Как я могу играть, если не знаю правил?

Освобождая свои руки, я беру бутылку, но не пью. Он бросает мне колпачок, я ловлю его, а Деклан прислоняется к столу рядом со мной.

— Что ж, тебе не придется скучать по мне завтра. Утром ко мне придет посыльный, так что мне придется быть на рабочем месте.

Я вскидываю голову.

— Что? Нет, тебе необходим отдых. Я не могу позаботиться об этом?

Он пожимает плечами, уголки его рта опускаются, пока он раздумывает.

— Возможно. Все, что тебе нужно сделать, это сверить данные с формой заказа и расписаться в получении.

Звучит довольно-таки легко. Я киваю и говорю:

— Я смогу выполнить это.

Его губы дергаются в кривой улыбке.

— Ладно… но что я получу от этого?

Я хмурюсь, когда поначалу не понимаю, что он имеет в виду, но когда до меня доходит, я прихожу в ярость.

— Что ты получишь от этого? Я пытаюсь помочь тебе, а ты торгуешься со мной?

На его лице появляются эти проклятые ямочки.

— Ага.

Ссужая пристальный взгляд, я осторожно спрашиваю:

— Что ты хочешь?

— Свидание.

Мои глаза, кажется, сейчас выпадут.

— Свидание?

Я действительно не ожидала этого. Что-то вроде предложения сексуального характера — да. Свидание — нет.

Он кивает и медленно движется в мою сторону, пока не загоняет меня в угол. Он кладет руки на столешницу по обеим сторонам от меня, заключая в тесное пространство, и его рот парит рядом с моим ухом.

— Ты мне нравишься, Котенок. И что мы будем с этим делать?

Его дыхание щекочет мне ухо, и я стараюсь не дрожать, однако не могу не закрыть на мгновение глаза. Я не хочу, чтобы он знал, какой производит на меня эффект, поэтому, ухмыляясь, кладу руки на его живот, толкая Деклана, в то же время пытаясь разочарованно не застонать от прикосновения к его упругим мышцам под тонкой футболкой.

— Мы не будем ничего с этим делать. Звучит так, что это твоя проблема, не моя.

Его зеленые глаза прожигают мои.

— Между нами есть искра. — Его пальцы касаются моего подбородка, заставляя мою внезапно раскалившуюся кожу покрыться мурашками. — Я чувствую это. Ты чувствуешь это. И мне жаль, но я не могу больше притворяться, что между нами ничего нет. — Он пальцами следует вниз по моей шее, и я сглатываю, когда он наклоняется, приближая ко мне свое лицо. Кончик его пальца скользит под мою рубашку и касается ключицы. — И я не думаю, что ты можешь. Знаешь почему?

Слова… Я не могу управлять ими. Я просто качаю головой.

Он сокращает расстояние между нами, легко и мягко проводя своими губами по моим, едва целуя прежде, чем утверждает:

— Потому что ты все еще трогаешь меня.

Черт меня возьми, он прав. Мои руки все еще прижаты к мышцам пресса, словно приклеенные. Я тут же отпрыгиваю и подныриваю подмышку, уходя в сторону из зоны досягаемости.

— Ладно, ты меня привлекаешь. Ты бы заинтересовал любую другую женщину на планете, если бы она встретилась с тобой лицом к лицу.

Поворачивая голову, он снова кладет руки на стол, опираясь на угол.

— Мне не интересна любая другая девушка на планете. Только ты.

Он отталкивается и смотрит на меня, скрещивая руки.

— Итак, ты видишь мое затруднительное положение.

Я встаю в соответствующую позицию, так же сложив руки на груди.

— Ничего не будет, Деклан, просто забудь об этом.

Белая повязка-бабочка над его правым глазом сжимается, когда он сдвигает брови вместе.

— Почему? Мы только что установили взаимный интерес, так что…

— Так что будет, когда это закончится? Ты мой босс, Деклан, и я живу у тебя. И у меня не будет никаких прав, чтобы остаться, когда отношения исчерпают себя.

Он может выгнать и уволить в мгновение ока, и у меня не будет иного выбора, как смириться с этим.

Конечно же, он может сделать это прямо сейчас, если я не буду с ним...

Дерьмо.

Он хмурится и сжимает челюсть, играя желваками под кожей, покрытой синяками.

— Ты действительно думаешь, что я поступлю так с тобой?

Я моргаю и отворачиваюсь.

— Нет ничего, что может тебе помешать.

Он – тот, у кого вся власть, а я отдана на милость его прихотям. Это холодная, жестокая правда, и нет возможности избежать ее, если я не уволюсь и не съеду отсюда, и тогда… Что ж, тогда все вернется на круги своя. Без работы и со спальным местом на заднем сиденье автомобиля.

— Ничего, кроме общих представлений о гребаной порядочности.

Я поднимаю глаза вверх на резкий тон Деклана и вижу, что он пристально смотрит на меня.

— Я бы не поступил так с тобой, Саванна. Даю тебе слово, что все, что происходит между нами или не происходит, останется в стороне от наших профессиональных отношений.

У меня нет большого опыта с людьми, которые придерживаются общечеловеческих принципов, но я смотрю на Деклана, изучая его серьезное лицо, и думаю, возможно, я, наконец-то, начинаю узнавать его самого.

Деклан

На лице Саванны кривая улыбка.

— Могу я получить расписку в письменном виде?

Прикусывая зубами нижнюю губу, я расплываюсь в широкой улыбке.

— Думаю, это можно организовать.

