Они продолжали бросать взгляды друг на друга, раскладывая всё для пикника. Джейсон фантазировал о моменте, когда они будут вместе застилать кровать после того, как поспали в объятиях друг друга. От мысли о чём-то таком простом, таком домашнем, у него болело в груди. Делить с кем-то постель, не в сексуальном плане, а владеть ею вместе; лежать рядом с кем-то, ночь за ночью.

– Ты в порядке? – спросил Уильям.

– Да, – сказал Джейсон. – Просто немного голоден.

– Я тоже. Давай посмотрим, что у тебя есть.

Уильям уже угадал всё, но всё равно изображал восторг, когда Джейсон выложил порции картофельного салата на две бумажные тарелки.

– В нём много майонеза, – сказал Джейсон.

– Идеально, – Уильям сунул полную пластиковую вилку в рот и проглотил, не особо жуя. – Что отлично при таких частых тренировках, так это то, что сжигаются все калории. Я могу есть как свинья. Кстати говоря, моя мама испекла печенье.

Уильям толкнул к нему пластиковый контейнер. Джейсон открыл его. Внутри лежала дюжина печенья с арахисовым маслом, на поверхности каждого из них был созданный вилкой по тесту крестообразный узор. Он смутно помнил, как его мать использовала такой же метод.

– Выглядит потрясающе, – сказал Джейсон, его рот наполнился слюной.

– Она приготовила их специально для тебя.

– Правда? Она знает обо мне?

– М-хм. – Уильям прожевал и сглотнул. – Она всё продолжала спрашивать, свидание ли это.

Джейсон не скрывал своей озадаченности.

– Она не знает о Келли?

– Ещё как знает! Поэтому она надеется, что я двигаюсь дальше. – На лице Уильяма было сердитое выражение. – Келли и моя мама не сходятся во взглядах. Никогда не сходились.

– Оу, – Джейсон задумчиво жевал одно печенье. – Так... это свидание?

Лицо Уильяма засветилось, и он собирался что-то сказать, но затем покачал головой и закинул в рот больше еды. Джейсон наблюдал, как куча еды исчезает как воды, испаряющаяся с горячего камня. Он сам откусил печенье ещё пару раз, но ему больше не особо хотелось есть. Когда Уильям закончил, ненадолго остановив процесс поглощения пищи – Джейсон протянул ему бутылку воды и открыл одну себе.

– Наверное, это не моё дело, – произнёс он, – но вы с Келли ладите?

– Нет, – сразу же сказал Уильям. Он сделал глоток воды, при этом не отводя взгляда от глаз Джейсона. – Наверное, он чувствует иначе, но Келли любит поругаться.

Джейсон не знал, что сказать, кроме очевидного. Спрашивать, почему они всё ещё вместе, казалось слишком прямым, слишком агрессивным. Но опять же, в любви и на войне все средства хороши, особенно, когда это происходит на одном поле боя.

– В тот вечер, когда мы все вместе ходили в кафе... Ты сказал мне, что любишь Келли, но по неправильным причинам.

Уильям покачал головой.

– Я сказал, что есть только одна причина, по которой я с ним.

– Ты не любишь его?

Уильям подтянул ноги к себе, глядя на то место, где твёрдая земля встречалась с мягким пледом.

– Мне нравится, что я тебе нравлюсь. Правда, и я надеюсь, что это очевидно, что ты не одинок в своих чувствах.

Сердце Джейсона загрохотало в груди.

– Я не был уверен...

– Ты не знаешь меня, – перебил Уильям. Затем он вздохнул. – В смысле, знаешь. Это настоящий я, но есть то, чего ты не знаешь, а если узнаешь, не думаю, что я буду нравиться тебе так же сильно.

– А ты проверь, – сказал Джейсон.

– Ты никогда не спрашиваешь про ногу Келли. Почему так?

Уже боясь последствий, желудок Джейсона провалился вниз.

– Я подумал, что об этом спрашивают все. Должно быть, это устарело. Кроме того, я не хочу жалеть его.

Уильям выглядел озадаченным.

– Почему нет?

Джейсон пожал плечами.

– Наверное, потому что я не хотел бы, чтобы люди меня жалели.

Уильям фыркнул.

– Я совсем не думаю, что Келли чувствует то же самое.

– Прости, я просто...

– Нет, – быстро сказал Уильям. – Это хорошо. У вас у обоих есть гордость, но я не думаю, что у Келли есть достоинство. Больше нет. Может, поэтому он по-прежнему наказывает меня, потому что я украл это у него. Это я виноват, что Келли потерял ногу.

Джейсон пытался найти ответ.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы ругались. В то время мы всегда ругались. Первый год наших отношений был хорошим, но затем всё продолжало детонировать. Может, мы оба слишком любим соревноваться или... Я не знаю. Но дошло до точки, когда рядом с Келли я становился несчастным, чем каким-либо ещё. И злым, потому что у Келли острый язык, и он всегда знает, что именно сказать, чтобы задеть меня. Мы были в машине – я был за рулём – и мне хотелось заткнуть его. Мне хотелось напугать его, так что я дёрнул руль и надавил на тормоз. Я подумал, что мы припаркуемся на обочине, но лил дождь, и нас закрутило. Машина за нами, пикап, врезалась в машину со стороны Келли и...

Уильям сглотнул и покачал головой, не в силах продолжить.

– Ты не хотел этого, – сказал Джейсон.

