Джетро поцеловал меня в лоб.

— Ты такая сильная. Ты поправишься. Тише. Я с тобой. С тобой все будет в порядке. Тише. — Он укачивал меня, гладил по волосам, держа в своих руках.

— Я больше не могу, Джетро. — Я свернулась калачиком в его объятиях, желая исчезнуть и прекратить все это. — Там ничего не осталось. У меня ничего нет… ничего!

Он поцеловал мои волосы — мои прекрасные, длинные волосы. Он еле слышно зарычал.

— Тебе и не придется этого делать. Я покончу с этим. Я собираюсь спасти тебя. Все это скоро закончится.

Мечты рассеялись, когда меня разбудил стук в стекло.

Пустое отчаяние внутри меня пульсировало, но сон собрал меня по кусочкам, позволив продержаться еще немного. Объятия Джетро в моих мечтах спасли меня от разрывающих душу рыданий.

Что бы ни сделали со мной Хоуки, какие бы страдания я ни испытала, каким бы опустошенным ни стал мой разум, я все еще существовала — все еще выживала.

Я не закончу, пока не умру. И даже тогда я буду бессмертной.

Помни об этом и будь сильной.

Стук повторился, и я перевела взгляд на темное окно.

Тяжелые изумрудные портьеры переливались бархатом, свисая от потолка до пола. Они заслоняли ночное небо и любой намек на таинственный шум.

Тук. Тук-тук.

Могла ли это быть ветка дерева? Может быть, Флоу бросает камни в мое окно, чтобы привлечь мое внимание?

Любопытство пересилило мою скованность, вынудив меня выйти из теплой дремоты. Я встала с одеяла, и сразу же комната закружилась от головокружения. Дисбаланс был еще хуже, потому что я сдалась. Я больше не могла с этим бороться. Я позволила черной волне поглотить меня, сжав матрас, пока она не исчезла. Порез на моей груди горел, когда я дышала тяжело и медленно.

Стук стал быстрее, громче.

Неуверенно поднявшись на ноги, я пересекла комнату и отдернула шторы.

Я опустила глаза на подоконник в поисках ответа.

Я отшатнулась назад.

— Что…

Что-то пернатое и легкое отпрыгнуло в сторону, но тут же взмыло обратно и ударилось о стекло. Я ожидала увидеть своенравную ветку или даже какие-нибудь обломки, застрявшие в раме.

Такого я не ожидала.

Неужели какой-то посланник от Бога пришел наказать меня за то, что я была так потеряна? Может быть, это какая-то мистическая матерь-природа говорит, что она верит в меня?

Страница 23

Я не одинока.…

Мое сердце забилось сильнее, когда вернулась потерянная надежда.

Люди, с которыми я жила, возможно, и не заботились обо мне…но другие заботились. Я не могла перестать бороться, потому что меня любили. Там, где-то, меня любили люди, которые имели значение.

Мое сердце сжалось, когда я наклонилась ближе, чтобы присмотреться.

Хищная птица постучала клювом по окну и запрыгнула на подоконник. Её черные глаза-бусинки пронзили меня насквозь, как будто с первого взгляда она поняля, с чем я столкнулась и как близок был конец.

Ты понимаешь меня, маленькая птичка. Ты мой спаситель?

Отступив от окна, я сжала руки в кулаки.

Тебе не нужен спаситель… если бы ты только снова поверила в себя…

Что с того, что тебе отрезали волосы? Что с того, что твой брат ушёл? И что с того, что Джетро ушёл?

Ты никуда не ушла.

Так что дерись!

Птица набросилась на стекло, яростно стуча клювом.

Я замерзла.

Зимний холод слишком быстро прогнал осень. Паутинное кружево инея украшало углы стекла. Лучистый холод пробивался сквозь мою хлопчатобумажную ночную рубашку, словно ножи.

Бедняжка.

Мне было невыносимо думать о бедном существе на холоде. Ни одно животное не должно оставаться без крова.

Я двинулась вперед и открыла задвижку из кованого железа. Приоткрыв окно, птица тут же запрыгнула внутрь.

Без страха. Никаких колебаний.

Откуда, черт возьми, взялась эта птица?

Я замерла, когда хищник расправил крылья, пробежал по внутреннему подоконнику и прыгнул мне на руку.

— Ай!

Я отдёрнула свою руку. Когти у неё были острые, а клюв — смертоносный. Я достаточно страдала от рук человеческих ястребов, чтобы позволить пернатому причинить мне боль.

Птица выпятила грудь. Её клюв злобно сверкнул, когда он наклонил голову и уставился на меня умными глазами.

Она видела меня насквозь.

Она видела, как я была сломлена. Как же я устала. Как пуста.

Это заставило меня утонуть в чувстве вины за свою слабость.

На глаза навернулись непрошеные слезы.

— У меня для тебя ничего нет. Сомневаюсь, что хлопья произведут впечатление на такого хищника, как ты.

Птица прощебетала.

Шум пронесся по комнате, и мои глаза метнулись к двери. Я не хотела давать Дэниэлю повод навещать меня. Он сделал достаточно. Он сделал слишком много.

Отступив назад, я стала прогонять её.

— Давай… убирайся отсюда.

Вместо того, чтобы улететь, она подпрыгнул ближе, снова нацелившись на мою руку.

— Нет, подожди…

Она не слушала. Одним взмахом она спрыгнула с подоконника и приземлилась мне на костяшки пальцев. Её крылья распахнулись для равновесия, когти впились в мою плоть.