Ее взгляд на мгновение задерживается на мне прежде, чем она открывает холодильник.

— Что ты хочешь на ужин?

Я делаю два шага к рефрижератору и кладу ладонь на холодную нержавеющую сталь, закрывая его.

— Вообще-то, я думал, что мы могли бы заказать еду. Это не похоже на свидание, если ты будешь готовить для меня. Я имею в виду, что парни платят за ужин, правильно?

Поскольку я фактически никогда не был на свидании, у меня ни одной долбаной подсказки. Но так кажется вполне логично.

Она широко распахивает глаза, когда начинает чуть ли не шипеть:

— Ты хочешь пригласить меня на свидание сейчас?

— Конечно, почему бы нет?

— Да я еще даже душ не приняла…

— Иди. Прими душ.

Меня меньше всего волнует, помылась она или нет. Саванна могла бы изваляться в грязи, и я бы по-прежнему тянулся к ней, как толстый мальчик к торту. Я не позволю чему-то незначительному, как посещение ванной, помешать нам.

— Я что-нибудь закажу нам. Как насчет китайской еды?

Она закусывает губу, и, кажется, проходит вечность прежде, чем она кивает.

— Мне, пожалуйста, курицу в кисло-сладком соусе.

Я смотрю на нее, когда она идет по коридору в сторону ванной комнаты и снимает резинку с волос, встряхивая свои длинные волнистые локоны. Этот акт сам по себе такой невинный, но в паре с суперкороткими шортиками на ней — все, что я вижу, это совершенная, сливочная кожа и золотисто-коричневые волосы, в которых я хочу заблудиться. Никогда за всю жизнь мне не хотелось кого-то так сильно, и я знаю, что, когда это, наконец-то, случится, то будет похоже на взрыв.

Разве это вообще может быть не восхитительным?

Тридцать минут спустя я захлопываю входную дверь и замираю с гигантским коричневым бумажным пакетом в руках, когда вижу Саванну, стоящую в конце коридора. Ее влажные волосы затянуты в конский хвост и свисают через плечо. Она теребит кончики, выглядя… напряженной.

— Я не знала, что надеть, — говорит она, смотря вниз на свою черно-белую бейсбольную футболку и эти хлопковые шорты для сна, которые мне так нравятся.

Я не могу оторвать свои глаза от полоски кожи, выглядывающей между слегка укороченной футболкой и заниженными шортами. Опасная комбинация.

Чувствуя, как кровь покидает мой мозг и движется на юг, я прочищаю горло и оглядываюсь на нее.

— Отлично выглядишь.

Я подхожу к столу в кухонном уголке прежде, чем сделаю что-то, что сможет смутить меня как какого-нибудь пухляка, которого дергают за щечки.

Саванна встает рядом со мной, помогая вытащить контейнеры из пакета. Её свежий, оставшийся после душа аромат — все, что я замечаю, и мне приходится сдерживаться, чтобы не схватить девушку в охапку, перекинуть через плечо и унести к себе комнату, как пещерный человек. Этот фруктово-клубничный запах сеет хаос в моем мозгу.

Я качаю головой, удивляясь своим темным мыслям, а ведь я даже не видел ее голой.

— Все в порядке?

Я поднимаю глаза на Саванну, вижу ее хмурый взгляд и сообщаю:

— Я еще не знаю, Котенок. Но мы вернемся к этому позже.

На ее лице отражается непонимание, я отодвигаю свой стул и сажусь.

— Ты меня так запутала, что я уже не понимаю по какому пути двигаться вперед.

Она улыбается и садится напротив меня, открывая свою коробку с едой и хватая набор пластиковой посуды с середины стола.

— Так поэтому ты устроил свидание? Потому что ты не ясно мыслишь?

Я пожимаю плечами и беру оставшуюся вилку с центра стола.

— Я еще не осознал, что делаю, и понятия не имею, чем все обернется. Это может стать или самой лучшей вещью, что когда–либо случалась со мной, или самой большой ошибкой в жизни.

Откидываясь на спинку стула, она усмехается и подносит кусочек курицы ко рту. Когда она жует, она язвительно улыбается.

— Ну и дела. Спасибо.

Ее плечи поднимаются в ленивом жесте.

— Но это правда. Я не представляю, что получится. Все, что я знаю, что буду жалеть всю оставшуюся жизнь, если не выясню.

Она качает головой, глядя на меня в страхе.

— Ухты. — Отодвигаясь от спинки стула, она опирается руками на стол, как будто собираясь поделиться со мной секретом. — Ты всегда так хорош в проникновении в женские трусики или только в мои?

Я печально улыбаюсь, наблюдая, как светится ее лицо, когда она смеется.

— Твои все еще на тебе, так что я не особенно хорош в этом.

Она сверкает своими совершенными белыми зубками, когда прикусывает свою нижнюю губу, и ее рот кривится в злой усмешке.

— Кто сказал, что они на мне?

Я чуть не падаю со стула, в то время как издаю стон и опускаю голову.

— Ты убиваешь меня, Малышка.

— Ладно, ладно, я прекращаю.

Она поднимает руки в знак капитуляции и после берет спринг-ролл (Прим.: спринг-ролл — рулетики с разнообразными начинками).

В этом то и проблема. Я не хочу, чтобы она останавливалась. Я хочу, чтобы она продолжала.

— Так какая твоя история, Деклан Витмор?

Когда я в удивлении поднимаю брови, она говорит:

— Ты выслушал мою. Настало время узнать твою.

Она права. Око за око — это справедливо.