— Блейк оставил это для тебя.

Он кивает, смотря, как шевелятся мои губы, и его руки по-прежнему держат меня. Я тянусь вверх, едва касаясь кончиками пальцев повязки «бабочки» на брови.

— Твой глаз выглядит лучше.

Это все еще неприятный синяк, но глаз не такой опухший. Темно-фиолетовый цвет делает его невероятно изумрудные глаза более яркими.

Мое сердце сбивается с ритма, когда он медленно наклоняется и смотрит так, будто хочет проглотить меня, мое тело и душу, пока от меня не останется лишь подобие безвольной удовлетворённой женщины. Парень ведет себя так раскованно, словно знает, что делать с женским телом, и черт, он хорош.

Стук в дверь возвращает меня к реальности, и я ползу прочь от Деклана и кровати.

Я что, серьезно собиралась поцеловать его? Какого черта?

Бросаю таблетки Деклану, который выглядит таким же сконфуженным, как и я, и направляюсь к входной двери. Она распахивается, и я сталкиваюсь лицом к лицу с мужчиной, которого видела в спарринге с Декланом на прошлой неделе, и наконец, складываю два плюс два вместе.

— Маркус, верно?

Он немного ниже Деклана и худощавее, но один его вид заставляет меня съежиться. Нет сомнений, что он сможет постоять за себя в драке.

Его темные брови приподнимаются над глазами цвета шоколада, когда он пристально смотрит на меня, выглядя так, будто не рад видеть, находящейся в квартире Деклана.

— Да.

Я пытаюсь не принимать близко к сердцу, потому что это не то, чем кажется на самом деле, и сообщаю:

— Деклан в своей комнате.

Я шире открываю дверь, позволяя ему войти. Вспышка яркого солнечного света на парковке бросается мне в глаза, заставляя запаниковать.

Дерьмо, который час?

Я оборачиваюсь через плечо, смотря на часы на плите. Черт. Тренажерный зал должен быть открыт уже два часа назад, а Деклан не в том состоянии, чтобы работать. Похоже, мне придется вкалывать за двоих.

Деклан

Как только Саванна выскакивает из комнаты, чтобы открыть входную дверь, я морщусь от боли, пытаясь встать. Мое тело отзывается муками на все, что бы я ни делал. На самом деле, я рад, что Саванна не видит мое страдающее выражение лица, когда я медленно и неуверенно встаю на ноги. Темные, ужасные пятна разбросаны по телу, но единственное, что приносит мне реальное огорчение это мое задетое эго.

Не хочу, чтобы Саванна, видела меня таким побитым и окровавленным. Я выгляжу слабаком. Я – боец, черт возьми, и хороший, но мне надрали зад. Меня не оправдывает, что их было трое, и один из них был с бейсбольной битой. Мозг, переполненный тестостероном, приравнивает мою избитую задницу к тряпке, и для того, кто ни разу прежде не проигрывал бой, это трудно принять.

Господи, больно даже моргать.

Если бы я не получил проклятой битой по животу, у меня, возможно, оказался бы шанс побороться с ними, их всего лишь было трое. Они не выглядели крепкими, и, очевидно, что они не имели надлежащей физической подготовки. Черт, возможно, мне следовало принять удар в живот как маленькое предупреждение. Это всего лишь вопрос сжатия ваших брюшных мышц и поглощения удара, делая выдох, когда вы наклоняетесь немного вперед. Не поймите меня неправильно, это также чертовски больно, но, по крайней мере, так вы сможете получить некое преимущество и не потерпите поражения.

Маркус появляется в дверях и замирает, увидев меня. Его брови сходятся вместе, пока он меня осматривает.

— Что, черт возьми, с тобой случилось?

Я открываю пузырек с таблетками, беру одну из них и проглатываю.

— Мальчики Керригана нанесли мне визит вчера.

Я тянусь к стакану с водой на прикроватном столике и морщусь, пытаясь справиться с ломотой в мышцах. Что за хрен придумал делать эти тумбочки так чертовски низко?

— Сукин сын. — Маркус бьет ладонью по дверному косяку, и на его лице отражаются что-то вроде десяти оттенков ярости. Я никогда не видел этого парня таким злым.

Я делаю глоток воды, запивая обезболивающее. Я собирался поставить стакан обратно на столик, но тут же передумал. Было мучительно для моих ребер поднять его, так что даже не буду пытаться убрать бокал на место. Мне придется смириться с этой сукой-болью, пока лекарство не начнет действовать.

Маркус достает из кармана телефон и листает справочник.

— Ни в коем случае этому куску говна не сойдет дело с рук. Когда Джимми узнает об этом... — Он качает головой, злобно посмеиваясь. — Керриган — ходячий труп.

Прижимая мобильный к уху, он говорит мне:

— Ты знаешь, что у Джимми есть связи с мафией, верно?

Это то, что я слышал. Только не ясно, правда ли. Возможно, просто один из слухов, которые работают в вашу пользу, и вы не особо стремитесь развеять их. Но я не стал бы пропускать такое мимо ушей. Не позволяйте дизайнерским костюмам и привлекательной внешности одурачить вас — Джимми бывает бессердечным ублюдком, когда нужно, и я не удивлюсь, что он заказал убийство или парочку.

Черт, я не могу ему позволить добраться до Керригана быстрее меня…

— Повесь трубку, — говорю я Маркусу, медленно прогуливаясь вдоль кровати. Он хмурится и убирает телефон в сторону.

— Что?

Я толкаю его в грудь стаканом.

— Повесь эту чертову трубку.

— Какого хрена?!

Вода выплескивается на его серую футболку, когда я прохожу мимо него и направляюсь в уборную через холл так быстро, как могу. Я готов обоссаться.

— Если ты позвонишь Джимми, то все, что ты сделаешь, это отстранишь его от «Темницы» и, вероятно, убьешь, — бормочу я, пиная дверь ногой.

Голос Маркуса доносится через щель почти закрытой двери:

— И что?

— Я хочу публичной мести, без вмешательства смазливого миллионера в костюме Prada.

Опускаясь на сиденье унитаза, я стягиваю с себя боксеры и облегченно стону под громкий звук струи в туалете.

— Я хочу быть тем, кто опустит Керригана — на ринге, перед сотнями зрителей.

Ох, знаете что? Я писаю кровью. Чудесно.

Вздыхая, я тяну трусы вверх и смываю воду.

— Я не какой-нибудь гребаный стукач, Маркус, но не собираюсь позволить этому слабаку уйти прежде, чем растопчу его так, как Джимми не сможет.

Я раскрываю дверь и встречаюсь с ним взглядом.

Керриган — гордый сукин сын. Выбивание из него дерьма куда больше повредит его эго, чем обычная пуля в голову в каком-нибудь темном переулке. Маркус сверлит меня взглядом, прислонившись к дверному косяку моей спальни и скрестив руки на груди.

— И ты думаешь, Джимми ничего не предпримет, когда узнает о маленьком трюке Керригана? Он разозлится на тебя, узнав, что ты скрыл побои от него. — Его челюсть дергается под мускулами. — Ты уверен, что нравишься ему достаточно, чтобы избежать гнева?

Этого я не знаю.

Я пожимаю плечами, будучи неуверенным на сто процентов, и прохожу мимо Маркуса, возвращаясь в свою комнату.

— Я известное имя в этой организации. Я принес Джимми много денег. Думаю, что нравлюсь ему достаточно, чтобы он не отвернулся от меня.

— Тебе действительно придется на это надеяться, брат. — Маркус вздыхает и отталкивается от двери. — Так что я должен сделать? Позвонить Джимми и попросить его перенести бой?

— Да. — Я кривлюсь от боли, когда опускаюсь на постель. — Скажи ему, что я попал в автомобильную аварию или что-то еще.

Маркус ставит стакан с водой на ночной столик.

— Он будет счастлив.

Я стискиваю зубы и откидываюсь назад на подушку.

Я тоже не в восторге.

— Так насколько мне просить его перенести бой? На месяц?

Я качаю головой.

— Пара моих ребер, скорее всего, сломана.

Мы оба знаем, что это займет больше времени, чтобы они зажили. Возможно, от шести до восьми недель.

— Хреново.

Он берет свой телефон в одну руку, другой проводит по коротко остриженным волосам, вышагивая вдоль кровати.

— Итак, в общей сложности нам понадобится двенадцать недель?

— Ага.

Я не могу тренироваться, пока мои раны заживают, и после восьми недель перерыва мне необходимо еще четыре, чтобы вернуть свою прежнюю форму.

Маркус слегка качает головой и поднимает телефон перед собой.

— Нужно фото, иначе ничего не было.

***

После раунда ужасной игры в «Поле битвы», Маркус возвращается в мою комнату.

— Мы договорились, — говорит он на медленном выдохе. — Двенадцать недель с сегодняшнего дня. Джимми сказал, что свяжется с нами точно в срок и даст Керригану знать.

— Как он воспринял новости?

Маркус пожимает плечами.

— Лучше, чем я ожидал. Похоже, он тебя любит больше, чем я думал.

Он садится на другую сторону моей двуспальной кровати и ухмыляется мне.

— Ты отсосал ему или что-то еще?

Показав ему средний палец, я возвращаюсь к плоскому экрану, установленному на стене напротив постели и передаю ему свой джойстик.

— Твоя мама сделала мне минет, — бормочу я, доставая из тумбочки второй.

Я вижу, как он машет головой, и я вынужден подавить усмешку. Маркус ненавидит, когда в разговоре грубо задевают его маму, чертов маменькин сынок.

Возможно, мне не следует так измываться над ним. Черт, я уверен, что тоже был бы маменькин сыночком, если бы она у меня была. Спустя несколько секунд, он спрашивает:

— Мне бы хотелось знать, почему Саванна открыла твою дверь этим утром?

Черт возьми, я надеялся, что он не заметит.

Я прикусываю нижнюю губу, когда чувство самозащиты наполняет меня до краев. Маркус мне как брат, но это не его дело, почему Саванна была здесь, и последнее, о чем хочу сейчас услышать, что я становлюсь придурком, когда дело касается ее. Я и так уже, черт возьми, знаю об этом.

— Она нашла меня прошлой ночью, когда покидала спортзал. Помогла мне и позвонила Блейку, — говорю я, скупясь на слова.

— Деерьмооо.

Маркус протирает лицо руками.

— Как ты уговорил ее не отвозить тебя в больницу? Она что, с катушек съехала? Имею в виду, Господи, если ты выглядишь так сейчас, то я даже не могу представить, что с твоей задницей было прошлой ночью.

Я пожимаю плечами прежде, чем ловлю себя на том, что чувствую вспышки боли по бокам и плечам.