— Ты сейчас голая?

— Просто принеси мне полотенце! — кричу я, хотя тоже улыбаюсь. — Мне чертовски холодно.

Деклан смеется:

— Одежда тоже нужна?

Он, вероятно, думает, что я идиотка. Убегая от него в душ, я забыла про такие простые вещи, как полотенце и сменное белье. Я вздрагиваю и радуюсь, что он не может видеть меня, и бормочу:

— Может быть.

— Может быть? Ну и ну, Котенок, раз в одежде нет необходимости…

— Да, мне нужна одежда! Господи.

Я опускаю голову, слыша его смех и удаляющие шаги. Как это возможно краснеть и дрожать одновременно? Деклан возвращается через пару минут и протягивает через щель в двери белое полотенце.

— О, спасибо, — говорю я, с благодарностью хватая пушистое полотенце и оборачивая его вокруг моего тела. Он протягивает сложенную майку, какой-то низ одежды и отдает их мне. Я не вижу никакого нижнего белья, и рада этому, потому что сама мысль о том, что он рылся в моих трусиках, слишком…

В дверях появляется его татуированная ладонь и висящие на указательном пальце черные кружевные стринги, которыми я дразнила его в мою первую ночь здесь. Я сильно прикусываю губы зубами, когда ухмыляюсь, принимая их от него.

— Что у тебя связанно с этими трусиками?

— Что еще сказать, они произвели на меня впечатление.

— Как насчет лифчика? — спрашиваю я, протягивая руку в дверную щель в ожидании. Выбирать лифчик ничто по сравнению с выбором трусиков, так что он может просто отдать его мне.

— Тебе не нужен лифчик, — говорит Деклан, беря мою руку в свою и целуя ладонь.

Он что шутит?

— Ты серьезно не принес его мне?

Я выглядываю из-за двери и вижу, как он идет обратно в свою комнату, подергивая плечами от смеха.

Ну что за задница.

Закрыв ванную дверь, я разворачиваю одежду и хорошенько рассматриваю то, что Деклан принес для меня, и начинаю кипеть от злости. Это ничто иное, как крошечная маечка с тонкими бретельками и маленькие мальчишечьи шорты, в которых я сплю.

— Ты издеваешься, мужик, — громко стону я.

— Что? — кричит он из комнаты. — Ты просила одежду, и я принес ее тебе.

— Едва ли, — ворчу я слишком тихо, чтоб он мог услышать.

После того, как я вытерлась, заворачиваю свои влажные волосы в полотенце и хватаю с пола грязное белье. Я уже собираюсь нацепить шорты, лишь бы быть в чем-то, пока я пробегусь, чтобы взять какую-нибудь настоящую одежду, как меня посещает хорошая мысль.

Я бросаю взгляд на майку и едва-ли-так-можно-назвать шорты, лежащие на стойке, и кривлю губы в злой усмешке. Я собираюсь побить Деклана в его же собственной игре.

Деклан

— Ты уже поел?

Ни хрена себе.

Саванна с важным видом входит в мою комнату в одежде, что я ей выбрал. Возможно, она высушила волосы полотенцем, но я действительно не понимаю так ли это. Она могла бы заплести их или вовсе побриться, не важно, потому что все, на чем я могу сфокусироваться это микроскопические шортики, частично прикрывавшие ее попку, и маленькие, но заметные выпуклости сисек под крошечной майкой.

Во рту становится сухо, и я пытаюсь сглотнуть. Или съесть свой язык. И снова я не могу быть ни в чем уверенным тогда, когда самая грандиозная вещь, когда-либо происходящая в мировой истории, разворачивается прямо на моих глазах.

— Что-то не так?

Я слышу раньше, чем успеваю заметить ее усмешку, потому что не могу оторвать глаза от прекрасного вида на маленькие соски, затвердевшие от включенного в комнате кондиционера. Ее майка как вторая кожа, и оставляет оооооочень мало для воображения. Единственное, что я никак не могу определить это точный оттенок ее сосков.

Они больше персиковые или розовые?

Моя концентрация рассеивается, когда Саванна бросает полотенце мне в лицо. Я сдергиваю его с себя, видя ее совершенную, округлую попку, когда она выходит за дверь и говорит через плечо:

— Закрой свой рот, Деклан, выглядишь как форель.

Она такая дерзкая. Люблю это.

Я выкарабкиваюсь с кровати, все еще сжимая полотенце и игнорируя вспышку боли, усиливающуюся в моем теле, когда следую в коридор. Волочась за ней, у меня достаточно здравого смысла спрятать мою эрекцию под пояс пижамных брюк, и я вынужден подавить свой стон на этот цветочно-клубничный аромат, остающийся шлейфом в воздухе. Я подношу к носу ее полотенце и вдыхаю, мои глаза практически закатываются назад, когда моя система обоняния распознает чистейший запах Саванны.

Она останавливается на кухне, и я отдергиваю полотенце прежде, чем она может заметить. Что-то подсказывает, что она не будет слишком любезна со мной, нюхающим ее полотенце…

— Ты уже ел? — спрашивает она, хватая булочку для гамбургера из пакета на столе. Она приступает к изготовлению бутерброда с жареным мясом. Все кажется таким чинным и невинным, но я не попадусь на это ни на секунду.

Опираясь на столешницу, я сжимаю полотенце в руке, чтобы удержать свои пальцы от того, чтобы накрыть ими ее бедра и провести по упругому животику, выглядывающему из-под ее майки.

— Как ты думаешь, что ты делаешь? — мой голос низкий, хриплый, пока я наблюдаю за нее.

