Глава 12

Когда Джейсон проснулся, он был один. Свет в комнате стал ярче, тучи покинули небо. Послеполуденное солнце светило прямо в окно, направляясь к горизонту. Несмотря на радостную атмосферу, он по-прежнему был расстроен. Воспоминание об олене оставалось болезненным, и теперь он столкнулся с другими сложностями, самой немедленной был зов природы и нежелание Джейсона покидать комнату. Он слышал остальных, и голос Питера звучал громче всех. Джейсон мог представить его самодовольное выражение лица, и как нагло он гордится тем, что сделал то, что не получилось у Цезаря. Все, казалось, были на кухне, а это означало, что Джейсон, вероятно, мог проскользнуть по коридору и вернуться незамеченным.

Джейсон успешно прошёл по коридору в ванную и вернулся, думая, что всё удалось, но спустя несколько секунд он услышал тихий стук в дверь. Открыв, он с облегчением увидел, что стучал всего лишь Цезарь – что было забавно, потому что в последнее время он был тем человеком, которого Джейсон избегал больше всего.

– Чувствуешь себя лучше?

– Нет, – честно сказал Джейсон. – Я могу остаться здесь?

– На сегодня, может быть. После этого... – Цезарь выдохнул, будто это было сложной задачей. – Я могу опустошить свой фонд на колледж. Купить этот коттедж, чтобы ты мог вечно жить в этой комнате.

Джейсон на мгновение удалось улыбнуться.

– Я не хочу встречаться с остальными. Они...

Цезарь закрыл за собой дверь.

– Питер по-прежнему хвастается. Его не особо интересует, как ты себя повёл, потому что он хочет максимум похвалы, которую может получить от отца. Он, наверное, скажет что-нибудь едкое, когда ты выйдешь, но ты не должен на это реагировать. Не доставляй ему такого удовольствия. Папа переживает, что эта поездка тебя травмировала, но, к счастью, он больше занят своим разочарованием во мне. Так что, на самом деле, ударная волна тебя задела меньше всего.

– Прости, – сказал Джейсон. – Чего бы это ни стоило, я горжусь тобой. Я видел, что ты пытался сделать.

Цезарь пожал плечами и прислонился к закрытой двери.

– Не особо помогло. Хочешь, я принесу тебе ужин, когда он будет готов?

Джейсон сглотнул.

– Мы будем есть оленя?

– Не сегодня. Папа попросил парня из охотничьего домика забрать его и... эм, подготовить.

– Разделать, – сказал Джейсон. – Я отношусь к этому нормально. Я не хочу, чтобы он умирал просто так.

– Ох, ладно. Да уж, так что мы получим мясо, и Питер хочет повесить голову, но я могу тебе пообещать, что мама заставит его держать её в своей комнате. Она не большая любительница охоты.

– Я не против, – сказал Джейсон. – Больше я не буду заходить в его комнату.

– Слушай, – сказал Цезарь, – насчёт сегодня, может, я могу уговорить Питера поселиться со мной. Уверен, ему понравится держать меня в плену и болтать о своём большом достижении. Не могу сказать, что я с нетерпением этого жду, но так тебе не придётся быть с ним рядом.

Идея остаться с мистером Хаббардом тоже не казалась привлекательной. Он был не из тех парней, рядом с которыми Джейсону нравилось быть уязвимым. Единственный человек, с которым он хотел быть, стоял прямо перед ним.

– Пусть Питер сегодня останется с твоим отцом.

Цезарь уклонился.

– Но это будет значить... Оу. Я лягу на диване, чтобы ты мог...

– Останься со мной, – сказал Джейсон. – Пожалуйста.

Цезарь сложил руки на груди, начав стучать одной пяткой по двери, будто нервничал. Затем он кивнул и развернулся.

– Я посмотрю, что смогу сделать.

* * *

Джейсон уставился на тени на потолке. За открытым окном на ранней летней жаре гудели жуки, прерываемые время от времени звуками из леса. Крики совы, погоня через заросли, высокий рык какого-то неопознанного существа. Джейсон поймал себя на том, что мечтает о белом шуме, который создавал кондиционер воздуха, но знал, что не из-за этого не может заснуть.

Во время краткой тишины снаружи он услышал достаточно, чтобы понять, что он не одинок в своей бессоннице. Дыхание Цезаря не было глубоким или спокойным. Он продолжал крутиться и переворачиваться. Джейсон прикусил губу, прежде чем решиться повернуться лицом в его сторону. Скомканное одеяло валялось на полу, и только простыня прикрывала талию Цезаря. Его бывший любовник лежал на спине, одной рукой закрыв глаза.

Джейсон чувствовал жар от желания. Он предполагал, что может выбраться из кровати и взять желаемое, но его останавливало только одно. Натаниэль. Джейсон был уверен, что у них с Цезарем отношения. Если сегодня что-то случится, Джейсон будет тем, с кем Цезарь изменил, а не тем, кому он изменил. Месть? Вероятно, нет, потому что после реакции Натаниэля в библиотеке он был совершенно уверен, что тот ничего не знает. Джейсон не мог пойти на такое невежество. Не в этот раз. Если он сегодня возьмёт то, что хочет, он поможет кому-то изменить.

