Глава 11

Никакое инвалидное кресло не может поддержать разбитое самоуважение, пока оно не научится стоять прямо. Никакая трость не поможет эмоциям хромать, пока они не научатся ходить. Гипс или повязка не сможет защитить ранимый дух, и даже сильнейшее обезболивающее не сможет остановить боль, вызванную развалившимися отношениями. Нет, единственным способом, чтобы разбитое сердце срослось, были швы времени и клейкая лента поспешно исправленных мечтаний.

Восстановление Джейсона шло не быстро, но за следующий месяц он нашёл немного способов справляться с этим. Он проводил время со Стеф, которая одновременно разделяла его чувства к Цезарю и понимала агонию от его потери. Или проводил время со своей новой семьёй, обнаружив, что ему больше не нужно себя принуждать. Джейсон был рад компании, так как это тоже облегчало движение вперёд. Он посещал стрельбище с мистером Хаббардом и Питером, оттачивая свое мастерство и наслаждаясь спортом. Или он помогал миссис Хаббард по дому, поддерживая с ней негласное перемирие. Он всегда был счастлив сыграть на гитаре для Эми, или помочь переобустроить её кукольный дом.

Все это время Цезарь держался на расстоянии, за что Джейсон был ему благодарен. Время от времени они пересекались: Джейсон выходил в гостиную и видел его там, но один из них всегда находил повод уйти. Как только Джейсон замечал Цезаря, сидящим за кухонным столом, с телефоном перед глазами и набирающим сообщение вместо того, чтобы войти в комнату, Джейсон отходил от дверного проёма, оставаясь достаточно близко, чтобы наблюдать за Цезарем, раненое сердце снова кровоточило.

Джейсон знал, что никогда не переступит через это полностью. Цезарь был прав. Невозможно забыть о первой любви. Джейсон старался изо всех сил. Когда учебный год подошёл к концу, его силы прошли проверку по ещё одному случаю. Первым был ужин в честь поступления Цезаря в Йель, разговор сосредоточился на его планах и на том, что он скоро уедет. Такой разговор не особо успокоил Джейсона. Позже состоялась вечеринка в честь окончания Цезарем старшей школы, бесконечные родственники и друзья выстраивались в очередь, чтобы пожать ему руку и искупаться в идеале его улыбки. Джейсон чувствовал себя в ловушке аудитории, находясь на сцене жизни, когда прожекторы и аплодисменты были направлены на человека, которого все любили больше всего. "Разве он не великолепен? – кричал, казалось, мир. – Разве Цезарь не самое замечательное существо на свете?"

К несчастью, Джейсон не мог не согласиться.

Затем наступила часто обсуждаемая поездка на охоту. Джейсон надеялся, что Цезарь не поедет. Когда школа закончилась, избегать друг друга им становилось тяжелее, чем раньше. Было бы разумно, чтобы кто-то из них нашёл оправдание, но Джейсону не особо везло. Кроме того, Цезарю могло сойти с рук что угодно. Конечно, он как-нибудь выкрутится. Или так думал Джейсон. Он загружал свою сумку в багажник "Лэнд Ровера" мистера Хаббарда, когда рядом с ним появился Цезарь, небрежно швыряя спортивную сумку.

– Просто одна из тех вещей, которые я обязан делать, – сказал он. – Одно из установленных обязательств моего отца. Прости.

Джейсон кивнул в знак понимания, его дискомфорт возрос, когда они выехали в путь. Питер настоял на том, чтобы ехать впереди, что было неудивительно. Когда бы мистер Хаббард ни был рядом, Питер монополизировал его, задавая ему вопросы или говоря что угодно, чтобы заработать одобрение. Обычно Джейсону было всё равно, но, когда заднее сидение машины было занято багажом и охотничьим оборудованием, им с Цезарем приходилось делить место посередине.

Хоть у них было много места, чтобы избежать прикосновений друг к другу, Джейсон чувствовал себя странно, не разговаривая во время практически пятичасовой поездки. Краем глаза он продолжал поглядывать на голые ноги Цезаря, желая, чтобы погода была холоднее, и требовалось больше, чем просто шорты и майка. Когда Цезарь заснул на полпути, Джейсон украдкой оглядел остальное его тело. Затем, во время перерыва на автозаправке, он вернулся из уборной и увидел, что Цезарь стоит за внедорожником и переписывается. Тогда он понял, что не слышал ни звука из телефона Цезаря последние несколько часов.

– Не обязательно держать его выключенным ради меня, – сказал ему Джейсон.

Цезарь поднял взгляд, будто оценивая, насколько он серьёзен.

– Серьёзно. Меня это не беспокоит.

Остальная часть поездки была легче. Теперь с включенным телефоном Цезарь часто был занят, и у Джейсона было бесконечное число напоминаний о том, почему ничего не выйдет. Он попросил телефон у Питера, чтобы поиграть в одну из игр, но и притвориться, будто отправляет отчаянно страстные сообщения воображаемому бойфренду. Это вызвало у него смех, на что Цезарь ответил озадаченным выражением лица.