Господь Всемогущий, я никогда не думал, что она действительно наденет это. Я рассчитывал, что она выскочит с полотенцем, обернутым вокруг себя, пока будет подбирать одежду. Имею в виду, да, я ожидал увидеть что-то, но не подобное. Эта девушка бесстрашная и дерзкая, как ад.

Да уж. Никогда не думал, что у цыпочки могут быть яйца, не говоря уже о том, что эта пара яиц окажется такой большой. Они легко могут посоперничать со мной в размере.

Она поворачивает голову в мою сторону, и едва приподняв уголки рта, спрашивает:

— О чем ты говоришь?

— Ты чертовски хорошо знаешь, о чем я говорю.

— Уверяю тебя, я не знаю. — Она подносит сэндвич ко рту, медленно кусая его. — Ммм…

Ее глаза закрываются, когда она стонет и жует, заставляя мой член дергаться в тесном пространстве. Она глотает и говорит:

— Очень вкусно.

Кровь приливает к моему мозгу, Котенок.

— Ладно, ты выиграла. Оденься нормально.

Она хмурится и кладет бутерброд на бумажное полотенце.

— Но я уже одета.

Она подносит руку ко рту, ее розовые губки обхватывают большой палец, и она сосет стекающий по нему сок от жаркого. Ее глаза не отрываются от моих ни на секунду.

Я сильнее сжимаю ее полотенце, прерывисто дыша.

— Я знаю, что ты делаешь, и это нечестно. Я не могу думать, когда кровь приливает к моему члену, так что, пожалуйста, ради Бога, облачись в какие-нибудь другие гребаные вещи.

Ее зубы прикусывают нижнюю пухлую губу, и она медленно подходит ко мне.

— Скажи это снова, — шепчет она, забивая меня в угол столешницы.

Я почти не дышу, когда она слегка касается своими пальцами моей руки.

— Сказать снова что? — Я готов произнести любую чертову вещь, какую она хочет, пока она не продолжает касаться меня.

Она наклоняется вперед, прижимая свою грудь к моей, потом поднимает руку и проводит пальцами по моим волосам. Я инстинктивно наклоняюсь вниз, она обхватывает мой затылок, и мой член пульсирует с каждым приближающимся дюймом, пока ее губы не касаются моих, и она шепчет:

— Скажи «ты выиграла».

Я сглатываю и пытаюсь отклеить свой язык с нёба.

— Моя сдержанность висит на волоске, Котенок. Я бы прекратил искушать меня, если бы был тобой.

Черт, я удивлен, что продержался так долго. Мне положена медаль за это.

— Я остановлюсь, когда ты повторишь это, — произносит она, даря мне ошеломительную улыбку. Черт с этим. Если она пытается бросить мне вызов, то у меня есть чем ей ответить. Таковы правила.

— А знаешь что? Не останавливайся. Потому что мы оба понимаем, что единственный вариант, чем это может закончиться, связан со мной внутри тебя.

Кажется, я добился цели. Она сжимает губы и косится на меня. Это самый милый взгляд, что я видел. Она дергает полотенце у меня из рук, оборачивает им себя и, выходя из кухни, кричит через плечо:

— Я все равно выиграла.

Глава 9

Саванна

Работа, на удивление, скучна без Деклана поблизости. Я не понимала, насколько сильно мне нравятся наши маленькие тет-а-теты в течение дня, когда у него есть свободное время. Теперь мне не до чего считать секунды.

Хотя это не совсем так. У меня имеется кое-что, чего я жду с трепетом прямо сейчас, потому что спортзал закрылся пять минут назад, и я уже оставила в раздевалке чистые полотенца для завтрашнего утра. Время уходить с работы.

Дверь заднего выхода хлопает за мной, и стук металла эхом раздается по пустой стоянке, когда я иду к лестнице в квартиру. Войдя внутрь, я вижу развалившегося на диване Деклана, который поворачивается и улыбается мне, как только я закрываю входную дверь.

— Как прошел день?

— Хорошо, — отвечаю я, направляясь на кухню. — Без ярких событий, но неплохо.

Я открываю холодильник, беру бутылку воды и откручиваю крышку, когда Деклан встает и идет на кухню. Его движения все еще замедлены, что дает мне достаточно времени, чтобы оценить его пижамные штаны, низко сидящие на бедрах. Шотландка никогда не выглядела так сексуально.

Я делаю длинный глоток, надеясь, что холодная вода потушит пожар, бушующий внутри меня. И это даже не из-за того, как он оперся на стол руками, держась за толстый гранит по обе стороны от него. Его мускулы в предплечьях выглядят так… вот это да.

Ты убьешь меня, чувак.

Он усмехается.

— Без ярких событий — ты имеешь в виду «скучно»?

Я пожимаю плечами и закручиваю крышку на горлышке. Он не совсем не прав.

— Ты тосковала по мне сегодня, — говорит он разоблачающим тоном.

Поставив бутылку на стол, я скрещиваю руки в оборонительной позиции.

— Конечно же, мне не с кем было поговорить, но я бы не сказала, что скучала по тебе.

Он отталкивается от стола.

— Это не делает мое утверждение менее правдивым.

Он хватает мою бутылку воды, откручивает колпачок и делает глоток, не сводя с меня глаз.

Я хмурюсь на него, ненавидя то, что он заставляет меня волноваться.

— Ничего подобного.

Он приподнимает бровь, когда протягивает мне открытую бутылку, протирая тыльной стороной руки, оставшиеся капли с губ. Этот жест еще один небольшой вызов, похожий на сладкий мед, и мне интересно, что это за игра.