— Например, Кес однажды научил ястреба залетать в комнату Жасмин и каждый вечер доставлять ей дохлых полевок, чтобы позлить ее. Она визжала и гналась за птицей до самой конюшни.

— Конюшни?

— Птичий вольер. — Я махнул рукой в сторону псарни. — По последним подсчетам, у нас в поместье было шесть хищников. Они живут на переоборудованном чердаке псарни. Птица, которую я послал тебе, вернется домой после того, как доставит свое послание.

Нила играла с сухой веточкой, и была все еще тише, чем обычно.

— Во-первых, я узнала, что здесь прячутся свиньи, а теперь еще и птицы. Чем дольше я живу в Хоуксридже, тем больше понимаю, как мало знаю.

И ты хочешь знать больше?

Как бы я ни ненавидел своего отца, я любил это поместье. Холл не держал меня — он мог превратиться в руины, но я любил эту землю. Акры свободы, убежище и дикая природа.

В конце концов, когда зло будет искоренено, я надеялся, что Нила примет это место как свое и сделает его таким же чистым, как она сама.

Это мысли о том, что будет после того, как все закончится.

Я нахмурился, сосредоточившись на другой части ее предложения.

— Свиньи?

Ее лицо напряглось.

— Забудь об этом.

Я хотел было возразить, но она вздернула подбородок, и мой взгляд скользнул вниз по ее шее к маленькому пятну на ночной рубашке. Несколько темно-красных капель насквозь пропитали белый хлопок.

— Что это за чертовщина? — Моя собственная боль не могла остановить меня от ощущения ее боли. Я позволил своему состоянию укрепиться, ища ее секреты, пытаясь узнать, как она пострадала.

Я знаю, как.

Мои кулаки сжались.

Нила тут же приложила руку к порезу на груди.

— Ничего страшного.

— Как это, бл*ть, ничего страшного. — Отбросив ее руку, я нахмурился. — Кто это с тобой сделал?

Холодная ярость овладела моей душой. Ее напряжение и секреты разбудили меня.

— Кто это сделал, Нила? Ответь мне.

Ее лицо исказилось, она отвела взгляд.

— Как я уже сказала, это не имеет значения. Ты видел мои волосы…это было ничто по сравнению с этим.

Схватив ее за подбородок, я заставил ее посмотреть мне в глаза.

— Это чертовски важно для меня. Мне нужно знать. — Все, что я хотел сделать, это ворваться в Хоуксридж и несколько раз ударить моего отца в гребаное сердце. Я хотел, чтобы он почувствовал боль смерти. Я хотел, чтобы он страдал вечно. — Кат?

Она зажмурилась. Еще больше эмоций нахлынуло на нее — страх, боль, слабость, чувство вины. В чем, черт возьми, она должна быть виновата?

Взглянув на два глубоких пореза, портивших ее совершенство, я понял, что Жасмин права. Следы могли быть нанесены только одним устройством.

— Этот гребаный членосос. Он воспользовался вилкой еретика.

Она вздрогнула.

— Как ты…

— Что еще они с тобой сделали, Нила? Твои волосы, твоя кожа. — Я потер лицо, не в силах избавиться от отвращения к себе за то, что оставил ее в руках отца и брата. — Ты должна была написать мне, рассказать, что они делают.”

Она села.

— Как ты догадался о вилке еретика?

Я нахмурился.

— По крайней мере, один человек говорит мне правду, а не пытается скрыть ее, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше.

Она отвернулась, и в ее глазах вспыхнул гнев.

— Жасмин.

— Да, Жасмин. — Схватив ее за запястье, я заставил ее посмотреть на меня. — Сестра, которой я поручил охранять тебя. Женщина, которой ты должна была доверять и сказать, если тебе нужна помощь или защита.

Я хотел встряхнуть ее.

— Ты терпела и лгала мне, что все было хорошо…

Она вырвала свою руку из моей хватки.

— А что мне оставалось делать, Кайт? Я думала, ты умер. Я стала кем-то, кого не узнавал. А потом я услышала, что ты жив, и дала обещание тоже остаться живой, чтобы мы могли покончить с этим вместе.

Она опустила глаза, отстраняясь от меня.

— Кроме того, я пережила и худшее. У меня просто был момент слабости перед тем, как прийти сюда сегодня вечером, вот и все.

— Это еще не все, и ты это знаешь. — Я с трудом сглотнул, когда ее эмоции выкрикивали очевидное, в то время как ее рот отказывался говорить. — Ты на грани, Нила. Я чувствую это.

Схватив ее за плечи, я встряхнул ее.

— Черт возьми, ты сильнее их. Не дай им победить. Обещать мне.

Она пережила и худшее от моих рук.

Позорный стул. Порка.

Но я причинил ей больше всего боли, потому что не был рядом с ней.

— Боже, Нила. — Я подтянула колени кверху, словно я был в клетке. Эта позиция была предпочтительнее, когда я был ребенком. Колени подняты, руки уперты, голова опущена — маленькая крепость от подавляющего напряжения, которое я не мог отключить. — Я никогда не прощу себе того, что сделал.

Мои глаза защипало от ярости из-за того, кем я позволил себе стать. За то, что был таким чертовски слабым.

Нила бросилась на колени и прижалась ко мне.

— Прекрати. Тебе не нужно прощение. Забудь об этом.

— Я никогда этого не забуду. Нет, пока я жив.

Глядя в ее черные глаза, я поклялся:

— Я никогда не перестану делать это для тебя.

Она грустно улыбнулась.

— Не придумывай.