И всё же, Джейсон всё ещё нуждался в том, в чём нуждался. Комфорт, который могла дать только физическая близость, сон в руках Цезаря, пока, наконец, не наступит утро. Джейсон переживал, что Натаниэлю будет больно, и всё же это не имело значения, потому что его чувства были намного более важными и требовательными. Он задавался вопросом, это ли чувствовал Цезарь, думал ли он, как неправильно и болезненно спать с ними обоими, но всё равно был переполнен эмоциями и похотью, чтобы сделать это. Может, это делало действия Цезаря простительными. Если бы прямо сейчас он сел в кровати, повернулся к Джейсону и попросил прощения, он простил бы. Чёрт, прямо сейчас он дал бы ему что угодно.

Он нуждался в этом. Тело, сердце и даже временами разумный мозг – всё хотело этого. Джейсон встал с кровати, подошёл к Цезарю и взялся за его запястье, чтобы убрать его руку. Он хотел посмотреть ему в глаза, прежде чем они поцелуются. Цезарь отдёрнулся, но выражение его лица было не совсем удивлённым. Джейсон нагнулся, чтобы соединить их губы, но Цезарь увернулся. Затем он свесил ноги, чтобы сесть.

– Что ты делаешь? – спросил Цезарь.

– Ты знаешь, что я делаю, – ответил Джейсон.

– Не надо.

Джейсон потянулся, чтобы провести рукой по его щеке, мысли исчезали, пока его тело наполнялось желанием. Цезарь схватил его за запястье, чтобы остановить, так что Джейсон использовал другую руку, пока и эту руку не поймали. Джейсон не сдался. Он сделал шаг вперёд, приблизив тело, используя свой вес, чтобы толкнуть Цезаря обратно на кровать, ложась на него сверху. Цезарь, по-прежнему держа запястья Джейсона, заставил его перевернуться и прижал его к матрасу.

– Я же сказал тебе остановиться, – сказал Цезарь.

– Мне всё равно, – ответил Джейсон.

Он чувствовал, как эрекция Цезаря прижимается к нему, поэтому Джейсон поднял голову в попытке поцелуя.

– Натаниэль, – Цезарь произнёс это имя как предупреждение, или, может быть, напоминание о том, что всё происходящее неправильно.

– Мне всё равно, – повторил Джейсон. – Ты мне нужен. Пожалуйста.

Цезарь изучал взглядом его лицо. Он явно испытывал противоречивые эмоции, что было больно и мило, и что больше не имело значения, потому что Джейсон думал, что сойдёт с ума, если не получит то, чего хочет. Прямо сейчас он чувствовал так чертовски много всего, что был только один способ выразить это словами.

– Я люблю тебя.

Цезарь освободил его запястья, раскрыл ладонь рядом с головой Джейсона, чтобы поддержать себя, прежде чем сблизил их лица, но они не поцеловались. Ещё нет.

– Это последний раз, – сказал Цезарь. – Обещай мне.

– Обещаю, – сказал Джейсон, и сердцем он знал, что это ложь, поэтому исправил это тем, что повторил правду. – Я так сильно люблю тебя.

Цезарь поцеловал его, и пока их губы были заняты, Джейсон касался руками всех мест, по которым тосковал. По большей части он держался за Цезаря, крепко сжимая его, пока тянулась ночь. Джейсон делал всё, о чём мог подумать, чтобы приблизить его, делал то, что было больно и приятно одновременно. Даже после того, как они оба были истощены, и Цезарь попытался скатиться с него, Джейсон не позволил этого. Комфорт давящего веса был слишком важен, помогал поддержать иллюзию, что так может быть вечно – что одна сила воли может остановить их от расставания.

* * *

Джейсона разбудил скрип половиц. Он думал, может, Цезарь пытался ускользнуть или возвращался после туалета. Только Джейсона по-прежнему обвивали его руки, тело согревало там, где соприкасалась их кожа, и было прохладно во всех остальных местах, потому что в какой-то момент ночью они потеряли одеяло. Цезарь тяжело дышал ему в ухо, слюна стекала по шее Джейсона, но он был слишком счастлив, чтобы возражать. Вместо этого он потянул Цезаря за руку, чтобы притянуть его ближе, пытаясь использовать его как одеяло.

Затем половица скрипнула снова. Джейсон озадаченно поднял голову и увидел Питера, который стоял неподалёку с карманным ножиком в руке. Он улыбался, выглядя еще более счастливым, чем вчера, когда убил оленя. Глаза Джейсона опустились на лезвие, думая, не развился ли у Питера вкус к крови.

– О, не переживай, – сказал Питер, указывая на него ножом. – Это не для тебя. Я воспользовался им, чтобы открыть дверь. Моя одежда все еще в ящике, и я не мог понять, почему вы двое здесь заперлись. Конечно, у меня были подозрения.

Рядом с ним зашевелился Цезарь. Джейсону захотелось прикрыть их обоих, хотя сейчас это было бессмысленно. Он чувствовал бедром эрекцию Цезаря, они оба были обнажены. Этому не будет объяснения, никакого поворота, чтобы сделать эту сцену невинной.

– Просто уходи, – прошептал Джейсон. – Пожалуйста.

Питер перестал улыбаться. Он посмотрел на Джейсона с чем-то похожим на жалость, и на мгновение ему даже показалось, что он собирается уйти. Но затем проснулся Цезарь, опешив, когда увидел Питера и нож. Он поднялся на ноги за секунды.

– Какого чёрта ты здесь делаешь? Что это за нож?