Глава 16

Прямо за дверью нас никто не ждал, однако нежить тут явно побывала. Пять моряков лежали на полу в лужах крови, которая только начала застывать. Некоторых частей тел они лишились, но есть их целиком не стали. Нежити не это было нужно – обычно она просто выкачивала жизнь, как нам мельком объясняли ещё в школе нерождённых. Как только жертва окончательно умирала, тварь вскоре теряла к ней интерес и уходила.

Мы оказались в небольшом зале, из которого вело ещё несколько дверей. Три двери со стороны кормы были заперты, ещё четыре – по две с каждого борта – тоже. Дверь, уводившая вглубь посудины, была открыта. За ней тянулся темный коридор.

Сразу соваться туда мы не стали и заперли дверь на засов, найденный рядом с одним из трупов. Трупы обыскали, но ключей не нашли. Вернувшись и попросив Хохо открыть нам, проверили и капитана. У того и обнаружилась связка ключей. За запертыми дверями были неплохо обставленные каюты, где жили, видимо, знатные пассажиры. В каждой комнате было по две кровати с матрацами и подушками, имелись сундуки для вещей и небольшие столики. И сундуки, и шкафы в шести каютах были пусты. Только в одной кто-то явно жил до нападения. Мельком глянув на содержимое, Пятнадцатая только головой покачала.

Каюты мы закрыли. Сняв засов, мы крадучись прошли дальше – и почти сразу обнаружили двери в большие комнаты. В каждой из них было по десять двухъярусных кроватей. Здесь, видимо, обитали матросы. Некоторые, если бы мы не пришли, продолжили бы тут обитать в несколько ином обличье. Похоже, команда корабля успела проснуться и пыталась оказать сопротивление, но враг оказался сильнее. Тела лежали в обеих комнатах у порога. Матросы пытались не пустить в свои каюты тех, кто пришёл из глубины баржи. Коридор вполне предполагаемо заканчивался дверью – за которой оказался знакомый по переправе на барже зал. Большую его часть свет фонарей не освещал, но, задрав голову, я заметил створки большого люка, закрытые на замок, и лестницу, которую можно было опустить вниз. В наши каюты нас заводили именно через такой люк – похоже, что баржи были практически одинаковыми. Значит, с противоположной стороны должны быть два коридора и двухстворчатая дверь между ними. Если идти по коридору, то вдоль борта баржи будут двери в такие же каюты, в которых перевозили нас.

Мы сделали несколько шагов прежде чем услышали, как дверь за нами начала закрываться. Обернувшись, я успел увидеть одного из матросов, которых мы видели раньше – лицо его уже начинало меняться, превращая труп в будущую нежить. Ладна, стоявшая последней, попыталась остановить его, но створка хлопнула – и громыхнул засов. Мы оказались заперты внутри.

- Госссти, ррррр, – произнесла темнота. – Не-сссссвет!

В зале было много фонарей. Все они давно потухли – но, повинуясь голосу неизвестного, снова вспыхнули странным призрачным сиянием. Оно не только не слепило… оно даже подчеркивало разгоняемую темноту. Размытая граница тени и света исчезла. Теперь там, куда падал странный свет, было видно всё, а там, куда он не дотягивался – царила кромешная тьма.

В противоположном конце зала сидела на досках тварь, которая неуловимо напоминала мурло, памятное мне по кладбищу. Пропорции тела уже изменились, в глазах появился разум, а зубы стали короче, но не утратили остроты. Когти тоже укоротились, превратившись в узкие тонкие лезвия. Костяные пластины изменили свой узор, напоминая подобие воинских лат. Одной задней лапы у твари не было – вместо нее был обрубок, сочащийся черной кровью. С одной стороны от твари скопилась толпа нежити – поднятая мелочь и, судя по остаткам брони, бывшие ааори. Было их около двух десятков. С другой стороны – несколько ааори, раздетые догола и сжавшиеся, но явно ещё живые.

- Глассса уже не те, – просипела тварь. – Темно – не вижу….

- Мудорь, – Пятнадцатая проговорила это таким голосом, что мне стало за неё тревожно. В нём была обречённость, страх, решимость – всё вместе.

- Так насссывают, – мудорь зашипела и срыгнула на пол какую-то слизь. – Сссмешшные….

Тварь продолжала нас разглядывать, а мои соратники молча стискивали копья и заслонялись щитами.

- Вы сссслужить? – спросила мудорь, но, верно расценив наши лица, пояснила: – Мои ссслуги! Мошшшно так!

Тварь махнула в сторону живых.

- Мошшно так! – другая лапа махнула в сторону нежити. Прерывистый кашель был смехом, наверно. Я моргнул, пытаясь убрать из глаз искры, возникшие при включении «несвета», но те и не думали пропадать. Более того, они заняли только им ведомое положение в пространстве.

- Эти сссами ссслуги, – мудорь лениво протянула лапу к одному из живых ааори и погладил по спине.

К моему ужасу, ааори выгнулся дугой, как кошка, принимая ласку. Не выгнулся, выгнулась. Злата во всей красе.

- Да кто бы сомневался, – не выдержал я. – Эта подруга всегда служит кому выгодно и тому, кто посильнее будет. Потом предаёт. Ты у нее уже третий… Нет, четвертый, если с командованием считать.

