Глава двадцать первая

По плотно сжатой челюсти и пустоте в глазах она поняла, что Сагале приготовился к ее реакции. Элви зацепилась ногой и рукой за поручни на стене и поискала в себе какие-нибудь чувства, соответствующие его ожиданиям, но нашла лишь слабое разочарование. Даже голова не кружилась.

Когда адмирал вызвал ее к себе, Элви заподозрила неладное. Теперь, когда остальная команда разбужена и введена в курс дела, всё, что говорилось на мостике даже шепотом, за минуты становилось известно всем и каждому. Так действует на людей страх, заставляя быстро делиться слухами.

— А если я против этого плана? — сказала она. — Потому как мы оба знаем, что я против.

— Я передам это лично Первому консулу Дуарте. Для него не менее важно, чем для меня, чтобы вы понимали, насколько серьезно мы относимся к вашему мнению.

— Это что-нибудь изменит?

— Честно?

— Ну вашу ж мать. Еще один корабль с бомбой? После... — она сделала рукой неопределенный жест, означавший пространство врат, потерянные врата и все остальное. У нее было три дня, чтобы переварить случившееся, но она не смогла. Слишком оно было огромным.

Трех дней оказалось достаточным для Сагале, чтобы доложить, а Дуарте обдумать и ответить. Но, вероятно, недостаточно, чтобы Сагале успел возразить и получить отказ. Он даже не пытался. Вот что разочаровывало.

— У нас есть протокол. Если корабль исчезает при проходе, следует послать в те же врата корабль с бомбой. Только так мы сможем донести наше сообщение.

— А потом посмотрим, не лишимся ли еще парочки врат?

— Наши потери... значительны. Но по мнению Первого консула, они не свидетельствуют об эскалации со стороны врага.

— И как же вы пришли к такому выводу?

Сагале поднял руку, но мягкость во взгляде превратила этот жест скорее в просьбу выслушать его, чем в приказ замолчать. Элви скрестила руки на груди и кивнула.

— Атаки врага были неэффективны в том... в том, что они нанесли незначительный ущерб. Потеря сознания, которую мы пережили в Соле, когда погибла Паллада, возможно, была смертельной для создателей протомолекулы, но нам не причинила вреда. Ответный удар в системе Текома в любом другом месте оказался бы ерундой. Эффект был вызван... неудачным стечением обстоятельств, скажем так, особенностями ландшафта, которых нет больше нигде в империи.

— То есть я просто выбрала не тот атолл Бикини?

— Никто не винит вас в том, что произошло, доктор. Вы не могли знать больше, чем мы. Если и была допущена стратегическая ошибка, то мной. Я рассматривал негостеприимную природу системы как преимущество и проглядел возможные последствия.

Он развел руками.

— Или, — сказала Элви, — это была ловушка.

— Я не понимаю, как...

— Помолчите. Теперь моя очередь. То, что мы видели в Текоме, совершенно не похоже на предыдущие случаи. Мы все время оставались в сознании, наше восприятие или что-либо не изменялось. Это было нечто совсем другое. И если вы ищете в этом логику, найти ее не так уж сложно.

— Просветите меня.

— Та звезда не естественного происхождения, ее создали. Сконструировали из системы, похожей на Сол. Ее сделали и нацелили на врата, как будто привязали спусковой крючок ружья к дверной ручке. Наш корабль с бомбой как-то активировал ее. Может, он заставил нечто посмотреть на нас и таким образом запустил процесс. Я не знаю. Но это была мина-ловушка.

— Интересная интерпретация, — с кислой миной, будто укусил гнилое яблоко, заметил Сагале.

— Они выстрелили из самого большого ружья, какое только можно создать, учитывая физические законы вселенной. И при этом что? Станция была построена так, чтобы пережить это. Она приняла гамма-луч взорвавшейся нейтронной звезды и не погибла.

— Вам это кажется важным.

— Мне это кажется явным признаком того, что мы ввязались в драку далеко не в своей весовой категории, и нужно перестать наносить удары!

— Не нужно кричать, доктор.

Элви разжала кулаки и попыталась расслабить челюсть. Лицо горело, и она не знала, от страха или от злости, если обычные эмоции вообще подходят к подобной ситуации. У Сагале зазвенело какое-то предупреждение, и он его отключил.

— Не то чтобы я с вами не согласен, — сказал он. — Но что значит «перестать наносить удары»?

— Например, для начала было бы неплохо не посылать корабли с бомбами.

— Возможно. Или полностью прекратить использование врат. Вы это нам порекомендуете? Некоторые колонии погибнут, но, может, это приемлемые потери. Однако, когда проблемы начались в прошлый раз, отключение врат не спасло существ, использовавших их. Когда мы включили систему, они были мертвы.

— Я предлагала не создавать проблемы.

— Они начались задолго до существования Лаконии. Корабли исчезали десятилетиями. Что бы это ни было, оно началось до того, как мы его распознали. Лучший способ разрушить стратегический план — это забросить его раньше, чем на то появятся достаточные причины. Первого консула ввели в курс дела, и он считает, что план «зуб за зуб» по-прежнему имеет смысл.

— И значит, вы это сделаете.

