— Я сказал ей, чтобы она не делала этого. Сказал ей, чтобы позвонила Блейку.

— И она послушала?

— Считай, что да.

Ночью я был не в том состоянии, чтобы помнить, как она с этим смирилась, но зная Саванну, возможно, ей пришлось нелегко. Теперь, когда я думаю об этом, я на самом деле удивлен, что она послушалась меня.

— Она либо глупа, либо преданна.

Я бросаю на него сердитый взгляд, молча предупреждая его быть осторожнее в высказываниях. Он поднимает руки в оборонительном жесте.

— Я просто хочу сказать, что любой нормальный человек набрал бы 9-1-1 вместо того, чтобы звонить брату. Тебе повезло, что ты не серьезно ранен.

— Я достаточно ясно сказал ей, чтобы не вызывала скорую, понятно? И если бы Блейк действительно решил, что мне нужна медицинская помощь, то он отвез бы меня. Так что не сваливай все на нее.

Он качает головой, и его рот расплывается в сомнительной усмешке.

— Черт. Я никогда не думал, что доживу до этого дня.

На моем лице все тот же сердитый взгляд, когда я начинаю игру «Поле битвы». Я даже не смотрю на Маркуса, когда интересуюсь:

— Никогда не думал, что доживешь до какого дня?

— Когда Деклан Витмор попадется на крючок цыпочки.

Глава 8

Саванна

Когда я вхожу в квартиру Деклана, уставшая и умирающая с голоду после двух смен в спортзале, меня встречает божественный запах тушеных овощей и аппетитного жаркого. Я готова прямо сейчас расцеловать себя за свою предусмотрительность, когда поставила днем мясо в мультиварку.

Когда я запираю входную дверь позади себя, вижу, что в гостиной темно и никого нет. Вообще-то, в квартире везде нет света, за исключением луча, проникающего в коридор из приоткрытой двери в спальне Деклана. Из телевизора слышатся огнестрельные выстрелы, сопровождающиеся громкими ругательствами Деклана. От удивления приподняв брови, я на цыпочках иду по коридору и заглядываю к нему, наблюдая, как он играет в видеоигру в своей постели.

Опираясь на подушки и крича на что-то в своих наушниках, он с удивительно заинтересованным видом уставился на плоский экран. Это что-то вроде военной бродилки, и, судя по реакции, его команда не очень хороша. Я ухмыляюсь и прислоняюсь к косяку, и Деклан, кажется, замечает меня, стоящую в дверях. Он жмет кнопку на джойстике, выходя из игры, и снимает с себя наушники.

— Эй, — говорит он, немного задыхаясь и… краснея?

Через меня проходит дрожь, когда я осознаю, что могу заставить его покраснеть, и мои губы дергаются в желании засмеяться, но я сдерживаю себя и киваю в сторону телевизора.

— Чувство долга?

Он опускает глаза на пульт и наушники.

— «Поле битвы», — отвечает он немного смущенно и убирает оборудование на прикроватную тумбочку.

— А-а.

Я пересекаю комнату и залезаю на кровать, прислонившись к спинке, как он.

— Это все, что ты делал сегодня? Валялся в кровати и играл в Xbox?

— Нет, — отвечает он, изображая обиду. — Я подремал после обеда. И принял душ.

Я знала, что он спал, так как парень выглядел сонным, когда я приходила поставить жаркое, но я могла бы с легкостью догадаться и о душе. От него пахло, как обычно, и он сменил одежду, если сравнить боксеры, в каких он был утром и какие оказались на нем в обед.

Наклонив голову назад, я смотрю на Деклана. Его улыбка заразительна, и я не могу сдержаться, чтобы не вернуть ему в ответ свою.

— Я так понимаю, твой день прошел весело?

Его улыбка смягчается, когда он играет с кончиками моих волос. Почему такое незначительное прикосновение кажется интимным? И почему я не возражаю?

— Было бы лучше, если бы ты была здесь, — шепчет он.

Его слова никогда не промахиваются, когда пытаются выбить меня из колеи, и вот я действительно сижу здесь рядом с ним, пока моя сердечная система дает сбой и пытается перезагрузиться.

Пошути. Разряди обстановку.

Я судорожно вздыхаю и пытаюсь перевести все в шутку:

— Знаешь ли, ты уже побывал в моих трусиках, верно? Тебе не обязательно больше льстить мне.

Хватаясь за живот, Деклан смеется глубоко и хрипло. Я кусаю свою губу и смотрю на него, загипнотизированная видом и звуком. Как кто-то, кто выглядит так мужественно и опасно, может быть таким игривым и веселым?

— Думаю, мне придется делать тебе комплименты — по крайней мере, если я захочу оказаться в твоих трусиках во второй раз, поверь мне, я буду льстить.

Я облизываю языком губы, округляю глаза и улыбаюсь.

— Что случилось с «только один раз»?

Он пожимает плечами.

— Одного раза с тобой недостаточно. Я хочу еще.

— Что заставляет тебя думать, что я позволю тебе это снова?

— Позволишь. Ты заставишь меня поработать над этим, но знаешь? Я справлюсь. — Уголки его губ приподнимаются в кривой усмешке. — Думаю, даже жду этого с нетерпением.

Глаза Деклана скользят по моим губам. Его улыбка исчезает, и он смотрит на меня так пылко, что я чувствую, как начинаю плавиться под его взглядом. Взяв мое лицо в свои руки, он большим пальцем очерчивает контур моей нижней губы.