- Сссс? – удивилась мудорь, разглядывая Злату, которая с преданным взором терлась о его здоровую ногу. – Предайооот? Меня – не ссссможет!

- Все так говорили, – согласился я, гоняя взглядом искры. – Все-все!

- Шрам! – прошипела Пятнадцатая, но я положил ей руку на плечо и слегка сдавил.

- Вссссэ? – мудорь посмотрела на Злату с куда большим сомнением.

- Точно – все! Так что ты с этой ссслугой себя аккуратнее веди! – посоветовал я от чистого сердца.

Мне не было страшно. Может быть, оттого что я пока не знал, на что способна эта нежить – а, может, просто устал. Было страшно, когда накатывали серые у переправы. Было страшно, когда мы выплывали к берегу у порогов, когда встали против бунтарей и когда шли по темному трюму. А тут – как отрезало.

Мудорь снова посмотрела на Злату, которая упала на пол, подставив ему незащищенную грудь и живот.

- Слуга, слуга, – лепетала девушка.

- Да, она всегда была очень убедительна! – подтвердил я.

- Молчи! Тряпка, урод! – заорала Злата, приоткрыв свою сущность.

Мудорь резко подняла лапу, намереваясь проткнуть девушку когтями, но Злата вывернулась. Только каре золотистых волос мелькнуло в призрачном свете. С неприятным чувством я отметил, что девушка за последний месяц стала очень быстрой и ловкой. Когти пробили доску и застряли. А девушка попыталась дотянуться до глаза твари.

- Блед! – завизжала она, и со стороны ааори прыгнул голый Бледный.

- Через окно! – рыкнула Пятнадцатая, стряхнув мою руку с плеча.

Весь наш десяток кинулся к борту баржи, где были видны заблокированные люки.

- Ссса!.. – прошипела тварь.

Стоявшие смирно неживые бросились в бой. Со стороны ааори раздались крики ужаса, боли и страха. Но, кроме Златы, никто не оказывал сопротивления. К потолку подлетел Бледный, стукнувшись о доски. За миг до этого я заметил, как вокруг него закружился хоровод искр, тянувшийся от лапы мудори. Злату он оттолкнул другой лапой и стремительно ударил в живот. На этот раз моей бывшей подруге увернуться не удалось. Она сложилась пополам и упала на пол, издав протяжный то ли стон, то ли рёв.

Моих соратников мудорь отбросила очередной мудростью назад, в центр помещения. А меня?.. Я просто рассёк искры перед собой. Пятнадцатая и Пузо повисли в воздухе – искры вертелись вокруг их голов и ног, постепенно выгибая сопротивляющиеся тела дугой. Все остальные бежали к окнам, ещё не понимая, что выхода нет. А я бежал к мудори, сжимая копьё. На бегу я пытался подчинить искры, но они не слушались – у меня получалось только разогнать их в стороны – а вот мудорь отправила ко мне какую-то мудрость. Тёмный сгусток, окутанный тысячами искр. Я чуть не опоздал, мысленно расшвыривая искорки – сгусток истаял в шаге от меня, превратившись в дым.

Я задержал дыхание, проскакивая облако, и выскочил прямо напротив твари. Не ожидавшая такого скорого моего появления мудорь попыталась послать в меня ещё одну свою мудрость, но я вмешался в трепетание искр на её лапе.

Мудорь зашипела от боли, а потом заревела, когда моё копье воткнулось ей в живот. Лапа с острыми когтями чиркнула по шлему и соскочила, а моё копье резануло кончиком по тому самому глазу, который пыталась выдавить Злата. Обрубком ноги мудорь смогла до меня дотянуться и сбить с ног. Я поднялся, а тварь уже готовила новую мудрость – помешать я не успел и смог только раскидать искры, когда они сорвались с лапы. Я даже не обратил внимания, что эта мудрость представляла собой в реальном мире – всё вокруг воспринималось как сплошные искры. Подскочил к мудори - снова всадил копье между костяными наростами. Я надавил, и тварь начала верещать.

Справа на меня накинулся низший неживой, пытаясь прокусить наплечник, но я продолжал вдавливать и крутить в ране копьё, не давая мудори опомниться. Рядом раздался грохот, и покатилась голова младшей нежити. Кто-то из бойцов прикрывал меня сзади. Я надеялся, что остальные ещё живы.

Всё закончилось внезапно – призрачный свет погас, а мудорь перестала дёргаться. Грохот падающих тел сообщил о том, что нежити на барже не осталось. Кто-то постанывал, кто-то плакал, а у самой стены лежал один из наших фонарей, чудом не погасший. Сверху раздавался топот ног и крики – кажется, на палубе нас тоже было слышно.

Фонарь загородила чья-то тень, а потом пламя разгорелось, и я с облегчением увидел в нормальном свете лицо Пятнадцатой. Усталой, но живой. И опустился на пол, прямо в лужу черной смолистой крови. Казалось, что болит всё тело, разрываемое на маленькие кусочки. Сил не было, по лбу струилось что-то тёплое.

- Пузо, держи фонарь. Зажигай, – проговорила Пятнадцатая, запалив второй фонарь. Появившийся из темноты Пузо хромал и держался за поясницу. – Ладна!

- Я! – раздался неподалёку голос девушки.

- Займись ранеными! Нож, Кривой, Зенка, Шрам – живы? – продолжала Пятнадцатая, приближаясь ко мне.