В темноте раздался нестройный хор. Я тоже хотел подать голос, но получилось только рот открыть. С усилием я поднял руку и провел по своему нагруднику – он был измочален в клочья. Я даже не помнил, как тварь била по мне.

- Шрам!!! – Пятнадцатая перешла на бег. Оказавшись рядом, она резко поставила фонарь на пол и склонилась надо мной. – Шрам…

Я улыбнулся ей. Я был счастлив, что она и все остальные живы.

- Боги, – пролепетала Пятнадцатая, сдерживая слёзы, и начала судорожно дёргать ремни доспеха. – Ладна!... Надо снять этот чертов доспех!

Появилась Ладна, подбежали Нос и Кривой. С меня содрали остатки брони и шлем – и принялись обмазывать.

- Не… не страшно, – пробормотал я. – Нет ран. Устал прст…

- Шрам, молчи! Ладна, смазывай порезы! – отмахнулась Пятнацатая.

- Нет глубоких, – задумчиво произнёс Нож, осматривая меня.

На голову кто-то шлёпнул мази. Пятнадцатая и Ладна смазывали мне тело в четыре руки.

- В них яд мудори! – почти прорычала десятник. – Мазь справится. Надо только всё смазать!

- Н…нож! – слабо попросил я. – П-промывай пустые – надо крови набрать.

Тот кивнул мне и кинулся собирать добычу. К нему присоединился Кривой.

Пятнадцатая посмотрела неодобрительно на меня, а потом на Ножа, поджала губы, но промолчала. Спустя минуту я уже смог нормально дышать и говорить. Меня оттащили в сторону, вытащив из лужи крови мудори, и посадили на пол. Рядом я услышал всхлипы и повернулся – Злата. Она лежала на полу и судорожно дрожала, глядя на меня.

- Шрам, сиди! – с угрозой проговорила Пятнадцатая, но я поднялся, сделал к бывшей подруге неуверенный шаг и присел рядом.

- Я н-не х-хочу, Друг, – прошептала она. – Я т-так х-хотела ж-жить… и в-вот…

- И вот что вышло, Подруга, – ответил я ей, глядя в глаза, в которых раньше видел радость при встрече со мной. Теперь в них горели только ненависть и боль. – Что же я тебе такого сделал?..

- Н-не сделал… Н-ничего, – ответила та, выплёвывая ответ мне в лицо. – Т-т-тряпка.

Глаза девушки остановились, дрожь прекратилась, и я провел рукой по её лицу, опуская веки. В груди сжался тугой комок боли. Несмотря на всё, что сделала мне эта девушка, несмотря на то, как она поступала – Злата была каким-то якорем к более нормальной жизни. Жизни, после которой нас всех выдернули в школу.

- Видишь, Шрам, – проговорила Пятнадцатая, опустившись рядом со мной и положив руки на плечи. – Мы, девушки, можем ненавидеть не только за то, что было сделано. Но и за то, что не было сделано – тоже.

Я кивнул.

- На удивление живучая была сучка, – уже бодрым голосом проговорила Пятнадцатая. – Пойдём, надо выбираться отсюда.

Я снова кивнул, но вставать не спешил. Десятник тоже продолжала сидеть.

- У тебя эта связка ключей? – спросил я.

- У меня, – ответила Пятнадцатая.

- Там должен быть ключ, который откроет люк над нами. Опустим лестницу, откроем люк и выйдем.

- Хорошо, я сейчас…

Девушка поднялась и ушла. А я продолжал смотреть в спокойное безмятежное лицо Подруги-Златы-Четырнадцатой, вспоминая всю её короткую жизнь в этом мире. Смерть избавляет от проблем, стирает их печати с лица человека. Вот и Подруга, казалось, просто спит и видит приятные сны. Не было больше ни ненависти, ни желаний, ни стремлений. Может, разве что её мятежный дух всё ещё рвался что-то предпринять. Но уже не в этом мире, а где-то там, дальше – куда уходят все души после смерти.

Вернулась Пятнадцатая, присела передо мной и протянула к губам руку. Я догадался, что у неё в пальцах, но губы не разжал.

- Шрам, – проговорила она. – Это твоё… Надо.

Она положила другую руку мне на затылок и снова попыталась скормить горошину, но я упрямо не открывал рот.

- Оставь, – еле слышно шепнул я. – Сделай вид, что удалось, и спрячь её.

Девушка с непониманием смотрела на меня.

- Это наши имена, если выживем, – снова шепнул я, глядя ей в глаза. – Имена для всех.

Пятнадцатая замерла, глянула на горошину и опять поднесла руку к моему рту. Я послушно открыл, но никакой горошины в её пальцах не было.

- Так лучше! – строго сказала она, и я старательно сглотнул.

Раздались шаги сзади. Я обернулся и посмотрел: подошли Кривой и Пузо.

- Ну как, есть изменения в чувстве мудрости? – с интересом спросил Кривой.

- Нет, – покачал я головой.

- Но после первой-то что-то изменилось, – расстроенно произнес Пузо. – Ты же как-то сейчас через её мудрость прорывался.

- Не сразу изменилось. Недавно, – признался я. – А сделать что-то получилось только сейчас.

- И как это выглядит? – поинтересовался Кривой, присаживаясь рядом.

- Как искры, – ответил я. – Иногда их видишь. Когда бились – я видел. А теперь нет.

- Это свет, – объяснила мне Пятнадцатая. – Ну, это не-свет, у нежити освещение такое. Я только читала про него.

Сверху по люку раздался стук. До нас пытались достучаться.

- Пойдёмте открывать, – девушка поднялась. – Надо показать, что с нами всё в порядке.

