторон.
— Ничего. Гладя ее короткие волосы, я уткнулся носом в ее шею.
— Я больше не хочу об этом говорить.
Между нами повисло молчание. Она хотела задать еще несколько вопросов, колючки любопытства впились в мою кожу, как шипы, но она проглотила их обратно.
— Ты не спросил меня, как я сбежала, чтобы встретиться с тобой.
Вывернувшись из моих объятий, она легла на спину, похлопывая по одеялу рядом с собой.
— Теперь они держат мою дверь запертой, так что я не могу выходить их Холла.
Снова откинувшись, я незаметно сжал свой бок, обретая хоть немного комфорта.
— Как же ты тогда выбралась?
Ее зубы блеснули в темноте.
— Я вскарабкался по водосточной трубе возле своей ванной и воспользовался травяной решеткой на башне, чтобы спуститься на землю.
Я застонал.
— Дерьмо, Нила.
Хоуксридж развивался на протяжении столетий — внутренняя сантехника была новым дополнением с неприглядными трубами, нарушающими красоту фасада. Мои предки сделали все возможное, чтобы скрыть их с помощью решётки для травы. Это был бы легкий подъем, но не для кого-то с вертиго. — Это было глупо.
Если бы я знал, что ей придётся улизнуть и рискнуть сломать себе шею, я бы не позвал ее.
Кого ты обманываешь?
Я бы пошел за ней, если бы она не получила мою записку. Находясь в поместье — так близко, но так далеко — я не мог этого вынести.
— Ты могла упасть. — Я провел пальцем по ее хорошенькой шейке под бриллиантовым ожерельем. — Ты могла навредить себе ради пустяка.
— Пустяка? Ты не пустяк. — Она вздрогнула от моего прикосновения.
— Я бы прилетела сюда даже со сломанными костями, только чтобы быть с тобой.
Воздух вокруг нас наэлектризовался.
— Ты делаешь меня лучше. — Прижав ее к себе, мы легли нос к носу. — Я имею в виду, чтобы заслуживать тебя больше с каждым гребаным днем.
Ее губы приоткрылись, взгляд задержался на моих губах. Ее мысли переключились с разговора на секс, увлекая меня все глубже в свои чары.
Я пережил годы ужаса.
Я прошёл через столько стадий отрицания.
И я сделал все возможное, чтобы вспомнить, кем я был подчинён командам от Ката. Но одним взглядом Нила разорвала меня на куски и пролила свет на человека, о существовании которого я забыл. Человека, который нашел счастье в животных, а не в людях. Человека, который так старался угодить, но только ещё больше разрушался. И мальчика, который встретил девушку в своем прошлом, который был воспитан, чтобы ненавидеть ее, сказал, что будет пытать и убивать ее, только чтобы найти в себе мужество любить ее вместо этого.
Страница 25
— Я хочу тебя. — Я наклонился, чтобы поцеловать ее. — Я всегда хочу тебя.
Наши губы соприкоснулись, и по моей спине пробежали волны удовольствия. Мой член стал толще, и Нила снова взяла меня в заложники.
У нее перехватило дыхание, я услышал хрипы в её лёгких.
Я отстранился. Она была больна, и никто не мог ей помочь. Сколько еще гребаных секретов она скрывала от меня?
— Ты заболела?
Она покраснела.
— Ничего страшного. Просто простуда. Я в порядке.
Это была не просто простуда, и все было не в порядке. Я снова подвел ее. Но как бы я ни ненавидел ее за то, что она мне лгала, я любил ее еще больше за то, что она была такой самоотверженной.
Я не заслуживаю эту женщину.
Губы Нилы зашептали, прикасаясь к моим.
— Кроме того, сейчас все это не имеет значения. Ты вернулся. Мы можем бежать.
Я замер.
Бежать?
Больше бежать было некуда.
Она отстранилась, медленно погружаясь в отчаяние.
— Подожди…ты ведь здесь из-за меня, правда? — Ее голос дрожал. — Мы покидаем это место. Мы бежим сегодня вечером. Мы дождёмся, когда ты поправишься, чтобы покончить с этим, когда ты достаточно окрепнешь. Ты должен забрать меня отсюда, Джетро. Я не могу вернуться. Я не могу.
Мое сердце сжалось в кулак. Я хотел вырезать свою душу, чтобы она поняла.
— Я здесь ради тебя, Нила. Тысячу раз здесь для тебя.
Она попятилась назад, но я поймал ее за запястье.
В ее глазах блестели слезы.
— Но ты не собираешься спасать меня сегодня вечером?