Мой бицепс сжался под её тяжестью, и я напряглась от её присутствия тут. Её чешуйчатые лапы шаркали, изо всех сил стараясь оставаться на одном месте. Сжалившись над ней, я согнула пальцы, создавая импровизированный насест. Она щебетала, обхватывая своими острыми когтями мою кожу. Её вес был на удивление тяжелым, а оперение густо усеяно медными перьями.

— Привет.

Она склонила голову набок и снова защебетала.

Ветер проникал сквозь щель в открытом окне. Я двинулась, чтобы закрыть его, но птица укусила меня за костяшки пальцев.

— Ай. — Я хотела стряхнуть её, но мой взгляд упал на её ногу.

Ястреб или пустельга захлопали крыльями, разбрасывая перышки на ковер. Она каким-то образом поняла, что я увидела послание.

Мое сердце перестало биться, когда я посмотрела в окно, щурясь в темноту. Кто его прислал? Неужели они все еще там?

Снаружи не двигалось ни тени, ни намека на полуночных посетителей.

— Кто тебя послал? — Пробормотала я, глядя на белый пергамент, обернутый вокруг её ноги. Потянувшись за красным бантом, я вытащила его.

Птица взвизгнула, подпрыгивая от нетерпения. Её внезапное возбуждение заставило меня дернуть сильнее. Бумага упала на подоконник.

Держа тяжелую птицу на одной руке, я сделала всё возможное, чтобы развернуть свиток и прочитать.

Однако птица не стала ждать. Она выполнила свой долг — передал свое послание. Не оглядываясь, она слетела с моей руки и, словно крылатый демон, проскользнула через оконную щель и взлетела в небо. Мгновенно под маскировкой своих перьев она исчезла на фоне мерцающих звезд.

Мое сердце неуклонно увеличивало свой темп, дыхание стало прерывистым. Сжимая записку, я разглаживала ее до тех пор, пока самое прекрасное, дразнящее, самое чудесное предложение, которое я когда-либо видела, не отпечаталось в моем мозгу.

Приходи в конюшню.

Мои колени дрожали.

Моё сердце взлетело.

Джетро.

Он здесь.

Он вернулся за мной.

Я не забыта.

***

Моя жизнь больше не принадлежала мне.

Она принадлежала ей.

Ей.

Ей.

Я уже говорил ей об этом, но не думаю, что она мне поверила. Но теперь я вернулся. Я был жив, готов и чертовски зол. Она была моей, чтобы защищать и обожать, и до сих пор я подводил её.

Мне не следовало приводить ее сюда. Я должен был иметь гребаный хребет и покончить с этим, когда кат убил Эмму. Я должен был найти помощь в ту ночь, когда я причинил боль Жасмин. Я должен был покончить со злом в тот день, когда моя мать не смогла справиться.

Так много истории, так много уроков и решений. В то время я играл в эту игру — ждал, учился и молился.

Но я был глуп, думая, что есть какой-то другой вывод.

Только Нила смогла разбудить меня, ударить меня словно током в самое сердце своей храбростью и показать, что внутри я хороший человек. Что мысли, от которых я страдал — о пытках и разрушении — не были моими. Что ужасы, которые я совершил во имя семейных ценностей, не сделали меня чудовищем, каким меня воспитывали.

Я сам по себе.

И пришло время показать Ниле, как я изменился.

Как только она появилась на гребне, я с трудом перевел дыхание.

Нила…

Лунный свет поливал её серебром, когда она спускалась с небольшого холма, ее белые ноги мелькали под белым подолом ночной рубашки. Длинное черное пальто окутывало ее тело, а капюшон закрывал голову, развеваясь вокруг лица. Она не бежала. Она скользила по сверкающей инеем траве.

Я хотел, чтобы она воспарила ко мне. Летела.

Но что-то было не так. Она двигалась слишком медленно. Как женщина, которая потеряла свой огонь.

Мое сердце дрогнуло, когда она медленно приблизилась. Она выглядела волшебной, таинственной и слишком драгоценной, чтобы ее можно было приручить.

Но я приручил ее. И она приручила меня.

Давай быстрее, Нила.

Поторопись.

Мои руки сжались, когда она не прибавила шагу. Я остался на месте, прячась в тени и выжидая.

Мое тело вибрировало, так чертовски сильно желая броситься к ней. Уложить её на мягкой траве и целовать до потери сознания под звездами. Я не мог больше вынести ни секунды без нее в моих объятиях.

Я шагнул на вымощенный булыжником двор.

Нет.

Здравый смысл заставил меня вернуться в тень. Я не мог покинуть безопасную конюшню — не мог рисковать, что кто-нибудь увидит меня из Холла.

Подожди.

Каждая секунда была гребаной пыткой.

Она двигалась так же прямо и верно, как пустельга, которую я ей послал.

Кес.

Его имя и воспоминания о нём омрачили мою радость.

Мой брат должен был выжить, потому что он заслуживал увидеть новое будущее. Он и Жасмин должны жить более счастливой жизнью, чем та, что была у нас.

Я хотел, чтобы они были рядом, когда я познакомлю Нилу с Хоуксриджем и покажу ей, что это место не было добрым к ней, но как только оно станет моим, оно станет нашим личным убежищем.

Иди. Быстрее. Беги.

Мое сердце гулко стучало в беспорядочной синкопе.

Нила скользнула вниз по небольшому склону, сверкание блестящих балеток отражало лунный свет.

С каждым шагом она становилась все ближе. Я тяжело вздохнул. Пульсация в моем ребре исчезла; боль от недавно снятых швов исчезла. Впервые с тех пор, как я очнулся в больнице, я почувствовал себя по-настоящему исцеленным. Мое тело исцелилось, но без нее моя душа была бы разорвана навсегда.