Когда мы опустили лестницу и открыли люк, первыми, кого мы увидели, были Хохо и Шасть. Вооруженные, они стояли во главе оставшихся ааори. Глядя, как из недр баржи поднимаемся мы, измазанные черной и алой кровью, они отступили на шаг.

- Я говорил, что это плохая идея? – сказал Хохо, оглядев нас и усмехнувшись. – Ну так вот, я был прав.

- Да уж, – засмеялась Пятнадцатая. – Ты предлагал плыть дальше с мудорью под настилом. Это была отличная идея, дорогой мой!

Хохо заглянул в люк и сделал шаг назад.

- Боги небесные! Вы что там устроили?!?! – не сдержал эмоций он.

Остальные кинулись к провалу, заглядывая внутрь.

- Чтоб меня, мудорь…

- Это они всю нежить положили?..

- Ты смотри, какой страшненький…

- Фу!..

- Воняет, да?...

Пятнадцатая посмотрела на это и покачала головой. Наш десяток устало разбредался по палубе, усаживаясь кто на доски, кто на ящики. Я нашёл свернутый канат. «Бухта! Бухта каната!» – сумничала память. Мимо проплывали поля и сельские домики. По левому берегу нас сопровождала странная конница серых – всего несколько всадников. Над палубой хлопал под ветром парус. Солнце яростно нагревало воздух, воду и всё, что не могло спрятаться в тени.

- Хохо, отбери бойцов. Надо пройтись по трюму и всё проверить, – приказала Пятнадцатая.

- Там кто-то ещё есть? – вскрикнул кто-то из ааори, и любопытствующие отшатнулись от люка.

- Не должно быть – ответила Пятнадцатая. – Но проверить надо. Потом нужно вынести трупы и сложить на плот. Остальные уже сложили?

- Давно уже, – ответил Шасть. – Уже даже, видишь, палубу очистили от стрел и крови.

- Хорошо, – Пятнадцатая кивнула. – Шасть, продолжайте с оставшимися очистку. Мы немножко передохнём и присоединимся к вам.

- Пятнадцатая, – спросила девушка-ааори. – А кто мудорь убил, ты?

- Нет, у нас тут есть истребитель мудрых тварей, – Пятнадцатая махнула рукой на меня. – Уже вторую взял… Так, девочки, его – не трогать!

Последнее Пятнадцатой пришлось приказывать, потому что ко мне отправилось сразу три девушки с какими-то непонятными намерениями.

- Шрам! – крикнула мне Зенка. – Ты уже научился не спать?

Над палубой раздался дружный хохот.

- Я подскажу ему способ! – крикнул Хохо. – Надо просто закрывать дверь и подпирать чем-нибудь!

Хохот стал громче, а я сидел и краснел, не зная, что ответить.

- Он смущается, как мило! – выдала одна из девушек, остановленных десятником.

И даже сама Пятнадцатая уже хохотала в голос. Я огляделся, нашел глазами кусок парусины, способный меня спрятать, подтянул его и укрылся с головой. Судя по хохоту, это было расценено как удачная шутка.

Мы продолжали спускаться вниз по течению. На корме обнаружилось рулевое весло, с помощью которого баржу наконец удалось поставить по течению носом. И теперь пара ааори постоянно дежурила рядом, ворочая конструкцией, когда река делала очередной поворот. Все перетаскивали трупы и драили помещения баржи. Я, хоть и был официально отстранен от работы, всё равно принял участие: помогал носить тела и оттаскивал доски на плот. Все трупы решено было поджечь прямо на плоту, потому что необходимость в нём отпала, а оставлять за собой будущую нежить – это не дело.

Я занимался всем, что не требовало постоянно нагибаться – тело у меня было замотано бинтами, по которым расплылись кляксы от мази и крови. Мазь уже начала стягивать все порезы, но для выздоровления требовалось время. Девушка, которая пошутила по поводу моего смущения, активно строила мне глазки и даже мимолётом представилась. Оказалось, что её Лаской зовут. Но Пятнадцатая подзатыльником прервала её заигрывания.

В трюме, как я и думал, располагались каюты – такие же, как и те, в которых мы совсем недавно плыли чистить Пущу. Двухстворчатые двери скрывали длинное помещение для грузов. Похоже, туда загонялись телеги и тягловые животные, потому что и запах был соответствующий, и запасы сена имелись. Лестница в трюм была пологой, и при необходимости её можно было застелить досками, превратив в удобный для телег спуск.

К тому моменту, когда показался Линг, всё было убрано, трупы убраны и подожжены, и баржа постепенно удалялась от полыхающего плота.

- Ну вот и всё, – вздохнула Пятнадцатая и посмотрела на левый берег. Там шла работа. Серые заготавливали плоты. Ещё когда мы чистили корабль, Шасть предложил бросить якорь и сделать всё не спеша, но Пятнадцатая отказалась. Теперь было видно, что она была права. Мы всё ещё успевали проскочить в море, но эта возможность пропадёт через несколько часов: больше половины плотов уже были почти готовы. На берегу виднелись только многочисленные пни – деревья почти все вырубили. Если бы у нас были луки, можно было бы попытаться отстреливаться – запас стрел из корабля мы надёргали немалый. Но стрелять из ааори никто не умел, да и луков найти не удалось.

Линг был в осаде, и его жителям приходилось туго. Обстрел серые люди вели постоянно. Пока мы проплывали мимо, то даже наблюдали за штурмом одного из участков стены. Стража и ополчение на стенах провожали нашу баржу тоскливыми взглядами. Вокруг города серых людей было так много, что под ними не было видно земли. Порт Линга был блокирован цепями, но и с реки было понятно: кораблей там мало. Даже если уйдут с перегрузом, огромное количество жителей останется в городе и погибнет.