Обхватив мою щеку, она провела большим пальцем по моей нижней губе.

— После того, что ты только что сделал для меня — подстриг мне волосы, вернул то, что я потеряла, — мы квиты. Ты вернулся из мертвых ради меня, Кайт. Ты доказал, что способен на большее, чем могли бы выразить слова.

Бросившись, я обхватил ее одной рукой и крепко прижал к себе.

— Я больше никогда не хочу чувствовать твою боль. Раньше это чертовски калечило меня, но теперь убьет.

Она покачала головой.

— Единственная боль, которую я когда-либо почувствую от тебя, Джетро, это если ты снова умрешь. — Она тихонько фыркнула, изо всех сил стараясь разрядить обстановку. — Так что обещай, что не будешь этого делать, и все остальное будет в порядке.

— Единственная боль, которую я когда-либо хотел бы вынести, — это боль, которую я перенесу, защищая и заслуживая тебя.

Она напряглась.

— Что это значит?

Это значит, что у меня есть план, как покончить с этим, но война будет иметь жертвы с обеих сторон.

— Ничего. Гладя ее короткие волосы, я уткнулся носом в ее шею.

— Я больше не хочу об этом говорить.

Между нами повисло молчание. Она хотела задать еще несколько вопросов, колючки любопытства впились в мою кожу, как шипы, но она проглотила их обратно.

— Ты не спросил меня, как я сбежала, чтобы встретиться с тобой.

Вывернувшись из моих объятий, она легла на спину, похлопывая по одеялу рядом с собой.

— Теперь они держат мою дверь запертой, так что я не могу выходить их Холла.

Снова откинувшись, я незаметно сжал свой бок, обретая хоть немного комфорта.

— Как же ты тогда выбралась?

Ее зубы блеснули в темноте.

— Я вскарабкался по водосточной трубе возле своей ванной и воспользовался травяной решеткой на башне, чтобы спуститься на землю.

Я застонал.

— Дерьмо, Нила.

Хоуксридж развивался на протяжении столетий — внутренняя сантехника была новым дополнением с неприглядными трубами, нарушающими красоту фасада. Мои предки сделали все возможное, чтобы скрыть их с помощью решётки для травы. Это был бы легкий подъем, но не для кого-то с вертиго. — Это было глупо.

Если бы я знал, что ей придётся улизнуть и рискнуть сломать себе шею, я бы не позвал ее.

Кого ты обманываешь?

Я бы пошел за ней, если бы она не получила мою записку. Находясь в поместье — так близко, но так далеко — я не мог этого вынести.

— Ты могла упасть. — Я провел пальцем по ее хорошенькой шейке под бриллиантовым ожерельем. — Ты могла навредить себе ради пустяка.

— Пустяка? Ты не пустяк. — Она вздрогнула от моего прикосновения.

— Я бы прилетела сюда даже со сломанными костями, только чтобы быть с тобой.

Воздух вокруг нас наэлектризовался.

— Ты делаешь меня лучше. — Прижав ее к себе, мы легли нос к носу. — Я имею в виду, чтобы заслуживать тебя больше с каждым гребаным днем.

Ее губы приоткрылись, взгляд задержался на моих губах. Ее мысли переключились с разговора на секс, увлекая меня все глубже в свои чары.

Я пережил годы ужаса.

Я прошёл через столько стадий отрицания.

И я сделал все возможное, чтобы вспомнить, кем я был подчинён командам от Ката. Но одним взглядом Нила разорвала меня на куски и пролила свет на человека, о существовании которого я забыл. Человека, который нашел счастье в животных, а не в людях. Человека, который так старался угодить, но только ещё больше разрушался. И мальчика, который встретил девушку в своем прошлом, который был воспитан, чтобы ненавидеть ее, сказал, что будет пытать и убивать ее, только чтобы найти в себе мужество любить ее вместо этого.

Страница 25

— Я хочу тебя. — Я наклонился, чтобы поцеловать ее. — Я всегда хочу тебя.

Наши губы соприкоснулись, и по моей спине пробежали волны удовольствия. Мой член стал толще, и Нила снова взяла меня в заложники.

У нее перехватило дыхание, я услышал хрипы в её лёгких.

Я отстранился. Она была больна, и никто не мог ей помочь. Сколько еще гребаных секретов она скрывала от меня?

— Ты заболела?

Она покраснела.

— Ничего страшного. Просто простуда. Я в порядке.

Это была не просто простуда, и все было не в порядке. Я снова подвел ее. Но как бы я ни ненавидел ее за то, что она мне лгала, я любил ее еще больше за то, что она была такой самоотверженной.

Я не заслуживаю эту женщину.

Губы Нилы зашептали, прикасаясь к моим.

— Кроме того, сейчас все это не имеет значения. Ты вернулся. Мы можем бежать.

Я замер.

Бежать?

Больше бежать было некуда.

Она отстранилась, медленно погружаясь в отчаяние.

— Подожди…ты ведь здесь из-за меня, правда? — Ее голос дрожал. — Мы покидаем это место. Мы бежим сегодня вечером. Мы дождёмся, когда ты поправишься, чтобы покончить с этим, когда ты достаточно окрепнешь. Ты должен забрать меня отсюда, Джетро. Я не могу вернуться. Я не могу.

Мое сердце сжалось в кулак. Я хотел вырезать свою душу, чтобы она поняла.

— Я здесь ради тебя, Нила. Тысячу раз здесь для тебя.

Она попятилась назад, но я поймал ее за запястье.

В ее глазах блестели слезы.

— Но ты не собираешься спасать меня сегодня вечером?