Остался один последний страшный вызов, когда они подъезжали к уединённому коттеджу, который забронировал для них мистер Хаббард. Как и обещал Цезарь, в коттедже было две спальни, каждая с двумя кроватями. Последнее, чего хотел Джейсон, так это оказаться в одной из этих комнат с Цезарем. Это опасение сменилось новым, когда они вошли. Всё, казалось, было вырезано из дерева или покрыто коврами в юго-западном стиле. Гостиная была оборудована большим телевизором, смежная кухня с одной стороны обустроена скорее, как бар. Всё это было прекрасно. Что Джейсона тревожило, так это множество голов животных на стенах.

Олень, лось, бык, кабан и другие виды животных с рогами и бивнями. На краткий момент он чуть не рассмеялся. Пейзаж был нелепым, будто тонны животных необъяснимым образом врезались в стены коттеджа, пробиваясь головами, прежде чем застряли. Но затем их неподвижность и не моргающие стеклянные глаза напомнили ему, что все они мертвы. Джейсон поставил свои сумки на пол и смотрел.

– Всё нормально, – тихо сказал Цезарь, останавливаясь рядом с ним. – Мы никогда не ловим крупную дичь. Даже если мы натыкаемся на хорошую сочную индейку под своим прицелом, мы не можем её подстрелить, потому что не сезон. Мало что есть помимо очень маленькой добычи и животных, которые не местные, как пятнистый олень. Если не считать тех, что прогуливаются рядом – а их никогда нет – чаще всего мы только стреляем в белок и промахиваемся.

От этого он почувствовал себя чуть лучше. После короткого тура – другие комнаты в доме тоже были наполнены мёртвыми животными, даже ванная – они спорили насчёт ситуации с ночёвкой. Джейсон был не один со своими беспокойствами.

– Хочешь быть моим соседом по комнате, младший братик? – спросил Цезарь.

Взгляд, которым посмотрел на него Питер, был не особо дружелюбным.

– Мы с папой всегда селимся вместе.

– На самом деле, – сказал мистер Хаббард, – учитывая, что это может быть последняя поездка Цезаря сюда на довольно долгое время, я подумал, что мы с ним могли бы заселиться вместе. Если ты не возражаешь, Питер.

– Полагаю, это нормально. – Питер посмотрел на Джейсона, казалось, смирившись с этой идеей. – Идём. Я покажу тебе нашу комнату.

В конце коридора была комната поменьше первой с двумя односпальными кроватями. Джейсон представил себе, как они с Цезарем сдвигают их, зажигая керосиновую лампу на прикроватной тумбочке и проводя всю ночь в объятиях друг друга. Вместо этого он до рассвета будет слушать храп и пуканье Питера. Джейсон взглянул на голову дикого кабана на стене, затем перевел взгляд на своего соседа по комнате.

– Так какой план? – спросил он.

– Первый день всегда скучный, – сказал Питер. – Нам нужно распаковать вещи, а потом пойти в магазин за продуктами. Папе нравится жарить мясо на гриле, пока мы здесь, так что никаких ресторанов. Сегодня вечером, наверное, будет покер, и это отстойно. Или, может быть, какая-нибудь ночная рыбалка, если мы сможем его уговорить. В любом случае, настоящее действие начнётся завтра. Готов к своей первой охоте?

Джейсон посмотрел на чучело белки на подоконнике.

– Не могу дождаться, – соврал он.

* * *

Скучно. Мокро, неприятно и совершенно ужасно скучно. Джейсон довольно улыбнулся. Третий день охоты, и этот оказался ещё более безнадёжным, чем предыдущие. Небо было затянуто тучами, дождь лил как из ведра. До сих пор охота состояла из топтания по лесу в камуфляже или остановок на долгое время, когда Питеру казалось, что он что-то услышал. Или они подмечали тропы, часто используемые животными, устанавливая засаду на некотором расстоянии. Там они стояли, сидели на коленях или лежали, ожидая, пока лесные животные отправятся в ежедневную дорогу на работу. Должно быть, были каникулы, потому что никого особо не было видно.

Вчера Питеру удалось подстрелить кролика, что расстроило Джейсона, но затем они приготовили из этого кролика рагу на ужин. Он съел целую миску, чувствуя себя отвратительно, но не желая, чтобы животное пропадало просто так. Позже в ту ночь, в их комнате, Питер привёл веские аргументы о том, что это более честно, чем то, как они обычно добывают мясо. Животные всё равно умирали, чтобы получились бургеры, которые Джейсон так сильно любил, хотя у них была намного менее приятная жизнь – их выращивали в переполненных, грязных хлевах и вытаскивали умирать ужасной смертью на скотобойне. Джейсон почти заподозрил, что Питер пытается подсадить его на вегетарианскую диету. Но затем он отметил, что животные, на которых они охотятся, прожили хорошую естественную жизнь в дикой природе, и даже после смерти послужили определенной цели.

Поразмыслив, Джейсон пришел к убеждению, хотя не понимал, как это относится к головам на стенах или восторженным разговорам между мистером Хаббардом и Питером, когда они листали охотничьи журналы. Они охали и ахали из-за размеров оленьих рогов, будто обсуждали ещё один вид вешалок. Поскольку никто не собирался есть оленьи рога, Джейсону тяжело было понять их восторг.