Она так сосредоточенно вглядывалась в комнату, пытаясь высмотреть там Станковского, что даже не слышала, что происходит у нее за спиной. Поэтому, когда из коридора выбежал Марк, это стало для нее шоком.

— Дорогуша, я…

В него вонзилась пуля, от чего оба они вскрикнули, а сам он упал на стену. Лили поспешила к нему, убедившись, что Марк только ранен в плечо — опять в то же самое плечо. Но обернувшись, она увидела, что к ним с пистолетом в руке бежит Станковский.

«К чёрту это».

Лили вскочила и изо всех сил пнула ногой спинку антикварного дивана. Диван полетел вперед, ударив Станковского по коленям, от чего тот упал лицом в бархатные подушки. Лили бросилась к нему, перегнулась через спинку дивана и выстрелила. Но Станковский уже скатился вниз.

— Надо быть пошустрее, девочка! — крикнул он и, подхватив диван, с ревом его приподнял.

Лили отшвырнуло на пол и, вскрикнув, она почувствовала, как на нее рухнул диван.

Станковский вскочил, но не успел даже поднять пистолет. Ему в плечо вонзилась кочерга, и русский, взвыв от боли, повалился на землю. Лили выбралась из-под дивана и оглянулась на Марка, который, морщась, держался за больное плечо.

— Шевели задницей! — крикнул он.

Лили не нужно было повторять дважды. Почувствовав не понятно откуда взявшееся второе дыхание, она перепрыгнула через диван. Станковский сумел подняться на ноги и наставил на нее пистолет, но опоздал. Она оказалась слишком близко. Лили схватила его за запястье и, когда он выстрелил, отвела от себя пистолет, затем повернулась к нему и, ударив локтем в лицо, вырвала оружие у него из руки.

На этом она не остановилась. Выронив пистолет, Лили свободной рукой ухватилась за торчащую у него в плече кочергу. Ему удалось ударить ее по лицу, так сильно, что она упала на колени, но это сыграло не в его пользу. Девушка мертвой хваткой вцепилась в кочергу и, упав, потянула ее за собой. Он тоже опустился на колени, и Лили, обхватив руками тонкий кусок железа, вырвала у него из плеча кочергу.

Станковский машинально повалился вперед, поэтому Лили отскочила в сторону. Он обхватил себя здоровой рукой, но это не имело значения. С первобытным криком, копившемся в ней все пять лет отчаяния, гнева и ненависти, Лили подняла руки высоко над головой и со всей силы вонзила кочергу ему в икру. Размах получился хорошим, и когда она всем телом навалилась на кусок железа, то почувствовала, как он намертво вошел в деревянный пол под ногой Станковского.

Анатолий Станковский был пригвождён к полу своей гостиной посреди полыхающего дома.

Сначала он вскрикнул, но к тому времени, как Лили поднялась на ноги, уже смеялся. Она медленно его обошла, вытирая пот со лба. В комнате становилось невыносимо жарко, пламя уже ползло по потолку. Она остановилась перед ним, прижав руку к ране в боку.

— Очень, очень умно, моя дорогая. Оставить меня гореть заживо в моем собственном доме. Я впечатлен, — вздохнул Станковский, умудрившись подняться на колени.

— Нет, — покачав головой, произнесла Лили.

Он вскинул бровь.

— Я заинтригован. Ты меня избила, пригвоздила к полу и подожгла мой дом. Если ты скажешь, что отпускаешь меня, я буду в шоке.

Вспомнив, что он сделал, когда ее ранили, Лили наклонилась к нему и, схватив его за плечо, сунула большой палец в оставленную кочергой рану.

— Это тебе за Кингсли, — прошипела она ему в ухо и не отпускала его, пока он не заскулил, потом отступила на шаг.

— А ведь мы с тобой похожи. Наши средства для достижения цели, насилие ради выгоды, пытки. На самом деле, я думаю…

Лили врезала ему кулаком в лицо.

— А это за Марка.

Станковский усмехнулся и потер подбородок, а Лили тем временем отошла на несколько шагов и подняла с пола его пистолет.

— Теперь понимаю — любовь побеждает все, да? Ты и впрямь думаешь, что это любовь? Я очень богат, я мог бы дать тебе…

Лили прострелила ему бок, бедро и бицепс — те же места, куда ее саму ранили в этот день.

— А это... это за меня, — произнесла она и вытерла слезу, не дав ей скатиться.

Станковский хватал ртом воздух, пытаясь удержаться на ногах. Он был весь грязный, задыхался, из ран у него хлестала кровь, и все же ему удалось рассмеяться.

— У тебя кончились пули. Какая жалость. Теперь ты не увидишь, как я умру. Разве не в этом заключался твой план? — усмехнулся он.

Лили выронила пистолет и, сунув руку за спину, вытащила свой «Глок» и прижала дуло к его лбу.

— Одна осталась, — прошептала Лили. Он заметно сглотнул. — Эта пуля долго ждала встречи с тобой. Преодолела огромные расстояния.

— Я польщен, — прошептал он в ответ.

Лили передёрнула затвор.

— А это... это за мою сестру.

И без колебаний нажала на курок.

Этот звук показался ей ужасно громким. Она весь день слышала выстрелы. Но этот эхом прогремел у нее в голове.

«Все кончилось. Все действительно, на самом деле кончилось. Наконец-то».

— Дорогуша! Эй, дорогуша! ЛИЛИ!

Лили вздрогнула, внезапно осознав, что Марк уже давно что-то ей кричит. Она оглянулась и увидела, что он, прихрамывая, идёт к ней.