— Я хочу заслужить каждое прикосновение, которое ты мне позволишь, и хочу быть причиной каждого твоего сбитого дыхания, что вырывается через эти губы…

Как по заказу, мой рот раскрывается, и я перестаю дышать. Я просто не могу нормально функционировать, когда он говорит подобные вещи. Для меня становится слишком тяжело справиться с такими обычными вещами, как дыхание или моргание, когда от него исходит столько очарования.

Улыбка Деклана становится шире от моей реакции, а ямочки на щеках становятся глубже, когда он заправляет прядь моих волос за ухо.

— Я люблю этот звук. Это мой второй любимый звук во всем мире.

Его глаза удерживают мои, когда он медленно наклоняется, и несмотря на мои спутанные мысли и дыхание, застрявшее где-то в горле, у меня как-то получается спросить:

— А какой первый?

Его рука оборачивается вокруг моей талии, притягивая ближе, и я инстинктивно опираюсь своей ладонью на грудь парня. Хлопок футболки под моими пальцами мягкий, но тело под ней ощущается горячим и упругим. Под рукой я чувствую ритмичные удары, в отличие от моего непостоянного сердцебиения. Как он может все держать под контролем, когда я ощущаю себя бомбой, готовой вот-вот взорваться?

— Ты хочешь знать мой самый любимый звук во всем мире? — Его губы прокладывают на моей щеке путь из мучительно медленных поцелуев. — Это когда ты выкрикиваешь мое имя, пока кончаешь, тяжело дыша и испытывая желание. Самая охренительно горячая вещь, когда-либо слышанная мной.

Я закрываю глаза в то время, как слова заставляют стенки моей киски сжаться, испытывая вожделение. Он кусает мою шею. Черт возьми, парень поймал меня на крючок своим вопросом, и я попалась. Если бы я была в здравом уме, мне было бы немного неловко, но мое распутное тело откликнулось на эти два предложения. Несколько слов этого мужчины, и у меня становится чертовски влажно в трусиках.

Борясь за контроль над клетками головного мозга, я отталкиваю его назад, моя грудь поднимается и опускается слишком быстро для напускного равнодушия, оттачиваемого годами.

— Это было только один раз, — говорю я, пытаясь стабилизировать свое дыхание. — В последний раз, когда я проверяла, то не произносила твое имя, когда кончала.

Только несколько последних, но кто считает?

Деклан берет мой подбородок в свою мозолистую руку, убедившись, что я смотрю ему в глаза.

— У меня есть намерения изменить это, Котенок, не сомневайся.

На его лице нет улыбки, в голосе нет намека на заигрывание, только абсолютная решимость, пока он пристально смотрит на меня, а после оставляет мягкий, почти невесомый поцелуй на лбу.

Чтобы не наделать глупостей, пока совсем не растворилась в нем и не обернула руки вокруг него, я поднимаюсь с кровати и в спешке покидаю ее, чтобы увеличить расстояние между мной и Декланом.

— Я, э-э… мне нужно в туалет.

Не дожидаясь ответа Деклана, я прохожу по коридору и запираюсь в санузле. Сев на край ванны, я качаю головой, сжимая ее в своих руках и уставившись на кафельный пол. Я все еще чувствую его прикосновение, горячее и настойчивое, но такое нежное. Я закрываю глаза и вспоминаю его дыхание напротив моей кожи. Даже сейчас я покрыта мурашками. Мое сердце трепещет в груди, как мотылек в банке, загнанное и растерянное.

Почему меня так тянет к нему? Что это?

Я знаю, мне следует отступить. Все эти вещи с Декланом, какими бы они ни были, не закончатся хорошо. И я знаю, что небольшая часть меня просто хочет сидеть сложа руки и наслаждаться путешествием до наступления неизбежной катастрофы. Потому что это путешествие, о Боже, должно быть таким сладким и почти стоить боли.

Почти.

Я пальцами зарываюсь в волосы, берусь за корни и тяну их со стоном. Потом встаю, начинаю стягивать с себя одежду и включаю душ, не дожидаясь, пока нагреется вода. Мне необходимо избавиться от этого чувства, пока оно не просочилось внутрь и не стало постоянным. Деклан непостоянный. Никто непостоянный. Я не должна забывать об этом.

Я с трудом делаю вдох под струей холодной воды и начинаю смывать с себя мысли о нем. Двадцать минут спустя я закрываю кран, отодвигаю душевую шторку и тянусь к пустой вешалке для полотенец. Вот хрень. Я забыла, что простирала все белье ночью, когда Блейк ухаживал за Декланом. Мне необходимо было что-то делать, кроме того, как терзать себя, беспокоясь о нем, и я целиком заняла себя стиркой.

Я отжимаю влажные волосы и пытаюсь стряхнуть с себя лишнюю влагу, после переступаю через ванну и подхожу к двери. Конечно же, повсюду вода, все еще стекающая с меня. Приоткрывая дверь, чувствую холодный воздух, поступающий из коридора и покалывающий мою кожу. Я дрожу и забиваюсь в угол за дверью.

— Деклан?

Спустя секунды, я слышу шарканье его ног по паркету и голос с другой стороны двери:

— Что?

— Ты не мог бы принести мне полотенце? Они в сушилке.

Я слышу смех в его голосе, когда он спрашивает: