– Может, это и к лучшему. Мы позволим всему немного утихнуть. Затем ты сможешь ускользать и забирать меня. Не каждую ночь, но...

Цезарь поднял голову.

– Я еду в Йель.

– Я знаю, – сказал Джейсон, – но не в ближайшие пару месяцев.

– Так до тех пор мы будем просто трахаться?

Джейсон колебался, удивлённый прохладой в его голосе.

– Я получу водительские права. Теперь, когда мне шестнадцать, я могу записаться на рабочую программу через детский дом. Я подкоплю денег, и, может быть, мы сможем встретиться на полпути. Мне придётся найти машину, но, чёрт, до тех пор я буду ездить на автобусе! Или, может быть...

– Натаниэля приняли, – сказал Цезарь. – В Йель. Перевестись туда ещё тяжелее, чем поступить новичком. Он весь год надрывал зад, чтобы достичь этого. Даже до того, как связался со мной.

– И что? – Джейсону хотелось сказать это вызывающе, но слово прозвучало отчаянно. – Что, это всё?

Тон Цезаря был умоляющим.

– Я был влюблён в него с пятнадцати лет! И я ждал всё это время, чтобы быть с ним. – Он снова нахмурился, глядя на ковёр. – Так что, да. Это всё.

Джейсон стоял на месте, его губа дрожала, пока он пытался найти правильные слова, хоть что-нибудь, что дало бы ему второй шанс. Когда он не мог найти их, когда даже его сердце не могло дать ему надежду, его плечи расслабились.

– Прощай, Цезарь.

После минутного молчания Цезарь в последний раз поднял голову, стиснув зубы, но лишь для того, чтобы сдержать слезы.

– Прощай, Джейсон Грант.

Все, что ему оставалось, – это повернуться и уйти. Джейсон обнаружил, что сделать это легче, чем он мог ожидать, так как оставаться дальше было бы слишком больно. Идя по коридору, он услышал музыку Кэрри, щелканье мыши в комнате Питера, но не стал заглядывать в приоткрытую дверь. Он задумался, велели ли мистер и миссис Хаббард им всем оставаться в своих комнатах, чтобы обезопасить их, на случай если Джейсон закатит истерику. Или, может быть, чтобы защитить их от его извращений. Только одна дверь открылась, когда он проходил мимо.

Эми подняла на него обвиняющий взгляд. Он понял, вспомнил чувства брошенности, которое когда-то его преследовало. Затем она бросила в него что-то – маленькую свёрнутую салфетку. Он взял её, и через секунду дверь захлопнулась. Развернув салфетку, он обнаружил горсть крошечных кексов, приготовленных в духовке, работающей от лампочки. Улыбаясь, он приоткрыл дверь в комнату и сказал: – Я тебя тоже люблю, Эми!

Снова закрыв дверь, он закинул кекс в рот и пошёл в свою бывшую комнату. Повесив рюкзак на одно плечо, а гитару на другое, Джейсон спустился по лестнице, вышел через парадную дверь в жаркий летний день.