— Я делаю то, что приказано, доктор. Я офицер армии Лаконии. Как и вы.

Настроение на «Соколе» проявлялось в мелочах. Вместо того, чтобы, размышляя о чем-то, бродить в столовую и обратно, Джен оставалась на рабочем месте. Тревон слонялся по кораблю, выстукивая рваный ритм большим и средним пальцем каждый раз, когда приходили новые данные о состоянии Медины и «Тайфуна». Сагале большую часть времени оставался у себя, избегая Элви, Фаиза и остальных ученых, как будто их неодобрение его волновало.

Где-то там, у Медины, капитан вытянул короткую спичку, и новым кораблем-бомбой стала «Причуда Мирона». На главном экране рой мехов и дронов выгружал из его трюмов груз. Маленькие огоньки их двигателей напомнили Элви термитник.

На Медине хранилось антивещество как раз для подобного случая. Инженеры губернатора Сонг разгонят реактор корабля до критического уровня и отключат системы безопасности, чтобы, когда сработает бомба, добавить к ее разрушительной мощи взрыв реактора. Но оставалась проблема, как заставить корабль исчезнуть при отсутствии трафика.

Кривая безопасности основывалась на объеме материи и энергии, проходившем сквозь сеть врат. Обычно это означало сдерживание потока на безопасном уровне, но сейчас требовалось поднять его выше порогового значения, не посылая во врата корабли. Как неустанно напоминал Сагале, заминированный корабль должен быть следующим, что пройдет во врата. Если они пропихнут сначала десяток других кораблей, враг может не понять сообщение Первого консула.

Для этого требовалось направить во врата мощный поток энергии. Излучатель магнитного поля с «Тайфуна» мог справиться с задачей, но сначала необходимо убедиться, что по ту сторону врат ничто не пострадает. От сочетания осторожности и безрассудства у Элви захватывало дух.

— Я должна поговорить с ним еще раз, — сказала она.

— Сказать ему, что он не прав, понастойчивей? — возразил Фаиз. — Вдруг он изменит свое мнение, если ты сильнее с ним не согласишься?

— Он не так плох, — сказала она и, поскольку знала, что он именно таков, добавила: — Должно быть хоть что-то.

— Нет, милая.

Джен посмотрела на них со своего рабочего места. Губы сжаты в линию, в глазах беспокойство.

— В системе Танджавур восемьдесят тысяч населения. Одна обитаемая планета с тремя городами, база на главном спутнике. И они... Я просто не могу это осознать. Их больше нет.

— Может, с ними все в порядке, — сказала Элви, — просто они... вне досягаемости. Возможно, им даже лучше, чем нам, если на то пошло.

— Если только их солнце не взорвалось. Об этом ведь рассказывали, не так ли? Как создатели протомолекулы выжигали целые системы?

Тревон снова защелкал пальцами по монитору.

— Танджавур всего в восьми с половиной световых годах от Гедары. Если там была крупная вспышка, мы об этом узнаем, — сказал он.

— Мне это не нравится, — сказала Джен.

— Никому из нас не нравится, — ответил Фаиз. — Честно говоря, думаю, старик Сагале тоже соскочил бы, если бы мог.

— Что? — спросила Джен. — А, нет, не это. Ну, то есть, это мне тоже не нравится. Но я вот про что.

Она вывела на главный монитор какие-то неизвестные Элви данные. «Причуда Мирона» исчезла, сменившись энергетическими кривыми. Джен повернулась с таким видом, как будто их значение очевидно.

— Я биолог, — сказала Элви.

– Мы наблюдаем излучение, исходящее из пространства между вратами. Раньше его не было. Там нечему излучать. Эта маленькая карманная вселенная просто заканчивается у колец. Все остальное исчезло, будто ушло за горизонт событий. А с момента... ну, с тех пор как мы... Сюда что-то проходит.

— Что-то скребется на чердаке, — сказал Фаиз. — Это как-то не успокаивает. По крайней мере меня.

— Что ты об этом думаешь? — спросила Элви.

— Не знаю. Я просто вижу данные, которые говорят, что происходит нечто, чего раньше не происходило. И это не успокаивает.

Голос в ее памяти сказал ясно и отчетливо: «Распределенная ответственность — это проблема. Один человек отдает приказ, другой его выполняет. Один может сказать, что не нажимал на спусковой крючок, другой — что выполнял приказ, и оба ни при чём». Элви медленно выдохнула сквозь сжатые зубы.

Она запросила связь с офисом Сагале. К его чести, он ответил немедленно:

— Доктор Окойе.

— Адмирал, не могли бы вы присоединиться к нам на мостике? Вы должны взглянуть на кое-какие данные.

Она ощущала его сомнения — он решал, не уловка ли это, чтобы остановить план. То, что данные реальны, не означало, что это не уловка.

— Иду, — сказал Сагале и разорвал соединение.

— Никогда не поздно взбунтоваться, — жизнерадостно объявил Фаиз.

— У нас нет шансов, — сообщил Тревон. — Я провел навигационный анализ. Даже если мы перехватим управление кораблем, «Тайфун» превратит нас в пыль до того, как мы высунемся из врат.