– Я же сказал тебе, что хотел его напугать, – хриплым голосом сказал Уильям. – Я мог бы спокойно остановиться и сказать ему, чтобы он шёл домой пешком. Вместо этого я отправил его в ОИТ⁴. Вот, какой я человек. Вот, к кому, по-твоему, у тебя чувства, но готов поспорить, теперь ты не так уверен.

Джейсон не ответил. Уильям не поверит ему, даже если он скажет обратное, так что он дёргал край бумажной тарелки, ища слова, которые помогут, и ничего не нашёл.

– Так что случилось дальше?

Уильям казался удивлённым.

– Я хочу знать всё, – сказал Джейсон. – Расскажи мне всё это. Тогда я решу, что чувствую.

Спустя мгновение Уильям кивнул, будто это было разумно.

– Его восстановление было сложным. Я чувствовал себя ужасно, но остался рядом с ним. Его родители ненавидели меня и по-прежнему ненавидят, так что зыркали на меня каждый раз, когда я появлялся в больнице, или говорили ужасные вещи, которые соответствовали тому, что я чувствовал внутри. Только Келли был рад меня видеть, продолжал настаивать, чтобы я приходил, и я был счастлив этому, потому что только так мог исправиться за то, что сделал. Теперь я думаю, было ли дело в обезболивающих. Я знаю, это звучит злобно, но позже всё так сильно изменилось. Когда Келли вернулся домой, когда его сняли с медикаментов, и наступила реальность, тогда он стал жёстким. Я не виню его. Его мечтой было бегать на Олимпийских играх. Он был хорош – очень хорош – так что может и побежал бы там. Он всё равно вёл себя так, будто нуждается во мне, продолжал говорить, что я делаю его счастливым, но я не вижу этого. Прошло столько времени, и я только делаю его несчастным, а он всё равно хочет, чтобы я был рядом.

– Ты любишь его? – спросил Джейсон.

Вопрос причинил Уильяму боль. Это было очевидно по выражению его лица. Его лоб нахмурился, когда он ответил.

– Та ссора в машине? Я бросал его. Я больше не хотел быть с ним. Если бы не произошла авария, то и не был бы.

– Но ты чувствуешь себя обязанным, – сказал Джейсон. – Поэтому ты всё ещё с ним.

Черты лица Уильяма были мрачными.

– Пожалуйста, не говори ему это. Мне бы очень не хотелось, чтобы он знал. Я сам умру, если причиню ему ещё хоть каплю вреда после того, что уже сделал. Так что я не брошу его. Никогда. Я пообещал ему это, когда он был в ОИТ, и хоть он был накачан до чёртиков, он улыбнулся. Это ужасно, но теперь я жалею, что дал то обещание. Опять-таки, это меньшее, что я могу сделать, учитывая всё, что я у него забрал. Я не могу ожидать от него прощения и не виню его за то, что он делает мне больно в ответ своими маленькими способами. Но мне бы хотелось, чтобы он перестал наказывать себя.

Джейсон покачал головой, стараясь не отставать.

– Как он себя наказывает?

– Ты спрашивал, может ли он ещё плавать? Он даже не пробует. Или бегать. Есть протезы, которые он может попробовать. У его семьи есть деньги, и они могут себе это позволить, но он даже не идёт на консультации. Я показал ему в интернете видео, где у спортсмена нет ноги ниже колена, прямо как у него, а парень всё равно профессионально соревнуется. Келли даже не сказал ничего об этом. Он просто посмотрел на меня так, будто я веду себя нелепо. Он мог бы ходить без помощи костылей. Ты знал это?

– Ты расстроен?

– Ну да! Одно дело, если он хочет сделать меня несчастным. Ладно. Я этого заслуживаю. Но я всё равно хочу, чтобы у него было все лучшее в жизни из возможного! Почему бы мне не расстроиться?

Джейсон сделал глубокий вдох.

– Я имею в виду, что хорошо, что ты расстроен. Да, ты облажался, и произошло нечто ужасное, но, очевидно, ты этого не хотел. Ты всё равно переживаешь за Келли и всё равно хочешь, чтобы он был счастлив, потому что ты хороший человек. Ты действительно думаешь, что после того, как я узнал всё это, мои чувства к тебе изменятся?

Уильям не казался облегчённым от этого. Вместо этого он встал и пошёл к водопаду, останавливаясь на полпути, чтобы прислониться к дереву. Джейсон дал ему пространство, отвлёкшись на то, чтобы поправить их снаряжение для пикника, на самом деле ничего не меняя. Затем он поднялся и пошёл присоединиться к парню.

– Я хочу быть с тобой, – сказал Уильям, не поворачиваясь к нему лицом. – Ты понятия не имеешь, как сильно я хочу просто… делать то, что мы должны быть способны делать. Даже что-нибудь маленькое, например, держать тебя за руку. Но теперь ты всё знаешь. Ты знаешь, что это невозможно. Или ты действительно попросишь меня повернуться спиной к Келли и причинить ему боль заново?

От этого будет больно Уильяму, заставит его чувствовать вину, ужас и готовность ко всему, кроме чувств Джейсона.

– Может, нам не нужно соприкасаться, – сказал Джейсон. – Любовь больше, чем держаться за руки, целоваться или занимать сексом. Она не просто физическая, верно? Если так, может, нам не нужны эти вещи.

Уильям повернулся к нему, и это всё, что понадобилось, чтобы Джейсон понял, что не прав. Он хотел потянуться к нему, успокоить его или просто почувствовать, как их тела сжимаются вместе. Он знал, что это желание никогда не уйдёт. Они стояли лицом друг к другу, не в силах действовать, и Джейсону хотелось плакать или кричать, или и то, и другое. Они должны были найти выход из этого.