— Дом рушится! Давай убираться отсюда!

Марк схватил ее за руку и потащил из комнаты. Они промчались по коридору, а затем в спальню, дверь которой Лили оставила незапертой. Внутри было разбито окно, и они оба вылезли через него. Марк побежал вперед, к дереву, у которого оставил Кингсли.

Сбоку и до самой шеи голова Кингсли была залита кровью. Одну ногу он приподнял, чтобы на нее не давить; в центре бедра зияла рана. Помимо этого, он неловко прижимал к груди левую руку, и Лили поняла, что она, скорее всего, сломана. На Кингсли не было рубашки, а на груди виднелись следы ожогов.

И все же у него во рту горела сигарета, и он улыбался Лили.

— Господи, дорогая, ты дерьмово выглядишь. Видишь, что случаешься, когда работаешь без меня?

Она ему улыбнулась и тут же разрыдалась.

Лили очень долго пыталась быть крутой, поэтому теперь позволила себе на секунду расслабиться и, открыто расплакавшись, упала в его объятия. Ну, в объятья без одной руки. Кингсли ее успокаивал и поглаживал по спине.

— Я же говорила, что из меня выйдет дерьмовый киллер, — всхлипнула она и зарыдала ему в грудь.

— Думаю, из тебя получился замечательный киллер, — прошептал он ей на ухо.

— Врун.

— По крайней мере, в этом я профи. Ну, хватит, больше никаких слез. Ты не забыла? Мы справились. Это повод для радости, — заметил он.

— Я плачу от счастья.

— Ох, уж эти женщины.

Рассмеявшись, Лили от него наконец отстранилась, но тут же удивилась, не обнаружив рядом Марка. Он отошел на несколько метров, дав им возможность немного побыть наедине. Марк стоял к ним спиной и, когда она к нему приблизилась, не пошевелился.

— Марк, — встав перед ним, начала Лили. — Прости меня за то, что произошло в конюшне. Я торопилась, я... ничего не видела. Я подвергла нас всех опасности, не знаю, о чем я…

Лили не закончила, потому что он резко схватил ее за плечи и начал яростно трясти.

— Ты, бл*дь, издеваешься?! — заорал он.

— Прекрати! Прекрати! — взвизгнула она.

Наконец Марк перестал ее тормошить, но не отпустил. Его хватка стала еще больней.

— Думаешь, меня это волнует?! Господи, Лили, я думал, ты умерла! Ты это понимаешь?! Ты лежала на земле и не двигалась! — орал он.

Лили кивнула.

— Знаю, я поняла это, когда встала, а вас уже не было. Это был Дамиано, он следовал за нами с небольшой армией. Прости, Марк. Прости, — тихо повторяла Лили.

Она не знала, что еще сказать.

Марк притянул ее к себе и, прижав к груди, так крепко обнял, что у нее заныла от боли рана в боку. Она почувствовала, как по его телу пробежала дрожь, и отогнав боль, обхватила руками его шею.

— Я знал, что ты не можешь умереть, — выдохнул он. — Просто знал. Об этом говорил и Станковский, и Кингсли, но я просто... знал, что ты не можешь умереть. Ты меня не бросишь. Ты не можешь меня бросить.

«Слезы очень, очень непродуктивны».

— Да! — воскликнула она. — Я все время думала, что ты узнаешь, что я иду и сможешь его остановить или помешать ему.

— Я больше никогда не хочу видеть ничего подобного, — прорычал он, и, если такое вообще возможно, еще крепче ее обнял.

— В таком случае, когда мы в следующий раз возьмемся за работу, — медленно проговорила она. — То убедимся, что это что-нибудь легкое. Типа кражи хомяка.

Марк расхохотался.

— Мне все равно. Что угодно. Лишь бы с тобой.

— Со мной?

— Всегда с тобой, дорогуша.

— Всегда.

Марк ее отпустил, но не успела она сделать вдох, как он прижался губами к ее губам. Его руки вцепились ей в волосы, не давая сдвинуться с места. Его язык ворвался к ней в рот, напомнив, как же это здорово, жить на свете.

Лили не была уверена, что знает, что такое любовь, но выжить в настоящем аду, а потом целовать Марселя Де Санта так, словно он смысл всей ее жизни, ну, наверное, это где-то рядом.

ДЕНЬ ДВЕСТИ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ

Пока горел дом, они оттащили Кингсли, подхватив его с двух сторон и помогая ему идти. Когда Лили уже не могла его тащить, Марк взвалил его на здоровое плечо. Добравшись до деревянного забора, Лили помогла ему переправить Кингсли на другую сторону. Но когда наконец все трое оказались за забором, она попросила их немного подождать.

— Чего подождать? — спросил Марк, но она уже бежала по дороге.

— Это сюрприз!

С ее раненной ногой и еще более раненным боком, это было пи*дец как тяжело, но прежде чем уехать с конюшни, Лили с огромным трудом загрузила на заднее сиденье «Эль Камино» большую пятидесятикалиберную винтовку Кингсли. Она схватила её за ствол и пятясь назад, поволокла по земле. При виде этого, Кингсли застонал.

— Боже, так обращаться с моим ребенком, — возмутился он.

— Ты сможешь из нее выстрелить? — спросила она, наклонившись и хватая ртом воздух.

— Дорогая, я мог бы выстрелить из этой винтовки даже языком, но во что именно я должен выстрелить? Насколько мне известно, ты уже прикончила всех злодеев, — заметил он.

Лили попыталась поднять винтовку так, чтобы она уперлась в забор, и в конце концов ей помог Марк.